Владимир Кормер - Крот истории
Итак, согласно марксистско-ленинской теории, мировой революционный процесс должен пройти два основных всемирно-исторических этапа: 1) преодоление капиталистических противоречий путем победоносной социалистической революции в той стране, в том социально-экономическом районе мира, где до этого сложились объективные промыш-ленно-производственные, организационно-технические, социально-классовые и культурно-цивилизационные предпосылки, и 2) содействие страны (или стран), установившей диктатуру пролетариата, всем остальным странам мира в перестройке условий социально-культурного развития, с тем чтобы они, органически усвоив результаты более передовой европейской культуры (и сохраняя при этом наиболее прогрессивные черты собственной культуры), вступили в единый мир социализма, миновав стадию капиталистического развития…
Правильно? Правильно, особенно к месту второе. Но ускользает еще что-то чрезвычайно существенное, что необходимо выделить, подчеркнуть. Что?!.
Может быть так: интернационалистический характер международного рабочего движения заключается, таким образом, не только в согласованных действиях разнонациональных рабочих движений, но и в громадной по масштабу и самоотдаче деятельности (особенно пролетариата социалистических стран), направленной на распространение мирового революционного процесса на все страны мира… Или, может быть, так: Великая Октябрьская социалистическая революция, с точки зрения Ленина, была всемирной не только по своему непосредственному влиянию на весь остальной мир, не только как «образец тактики для всех», но и по источникам своего возникновения — поскольку мир в целом выступал для Ленина как масштаб, критерий оценки положения как в России, так и в любой другой стране, а также и по характеру задач, которые она призвана решать…
Ах, какой чугунный язык! Вот что значит выучка! Слова сами так и выскакивают, так и цепляются друг за друга, так и складываются в фразы, только затемняющие смысл! Нет, все верно, именно так и надо будет писать, но надо прояснить основное! Суть-то ведь тут, рядом! Надо лишь освободиться от этого языка, почувствовать себя свободным, и суть выскажется!.. Вот она! Суть в том, что этот процесс — мировое революционное движение, центром которого является наша страна, революционная экспансия, экспорт революции — называйте, как хотите! — что этот процесс объективен и закономерен… Нет, не то, опять не то!.. Суть в том, что этот процесс не может не совершаться! Он должен совершаться!.. (Вот, уже лучше, лучше!) Суть в долженствовании и, стало быть, в непрерывности! Где бы что бы ни происходило — все нам на руку! Любая заварушка, любая трещинка! Мы не имеем права упустить ни одной страны! Мы не имеем права говорить: а зачем, дескать, она нам? Тут принцип! Мы живы, пока мы движемся. Если это движение вдруг оборвется, мы погибнем! Не потому, что нас тут же съедят, нет, мы погибнем, начнем разлагаться внутренне, духовно, еще до того как нас съедят, умрем сами собой, маразмируя, медленной, отвратительной смертью… Суть в том, что на нас, на Россию… — не знаю кем? — Историей, Господом Богом, Судьбой?.. — возложена великая миссия установить на земле единую мировую державу-цивилизацию, Вселенское коммунистическое Царство… со столицей в Москве!!! Не Америка, не Китай — Москва!.. Третий Рим! «Два Рима пали, Третий стоит, а Четвертому не бывать!»