Евгений Дубровин - Дивные пещеры
– Да… – прошептал старичок.
– Всего доброго.
– Дай вам бог здоровьица, – вдруг ляпнул некстати обрадованный командированный.
Костя выбежал на улицу и зашагал к дому Леночки, размахивая портфелем. Он не сомневался теперь, что нашел истинную причину размолвки и что эту причину его возлюбленная прячет в своем доме. А что? Дом просторный. Огромный сад… Броди, пей коньяк, закусывай яблоками, наслаждайся, не то что сидеть в душном номере. А там и любовница прибежит с работы…
От этих мыслей руки у Кости сами собой сжимались в кулаки.
В маленьком скверике, через который проходил Костя, вовсю торговали вином и пивом. Возле стойки, сколоченной под деревом из грубых досок, толпились кудлатые парни, лысые пожилые мужчины, рабочие в беретах и промасленных спецовках. Стоял невнятный гул, звон пивных кружек, кисло пахло бочечным вином. Косте вдруг страшно захотелось пить. Он стал в хвост очереди, чтобы взять пару кружек пива, но тут вдруг кто-то хлопнул его по плечу.
– Здорово, Костырыч! Иди к нам!
Рядом с Костей стоял и широко улыбался Иван Бондаренко, парень из инструментального цеха, кудрявый, как девушка со старинной гравюры, по прозвищу Бондарь Иван – Железные руки.
Бондаря знал весь завод. Он делал охотно и почти даром крючки для рыбалки, чинил приемники, унитазы, телевизоры, автомобили, умел плотничать, натирать полы, штукатурить – в общем, был мастером на все руки. Весь завод ходил у Ивана в приятелях. Денег у него всегда было навалом, но он не копил их, хотя был гол как сокол, все спускал в шумных гулянках.
Компания Бондаря расположилась неподалеку за врытым в землю столиком, все уже были изрядно выпивши, спорили, горячились.
– Пей, – пододвинул Иван – Железные руки Косте пивной бокал, до краев налитый черным вином. – Только до дна. Давай догоняй нас, а то мы далеко ушли.
Костя Минаков большими глотками выпил полбокала терпкой, сладкой жидкости. Вино было местного производства. Винзавод принимал на переработку все дары окружающих лесов: яблоки, груши, терн, малину… Вино называлось «Петровское плодово-ягодное» и стоило семьдесят копеек бутылка. Оно было не очень крепким, пахло осенними прелыми листьями и растолченной дубовой корой. Костя любил его больше, чем отдающие бензином приторно-сладкие марочные вина.
Стало зыбко и хорошо. Захотелось излить душу. Заплакать.
– Понимаешь, Вань, – сказал Костя. – Худо у меня на душе.
– Растратился? – спросил Бондарь и тряхнул кудрями. – Ничего. Это не самое главное. Хочешь дам денег? У меня сейчас есть. Вот! – Иван вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку десятирублевок. – Сделал одному робота. На телефон отвечает приятным женским голосом, посуду моет, пол подметает, песни поет и даже водку пьет, гад. Бутылку выжрет, и ни в одном глазу. Ну, алкаш! Хочешь и тебе робота сделаю? Недорого возьму. У меня материал остался. Из обрезков сделаю. Тебе как: больше по домашней части интересует или в смысле прогулок? Будет бежать следом за тобой и гавкать.
– Мне невеста изменила, Ваня, – тихо сказал Минаков, и от этих слов ему стало так муторно на душе, так жалко себя, что из правого глаза младшего бухгалтера выкатилась большая, чистая как роса слеза и капнула в кружку с вином.
– Наплюй! – Бондарь обнял Костю за плечи. – Другую найдешь. Хочешь я тебе найду? У меня есть одна знакомая… Не девочка, а конфетка. Ирис «Кис-кис»! Не подумай чего-нибудь плохого. Чиста как младенец. Ты только будь посмелей, чтобы за тобой сила тока была. В смысле последнего слова.
– Не нужны мне никакие младенцы, – пробормотал Костя.
– Ты влюблен по уши! – закричал Бондарь. – Братцы, перед вами влюбленный человек!
– Ура! – закричали «братцы» нестройно.
– Да… влюблен… ну и что? А она с другим… – Костя опустил голову.
Стемнело. Над стойкой зажглась тусклая желтая лампочка. Стал сеять дождь, такой мелкий, что он казался туманом, спустившимся с неба на уже желтеющие деревья, палатку, людей… С деревьев начали падать некрепкие листья; мокрые, тяжелые, они прилипали к асфальту и оставались лежать, ни разу не шевельнувшись.
– Дать совет? – спросил Бондарь сочувственно.
– Какой там совет… – пробормотал Костя. – Теперь ничего не поможет.
