Большая семья - Филипп Иванович Наседкин
В груди растет, поднимается тревога. Прохор срывается с места и прямиком через пшеницу бежит туда, куда упал огонек. Пшеница хлещет колосьями по лицу, но Прохор не чувствует боли. Он бежит, с трудом прокладывая путь в высокой и густой пшенице. Мысль: «Только бы успеть!» — кнутом подгоняет его. Еще немного. Еще напрячь силы…
Над пшеницей вспыхивает яркое пламя. Огромным снопом, разбрасывая в стороны искры, как огненные зерна, оно поднимается над волнующимся полем, озаряет темную ночь.
Прохор на ходу срывает пиджак и бросается на огонь. А огонь точно смеется над ним, беспомощным мальчиком, — звонко трещат колосья. Прохор тушит огонь пиджаком, топчет ногами. Но пламя еще пуще злится, приходит в ярость. Оно хватает юного смельчака за руки, лицо, уши, душит его едким дымом, тяжелым запахом горелого зерна. Вспыхивают штаны, рубашка. Прохор быстро поднимает с земли двустволку. Грозно звучит выстрел, другой. Тревога! Тревога!
Прохор без памяти падает на черное выжженное пятно.
Зина увидела зарево. Схватив Дениса за руку, она крикнула:
— Смотри!
Там, куда показывала Зина, розовело небо.
— Пожар! — крикнул Денис. — Поднять жнейки!
Зина быстро выполнила приказание.
Денис включил третью скорость и дал полный газ. Трактор взревел, прыгнул и стремительно помчался по стерне.
Держась за Дениса, Зина поднялась на крыло. Горячий ветер охватил ее. Она увидела вдали острые, мигающие языки огня.
— Пшеница! Пшеница горит! — закричала Зина. — Скорее, Денис, скорее!..
Оглушая воздух ревом мотора, трактор мчался вперед. За ним, тарахтя на рытвинах и кочках, неслись жнейки. Зарево поднималось все выше и выше. Ветер нес острый запах жженого хлеба.
Недоезжая до огня, Денис резко повернул трактор в сторону.
— Опускай жнейки! — приказал он помощнице. Зина опустила жнейки. Огонь был еще далеко. На сотни метров расстилалась густая завеса дыма. Когда трактор въехал в завесу, Зина почувствовала, что дыхание ее перехватило. Она зажала рот и нос платком, закрыла глаза, закашлялась, глотая дым. Дышать стало нечем. Голова отяжелела, мысли спутались.
Окутанный густым дымным облаком, трактор быстро продвигался вперед. Денис не сбавлял газ. Он обеими руками держал баранку, слезящимися глазами впиваясь в непроницаемую пелену. Вся сила, вся воля были подчинены одному: преградить путь пожару!
Внезапно дым стал редеть и еще через минуту совсем рассеялся. Зина открыла глаза. Дымная туча осталась позади, в нее уходила полоса только что скошенной пшеницы. Справа, совсем рядом, бушевал огонь. Зина часто дышала. Ей казалось: она пьет, как воду, чистый и теплый воздух.
Денис повернул трактор назад и приказал помощнице сойти.
— Я поеду с тобой, — запротестовала Зина. — Я не оставлю тебя!
Денис покачал головой.
— Приказываю сойти! — крикнул он. — И ждать меня здесь!
Зина повиновалась. Трактор снова скрылся в облаке дыма. Только грабли метались над его плотной поверхностью. Из черного облака доносилось глухое ворчание мотора. Оно сливалось с треском и шипением разгоревшегося пожара.
Зина ходила взад и вперед, в отчаянии ломая руки. Было светло, как днем. Огонь быстро распространялся. Ветер разбрасывал огненные хлопья. Один за другим возникали новые очаги пожара. Мысль Зины лихорадочно работала. «Что будет, когда огонь дойдет до скошенной полосы? Если полоса останется такой же узкой, пламя перекинется на пшеничное поле и пойдет гулять! Надо расширить полосу, пройти еще четыре, пять, шесть раз. Тогда будут гореть только стерня и скошенная пшеница. Тогда легче будет справиться с разбушевавшимся пламенем. Шесть раз! Выдержит ли Денис? Хватит ли у него силы?..»
На пожар бежали люди. Они набрасывались на огонь с лопатами, граблями, косами. Они забрасывали его землей, глушили пиджаками, кофтами. Возле огня уже кто-то распоряжался. Зина узнала — это был Арсей! Он уже здесь, Арсей! Он сразу успокоил Зину своим присутствием — люди одолеют огонь.
Время тянулось мучительно медленно. Отчего так долго нет Дениса? Что с ним? Почему не слышно гула трактора? Почему не видно жнеек? Зина металась у дымной завесы, звала Дениса, сначала тихо, потом все громче и громче:
— Денис!.. Денис!.. Где ты, Денис?!
Прошло много времени. Тревога росла. Зина не знала, что предпринять. Но слух ее уловил ровный рокот мотора. Она бросилась вперед и чуть было не попала под машину. Трактор шел медленно.
Зина на ходу вскочила на трактор, остановила его. Голова Дениса лежала на руле. Зина схватила Дениса за плечи.
— Денис!.. Денис!.. — кричала она над его ухом. — Очнись, Денис!..
Денис приподнял голову.
— Поезжай… — произнес он тихо. — Дальше от огня…
Зина помогла бригадиру сойти с трактора, уложила его поудобнее. Девушка вскочила на трактор и направила его в облако дыма. Дышать на этот раз было еще труднее. Грудь разрывал мучительный кашель. Из глаз катились слезы. Но Зина с напряжением смотрела вперед, еле различая в дыму след колеса прошедшей жнейки. Пламя уже достигло края прокоса и тонкими языками лизало стерню. С этой стороны на огонь дружно наступала Евдокия Быланина с женщинами своего звена. Они засыпали огонь землей, сбивали рушниками, платками, кофтами. Дышалось здесь легче — меньше было дыма. Зато жара стояла нестерпимая. Зина с тревогой смотрела на трактор: вдруг вспыхнет керосин в баке.
Но трактор с ревом проскочил занятое огнем место. Дальше опять едкий, густой дым. Снова кашель раздирает грудь. Сколько это будет продолжаться?
Рядом послышался гул и грохот. У правого края сквозь дым Зина разглядела Антона.
— Держись, Зина! — услышала она ободряющий голос тракториста.
За его спиной стояла Надя Бережнова.
Зина хотела что-то крикнуть, но задохнулась, закашлялась, чуть было не выпустила из рук баранку. Скоро она выехала на свежий воздух. Торопливо поворачивая трактор обратно, Зина часто и глубоко дышала. Во рту все пересохло, запах дыма вызывал тошноту, веки казались тяжелыми. Во всем теле ощущалась слабость, в голове стоял шум.
Но девушка не сдавалась. Она собрала все свои силы и снова направила трактор в
