Юрий Корольков - Так было…
Последнее сообщение из Бреста пришло еще через трое суток: «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» покинули Брест. Остаток ночи Леги не спал. Утром с побережья (генерал Доновен сумел расставить всюду своих людей) другой агент информировал Леги о том, что немецкие суда беспрепятственно вошли в английский канал. Цепочка осведомителей, раскинутая по французскому побережью, непрестанно доносила о продвижении кораблей. Они шли на восток, миновали Дувр, но крепостная артиллерия почему-то не сделала по ним ни единого выстрела. Ни один британский корабль не вышел наперерез тяжелым германским кораблям, ни один бомбардировщик не поднялся в воздух.
2Итак, германские корабли бежали из Бреста. 12 февраля 1942 года, покинув порт, они вступили в горловину Ла-Манша, прошли сквозь строй дальнобойных крепостных орудий Дувра и исчезли в пасмурных просторах Северного моря… Дуврские орудия, как шпицрутенами, могли бы засечь снарядами корабли, идущие через строй батарей, но этого не случилось.
Просчет британского военно-морского штаба и, конечно, самого премьер-министра Черчилля, возглавившего оборону страны, вызвал гнев, возмущение и негодование в Англии. Подобные промахи не укрепляют военного престижа правительства, их не прощают. Но если бы только одни бежавшие корабли оставались предметом забот и огорчений Уинстона Черчилля! Вот уж где следует вспомнить библейское изречение: «Польза древа познается по плодам его, — собирают ли с терновника виноград или с репейника смокву». Кто знает, каковы окажутся результаты бегства «Шарнхорста» и двух других могучих крейсеров из французского порта. Не обратятся ли промахи в благо.
Да, Черчилль знал о предстоящем выходе кораблей из Бреста, знал их огневую силу, водоизмещение, скорость, удельный вес в германском флоте и все же упустил возможность получить приз в виде трех крупнейших германских кораблей. На все доводы о необходимости предпринять какие-то предварительные меры для перехвата кораблей противника у премьера было одно только возражение — не следует торопиться Однажды он даже ответил первому морскому лорду: торопливость нужна только при ловле блох. Правда, сказано это было в частном порядке, после аудиенции, но тем не менее такое выражение шокировало главу адмиралтейства. Откуда ему было знать ход мыслей премьер-министра, в голове которого планы чисто военные тесно переплетались с дальними политическими планами.
Впрочем, в первую мировую войну имел уже место почти такой же случай. Британский флот в Средиземном море пропустил в Дарданеллы два немецких броненосца, «Гебен» и «Бреслау», которые шли туда на подмогу туркам против царской России. А Россия была союзником Англии. В операции против немецких броненосцев командующий британским флотом получил из адмиралтейства секретный приказ: догонять, но не догнать немецкие корабли. Первым лордом адмиралтейства, то есть морским министром Великобритании в те годы был Уинстон Черчилль…
Премьеру было совершенно ясно, что три германских крейсера общим водоизмещением в сотню тысяч тонн — сто тысяч тонн огня и стали, — находясь у западного побережья Европы, представляют серьезную угрозу имперским коммуникациям. Будет гораздо лучше, если они станут базироваться, предположим, в норвежских водах, подальше от британского острова. Уж если стоит выбор, он предпочитает, чтобы германские корабли рейдировали на севере и оставили бы в покое океанскую трассу между Англией и Соединенными Штатами…
Не исключалась также возможность того, что уход «Шарнхорста», «Принца Евгения» и «Гнейзенау» благотворно отразится на операциях в Средиземном море, в Северной Африке, на Балканах.
Как бы то ни было, но ситуация на фронтах войны складывалась определенно не в пользу британского премьера. Не успел утихомириться взрыв негодования по поводу безнаказанного ухода немецких кораблей из Бреста, как новое тяжелое известие с Дальнего Востока потрясло умы миллионов людей. 15 февраля пришло сообщение о капитуляции Сингапура, Сто тысяч британских солдат и офицеров сдались в плен на милость японских победителей.