… Святая Русь!.. Это одно и придает смысл нашему существованию уже много веков подряд, это одно объясняет все случившееся у нас. Одно оправдывает нас — в основном, в главном! Тайный Завет одухотворяет нас, дает нам силу! Стоит нам на мгновение забыть о своем предназначении, и мы валимся наземь, как тряпичное чучело. Вся русская история — неуклонный поиск путей, средств исполнения предначертанного. Захват территорий — Сибирь, Кавказ, Средняя Азия — важен, но это лишь внешнее! Важнее в нас постоянное сопоставление идеала — святой Руси — с тою реальностью, которая вокруг, с исторической действительностью, постоянное вопрошание: соответствует ли, такова ли страна, чтоб смогло сбыться реченное?! Худо бывало, когда кому-то чудилось, что — нет, не такова! Расколы, Петр, народники, эсеры! Каждый ломал по-своему, каждый по-своему хотел привести страну к соответствию! Отсюда кровавые крайности, отсюда… т-с-с-с… революции… Старая Россия погибла потому, что не смогла претворить в жизнь свою историческую задачу (захватить проливы, Константинополь с престолом Вселенского Патриарха в храме Святой Софии, выйти к Индийскому океану). Осуществись эта мечта, не было бы никакой революции… Но что характерно! Новая власть, которая первое время выступала будто бы как отрицание прежней русской идеи, антитезис к ранее высказанному тезису, — на деле (спустя пятьдесят лет это хорошо видно) — отбросив отжившие формы, возвела ту же идею на более высокий уровень, способствовала качественному ее развитию, обогатила содержательно! Произошло снятие диалектического противоречия! Тезис-антитезис-синтез!!! Гегелевская триада! Я уверен, что уже Ленин ясно понимал это коренное свойство нового строя. Если он возражал при этом против теории «перманентной революции», то лишь потому, что будучи не только гениальным стратегом, но и великолепным тактиком, реалистом, не мог не отдавать себе отчета, что у нас (в тот период) еще слишком мало было сил для немедленного достижения глобальных целей… Скоро день его рождения… Торжественное заседание. Кому, интересно, поручен доклад?… Сталин! — вот кто сделал следующий шаг! И какой шаг?! Вот при ком страна стала достойной своей миссии! Синтез осуществился при нем! Сталин, спавший здесь, на диване, на котором сижу я! Когда он бывал простужен, то, говорят, выпивая чекушку, надевал шапку-ушанку и ложился здесь, укрывшись шинелью… Я словно чувствую еще его тепло…
— …Что?! Что вы сказали, молодой человек?! Мне почудилось, или вы что-то сказали? Вы что, хотите возразить? Вам что, не нравится Сталин?! Что, необоснованные репрессии, лагеря уничтожения, прочая интеллигентская чушь?! Не верьте, не повторяйте чужих слов! Ничего не было, а если что было, то значит, так нужно! История предъявляет нам требования — наша задача их осознать и им не противиться!.. Что? Вы ничего не сказали? Вы согласны со мной?! Вам надо идти?! Куда?! Ах, домой, уже поздно, одиннадцатый час… А зачем вам идти? Бросьте! Оставайтесь у меня! Вас ждет кто-нибудь дома? Вы далеко живете? Никто не ждет? Так оставайтесь, черт возьми! Ложитесь прямо здесь, на диване. Я поставлю себе раскладушку. Да вы не упирайтесь, не упирайтесь! Поспим, утром сходим опять попьем пивка… водочки… О, смотрите, и тут еще осталось, так куда же вы?! Нет, нет, вы меня не стесните. Что вы как девушка!.. Вот только чистых простыней у меня нет. Придется спать одетым, ничего? Что вы сказали? Надо идти, вы меня утомили?! Вздор, я уже поставил раскладушку!.. Располагайтесь, располагайтесь на диване… Наливайте! На сон грядущий! Вы засыпайте, а я буду рассказывать! Что, вы не хотите спать?! Я — тем более! Продолжать?!..
15 апреля
Ночь. Связь
Ночь была ужасной. Лег, размышляя о концепции, о том, как решить теперь обратную задачу — как эту кристально чистую идею, мне открывшуюся, выразить привычным языком, где найти нужные слова? Ведь напрямую не скажешь: большевики, дескать, воплотили русскую идею! Из тех, к кому я должен буду обратиться, — кто поумней об этом и без меня знают. Но вслух (у нас) этого никогда и никем высказано не было. Никто так и не сумел найти подходящих слов, так чтоб нельзя было придраться! Попробуй скажи — затопчут, из партии исключат! Сказать можно все, надо только корректно сформулировать! Почему же до меня этого как будто никто не сделал? Получится ли и у меня?!