Бондарь приник вплотную, забубнил на ухо:
– Сделайся равнодушным. Зажми свои нервы в кулак. Пересиль себя. Начни ухаживать за другой. Посмотришь, ее это заденет, и сама бросится на шею тебе. Не веришь? Сам сколько раз этот прием испытывал. Действует с ходу. А на него зла не держи. Командированный он и есть командированный. А вообще-то иди к нам в цех… Бросай свою канцелярщину… Я тебя всему научу. И столярничать и токарить… А потом и мастером станешь. Ты парень с головой, быстро все поймешь. И справедливый. И совестливый. Я таких ребят люблю. Я бы с ходу тебя своим мастером сделал. Бросай, а? Человеком станешь с ходу… И девки больше мастеровых любят.
– Ладно… Бывай здоров… – Костя вяло пожал Бондарю крепкую руку.
На душе у младшего бухгалтера стало немного легче. Он уважал Ивана – Железные руки и ценил его мнение. В цех к Ивану – это здорово. На Ивана можно положиться… Но как все запуталось…
Костя взял портфель и побрел по аллее к выходу.
«Конечно, командированный тут ни при чем… – думал Минаков. – При чем тут командированный? Командированный он и есть командированный. Одно на уме: убить вечер. Тяжелый, длинный, вдали от семьи, никому не нужный вечер. Вот он и завел знакомство… Но она, как она могла после всего, что было?.. Хотя ничего и не было… Но ведь приходила к Мичурину? Приходила… Значит, могло быть…»
Теперь весь гнев Кости перешел с командированного на Леночку.
«Дам ей по морде, повернусь и уйду, – решил Костя. – Пусть знает… И больше не посмотрю ни разу… И влюблюсь в кого-нибудь еще. Прав Иван… Надо влюбиться в кого-нибудь еще…»
Дома Леночки не оказалось. Мать, знавшая об их отношениях и, по мнению Минакова, одобрявшая их, сказала, что дочка еще не пришла с работы. Мать бегала, звонила из автомата, Леночка сказала, что придет не скоро – какая-то срочная работа.
Костя торопливо, стараясь идти ровно, зашагал к заводу. По тому, как разговаривала с ним Леночкина мать, было непохоже, что командированный Токарев скрывается у них дома. Скорее всего он ждет ее где-нибудь в условленном месте. Может быть, в лесу? Лес начинается совсем рядом. Под вековыми соснами никакой дождь не страшен…
Костя представил, как Леночка, распустив по плечам волосы, будет обнимать командированного под вековыми соснами, и, сжимая в кармане ключ одной рукой, а другой портфель, заспешил к заводу.
9. НОЧЬЮ В БУХГАЛТЕРИИ
Вахтер поворчал, но пропустил, когда Костя сказал, что забыл в столе командировочное удостоверение. Костя никогда не бывал на заводе поздно вечером.
Нет привычной суеты во дворе, половина цехов стоят темные, притихшие, лишь гудит трансформаторная будка да из заготовительного цеха доносятся удары прессов. Заводоуправление, не один раз за последние два столетия перестраивавшееся, со своими башнями и уступами теперь похоже на мрачный, темный замок, приготовившийся к осаде. Только одно окошко высоко вверху горит ярким светом, словно там заседает совет замка. Это, кажется, окно бухгалтерии. Значит, Леночка действительно там…
Костя взбежал по ступенькам на третий этаж, прошел по неосвещенному коридору. Из щели под дверью бухгалтерии пробивалась желтая полоска. Костя нащупал ручку и потянул дверь на себя. Она оказалась незапертой. Минаков шагнул внутрь и зажмурился от яркого света. Когда он открыл глаза, то увидел за столом главного бухгалтера Леночку, которая с испугом смотрела на него. Перед кассиршей лежала груда денежных пачек, стоял арифмометр и лежала сумочка, из которой выкатилась губная помада. Дверца сейфа была распахнута, ключ торчал в замке.
– Привет, – сказал Костя и растянул губы в улыбке.
– Привет, – прошептала Леночка, сначала не узнав его. – А-а… Это ты? – Кассирша успокоилась.
– Трудишься?
– Да… Снимаю кассу…
– Случилось что-нибудь?
– Недодала десятку… А может, и нет…. Решила проверить. А ты что здесь делаешь?
– Пришел убить тебя, – хрипло рассмеялся Костя.
– Ну ладно. Иди, не мешай, – сказала Леночка. – У меня еще много работы.
– Что ты говоришь? – притворно удивился Костя. – А как же свидание?
– Никак… Не мешай. – Леночка придвинула к себе пачку денег.
– Гм… Никак… Он придет к тебе домой, когда все заснут? Так? – Костя подошел к столу.
– Да ты пьян, – удивилась Леночка.
– Ну и что? Какая разница? Тебе, например? От кого погибать – от пьяного или трезвого?
– Что за бред ты несешь? – вздохнула кассирша. – Ко всему прочему ты еще и пьяницей оказался.
– К чему «прочему»?
– Ко всему.
– Все-таки?
– К глупости.
– Значит, я по-твоему дурак?
– Еще какой.