3В Британской империи падение Сингапура, как вынужден был признать Черчилль, явилось самым ужасным бедствием и самой крупной капитуляцией за всю многовековую историю Англии. Сингапур, дальневосточный форпост Британской империи, укреплялся на протяжении двадцати с лишним лет. Но кто мог подумать, что Сингапур окажется так легко уязвим со стороны суши…
Накануне этого трагедийного дня Черчилль получил тревожное сообщение от губернатора Сингапура. Он писал следующее:
«Командующий войсками сообщает мне, что город теперь осажден с трех сторон. Миллион человек мирных жителей находится на площади в три квадратных мили. Система водоснабжения сильно повреждена и вряд ли сможет действовать больше двадцати четырех часов. На улицах валяется много трупов. Хоронить их невозможно. Вскоре мы полностью лишимся воды, что непременно приведет к возникновению чумы. Считаю долгом сообщить об этом главнокомандующему».
Но в городе еще не успела иссякнуть вода, а над Сингапуром взвился уже японский флаг.
Радио приносило новые трагические подробности. Перед капитуляцией из Сингапура стали эвакуировать медицинских сестер, технический персонал, раненых, способных самостоятельно передвигаться. Отправить на Яву удалось около трех тысяч человек, однако крохотные суденышки, катера и гребные лодки либо погибли в пути, либо были захвачены японцами. Пропали без вести вице-маршал Пулфорд и контр-адмирал Скукер. До Явы они не добрались. Были предположения, что они высадились где-то на необитаемом тропическом острове.
С горечью взирал Черчилль на удары, грозившие развалом империи. Для него, больше чем для кого другого, было ясно, что потеря Сингапура может стать началом крушения Британской империи. Что бы сказал старик Кингтон, стремившийся жить в веке королевы Виктории. Бедный старик! Может быть, хорошо, что он не дожил до такого позора. Уж если пропадают без вести вице-маршалы и контр-адмиралы, вынужденные бежать вместе с перепуганными санитарками, что же говорить о военном престиже…
Но престиж можно еще как-то восстановить. Удастся ли восстановить империю в ее величии? Стратегические планы японского адмирала Нагумо теперь вырисовываются совершенно отчетливо. Достаточно взглянуть на оперативную карту. Нападение на Пирл-Харбор было прелюдией. Японские экспедиционные силы безудержно распространяются по всему Дальнему Востоку. Они захватывают барьер островов Голландской Индии, Малайю, Сиам, Бирму, но самое опасное — японцы угрожают Индии. Это еще страшнее Сингапура.
Британского премьер-министра можно было упрекнуть во многом, но только не в отсутствии энергии. Он отличался изворотливой силой угря, способного одним ударом переломить кости противнику. И первая мысль, мелькнувшая в мозгу премьера после того, как рассеялось впечатление ошеломляющего удара, была мысль об Индии. Да, японцы бросили его в нокдаун, но он еще не нокаутирован. Борьба продолжается. Любыми средствами!
По поводу Индии Черчилль говорил с Рузвельтом. В который раз президент ссылался на Атлантическую хартию, на право народов самостоятельно избирать себе форму правления, Рузвельт придерживается политики открытых дверей. Черчилль упрямо и категорично отказался говорить на эту тему. Хартия здесь ни при чем. Она распространяется только на европейские страны. Рузвельт возражал… Вообще в эту поездку между премьером и президентом возникло немало расхождений по самым различным вопросам. В глубине души Черчилль считал, что с Атлантической хартией ему удалось обвести Рузвельта. Дело не в том, что в ней написано, а как толковать ее. В хартии сказано: договаривающиеся стороны «стремятся к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены его насильственным путем». В Индии нечего восстанавливать. Ни микадо, ни Гитлер пока не вторглись в Индию.
— При чем здесь Гитлер, — мягко возразил президент. — Разве индийцы сами передали власть над собой британской короне? Индия лишена суверенных прав.
На этот случай у премьера были припасены обезоруживающие доводы. Он перекинул сигару из одного угла рта в другой и ответил:
— Вряд ли следует бросать нам такие упреки, дорогой Франклин. Я могу вам напомнить историю с господином Кауфманом, датским послом в Вашингтоне.
— Какое это имеет значение! — недовольно возразил Рузвельт.
Но Черчилль не пожелал отказаться от удовольствия притиснуть своего партнера к стене.
— Какое значение? Весной прошлого года датский посол, напомню его фамилию — Кауфман, незаконно и самовольно подписал соглашение о том, что Соединенные Штаты получают базы в Гренландии. Вы воспользовались тем, что немцы захватили Данию. Король Христиан прислал вам ноту протеста, потребовал отстранить Кауфмана и заявил, что датское правительство никогда не уполномочивало своего посла передавать территорию кому бы то ни было. Вы не обратили внимания на суверенность датчан, и Кауфман остался на месте. Я думаю…
