Карьера подпольщика (Повесть из революционного прошлого) - Семён Филиппович Васильченко
Затем он снова приблизился к тому же кольцу, которое спасало его, и опять начал коченеть возле него.
Тут его и нашла команда; двое матросов подняли его на ноги.
— Жив? —окликнул один из них.
— Жив.
— Веди его.
— Пойдем с нами!
Только это и услышал Мотька. Он весь с'ежился от страха, но повиновался. В полминуты его доставили к фок-мачте. Немедленно Мотька оказался окруженным командой.
— Видишь, этот парус болтается вверху? Указал ему Головков в потемки наверх.
— Вижу.
— Лезь, сруби его! Живо!
Мотька посмотрел на хозяина, побледнел и отступил.
— На смерть посылаете? — Понял он, оглядывая матросов и ища защиты у них.
Те испытующе-испуганно смотрели на него, сами не веря тому, что бы кто-нибудь мог решится сделать то, что они предлагали.
Чайченко положил руку Мотьке на плечо.
— Вот что, Матвей: иначе судно перекинется и все утонем. Умирать все одно всем.
Этого было достаточно. Мотька достал из-за пазухи рыбацкий нож, с которым после своего обморока больше не расставался, и, обняв ногами мачту, схватился за вант.
— Не трещит веревка? —спросил Чайченко.
— Не-ет.
— Смотри, она порванная. Взрослого не выдержит, может лопнуть.
Мотька, напрягая мышцы всего тела, старался подняться вверх. Сперва он держал нож в зубах. Потом, убедившись, что на обледенелом дереве и веревке ему опоры мало, он пустил вход и нож, сцарапывая им перед собою лед с веревки. Самым трудным был под‘ем на мачте. Раза два он подавался на поларшина, на четверть назад, но затем, кусая губы и нечеловечески крепясь, он все же выкарабкивался опять и опять подавался вперед, останавливаясь на пару секунд, чтобы перевести дух. Когда он делал последнее усилие, чтобы добраться до стеньги, но вдруг почувствовал, как раскручивавшаяся вверху веревка подается вниз. Он изо всей силы потянулся вверх по ней и, прежде чем она лопнула, схватился за стеньгу. Тут были стеньванты. Они почти все уцелели. Значительно легче, поэтому, было подняться по форстеньге. Наконец, Он очутился на фор-брам-рее. Это уже было высоко над палубой судна и здесь Мотька был у цели.
Ухватившись за фор-брам-стеньгу, он взглянул вниз по тому направлению, откуда поднялся. Прилипнув к мачте, он чувствовал, как ветер влечет его вместе с этой мачтой вниз к бушующей бездне моря. Внизу он увидел фонарь, который недавно зажигал, удалявшийся от него по мере того, как мачту относило в сторону.
Момент и затем дунувший с новой силой ветер понес опять и парус и мачту и Мотьку на ней в другую сторону, как бы выбирая, в какую сторону удобнее перевернуть корабль.
Мотька отрезал от одного ванта конец веревки, сделал одну петлю на рею, а другую завязал вокруг пояса. Затем опустил руки на рею. К счастью перта под реей уцелела. Мотька схватил ее и несколько раз дернул веревку, сбивая с нее лед о рею. Затем, не доверяя ступням ног, сел на нее и рассек ножом сперва один, а потом другой конец веревки, на которой держался марсель. Тут же его рвануло ветром и, трепнув несколько раз о грот-мачту, унесло. Корабль сразу стало качать легче. Работа Мотьки была выполнена. Он вскарабкался снова на рею, освободился от петли и спустился к мачте. На секунду он остановился здесь, не решаясь спускаться вниз, где его ждали новые издевательства от тех, кому он спас жизнь, и бесконечная обида комом рыданий подступила ему к горлу.
— Мо-отька! Мо-о-тька! —вдруг услышал он с низу далекие голоса людей, которые, увидев, что его подвиг совершон, забеспокоились о его судьбе.
Мотька не выдержал.
Так несправедливо относились к нему, что все сделанное им потрясло его. Он безвольно скользнул по мачте и, пошатнувшись возле нее, упал. Он был без чувств.
— Мотька! —воскликнул Чайченко, схватывая его за плечо. —Морячок!
Мотька не отзывался.
— Ах, звери! —взвыл Шушера, — такого артельного коренняка мы травили все время.
— Он фонарь зажег, когда шквал пер нас, куда хотел, — сказал один из матросов.
Команда инстинктом, несмотря на всю свою грубость, поняла поведение мальчика и искренне хлопотала вокруг Мотьки.
— Принесите водки немного, возьмите у Головкова, — распоряжался Чайченко, —несите его в кубрик, мы его туда отнесем, положим.
Один из матросов побежал в каюту Головкова, который ушел, как только убедился в том, что судно скорей спасется под командой Чайченко, чем под его управлением. Через минуту матрос возвратился и команда начала возвращать мальчика к жизни.
Мотька очнулся на матросской постели Чайченко. Возле него столпилась половина команды, ухаживавшая за ним. Один матрос предлагал ему водки. Другой одевал его в большущую, должно-быть пожертвовал собственную, чистую, сухую рубашку.
Бывший солдат Шушера хлопотал больше всех и таинственно подзадоривал Мотьку:
— Знаешь, что у тебя под подушкой, хохлик? Посмотри! Посмотри!
Мотька, наконец, протянул руку и, сам себе не веря, быстро поднял к глазам предмет, который нащупал там — это была карточка Бони, которую у него отняла команда.
Мотька мигнул несколько раз веками, взглянул благодарно на кашевара, на глазах у него выступили слезы. Он всхлипнул, но удержал рыдания. Затем отвернулся и зарылся с головой в брезент.
Корабль спасся, буря скоро прекратилась. В Керчи Головкову пришлось затратить часть своих доходов на покупку якорей и на восстановление пострадавшей оснастки. Спустя пару недель судно пришло в Ростов.
Как ни любовно себя теперь вела артель по отношению к Мотьке, он решил все-таки на судне больше не оставаться, тем более, что и матросы с него разбегались, а оставались только казаки.
Морская карьера Мотьки на этом была закончена.
V. МЕХАНИКА ЖИЗНИ.
Мотьке недолго пришлось настраивать мать против казака прасола, после того как он возвратился со своей котомочкой домой. Стоило ему показать свою залитую мазутом куртку и рассказать, как атаман посылал его взбираться на верхушку мачты во время бури, чтобы заботливая Максимовна заахала и больше не помышляла о том, чтобы снова отправить сына на судно.
Приходилось придумывать для сына что-нибудь другое и пока его не тревожить.
Мотька в один из ближайших же дней решил проведать своих друзей.
Он зашел к Сабиненку и от него узнал новости.
Сенька Айзман кончает ремесленное училище и намеревается поступить в железнодорожные мастерские, где работает старший брат Сабинина, Илья. Из их компании в мастерские