Пока что не получается и у меня… Лежу, ворочаюсь, под дверью опять топот и грохот, пробую что-то набросать на листке… Пустой номер! Устал, голова не работает, глазами трудно ворочать, боль в виске, нет, над правым глазом… Пытаюсь заснуть, боль разрастается, ночью всегда все кажется хуже. Надо постараться думать о чем-то другом… Таблеток не хочу, я и так их порядочно напринимал за последнее время. Хорошо бы выпить! По приезде у меня была заначка. На ночь стопку-другую очень недурно. Но сейчас хочется по-настоящему, по крупной, разрядиться, расслабиться… Надо было днем сходить в магазин, не лениться. Магазин далеко, километрах в трех — не пошел, чтоб не терять времени, вот теперь и страдаю… Где бы раздобыть, а? У Паутова наверняка есть, он, как мужик, обедать без водки не садится (то есть выпивает у себя, один, и спускается вниз). Но самого его нет, если б и был, не стал бы я сейчас у него просить… Зато тут есть один татарин, специалист по Англии, работник, говорят, отличный, диссертацию написал, и человек хороший, но чудовищный алкаш. Говорят, он на ногах уже в три часа утра, выпивает первую рюмку и садится работать; к одиннадцати он уже готов, выдул поллитра. Больше, как правило, без повода не пьет, подремывает за столом, слегка чего-то почитывает. А держится здорово (потому и терпят), я его видел в столовой и библиотеке. Как только он ухитряется протащить сюда столько водки, это ведь ящиками надо таскать?! Кто-то ему носит… Скорей всего, договорился с буфетчицей или со сторожами, он и сам, кажется, из этих, с Лубянки… Может, ночью-то весь шум оттого, что ему ящики тащат?! Ха-ха-ха!.. Может, постучаться к нему, его комната последняя перед лестницей справа?.. Нет, неудобно, еще испугается. Сколько сейчас? Второй час ночи? У татарина самый сон перед пробуждением… Надо было самому постараться наладить контакт с буфетчицей или с уборщицей… Хотя на эту каргу и посмотреть-то страшно! Ходит закутанная по глаза в платок, а глаз-то один! нет, чур-чур меня!.. Буфетчица? Ее я и в лицо-то плохо помню, на улице бы не узнал; кажется, рыжая… Сторожа? Нет, с ними лучше не связываться… Ага, вот, кое-какая идея забрезжила!.. Наша курьерша! Попросить ее!.. Она выходит и входит, уезжает и приезжает иногда по два-три раза на дню. Может, она-то татарину и носит? Я же видел: татарин походя хлопнул ее по ж… В шутку, как добрую подружку. Впрочем, здесь мало наверно найдется, кто не хлопал бы ее по ж…, или во всяком случае не хотел бы хлопнуть… А я что, хуже других, что ли?! Она работает на Паутова, против меня? Но вдруг все же мои опасения несправедливы?!.. Дать ей денег — купит, принесет… С ней же и выпить… Интересно, откажется или нет? Нет, конечно! А хорошо бы… Никого же нет, у меня в комнате… можно хоть на всю ночь! Не е…сь, где работаешь? Чушь! Во всех учреждениях, во всех институтах испокон веку все спали и спят почем зря, кто с секретаршей, кто с сотрудницей, а кто… с курьершей! Как одна семья… при первобытно-общинном строе… Чего я боюсь? Я здесь уже полмесяца, что я монах, или заключенный?! Она слова не скажет… Если кто засечет, вот тогда скверно будет!.. А Паутов?! Не было ли, кстати, у них между собой чего-нибудь? Может, что-то и было?.. А может, все же он ее специально подсовывает мне?! Что если она ко мне приставлена и все ее поведение — провокация?! Подловить меня, да? Или не подловить, а вообще войти ко мне в доверие, выудить из меня какую-то информацию?! Это так на него похоже, очень похоже! Надо остерегаться, держать ухо востро. Я же совсем не знаю, кто она… Нет, вздор, чушь собачья, молоденькая девка, кто она может быть, обычная про-блядушка, подкатывается ко всем… Зря я тогда с ними не поехал… Это я однажды повстречал ее на Арбате с подружкой, подружка тоже ничего, черненькая, армяночка, обе поддатые, хихикают, звали к себе, к подружке… Можно было б поехать, я отказался… Теперь стало жалко, ох, как жалко! Надо было, надо! Дурак!..
