Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри
— Как твои болячки, герой?
Хорошо. Я еще раз тебя прошу: не называй меня героем: нельзя меня смешить, пока раны на лице не заживут!
Лиза вскочила, приосанилась и замерла, как солдат, отдающий честь.
— Слушаюсь, товарищ генерал! — Она бросила портфель на стол, стащила пальто, пристроила его на вешалке. — Ну, товарищ ученик, хотите заниматься с такой учительницей, как я?
— Конечно, хочу, товарищ учительница Лиза!
Девушка подвинула стол к постели Темирболота, села рядом с ним на стул. Вынимая из портфеля книги и тетради, деловито сообщила:
— Кроме физики, все было по расписанию.
— А куда делся дядя Акылбек?
— Никуда. Он дома.
— Не пойму, почему он дома!
— Говорят, что дядя Акылбек и директор поссорились. Судя по всему, скандал был из-за тебя. Говорят, что директор дядю Акылбека освободил от работы…
— Вот это да… Лежишь здесь, весь забинтованный, а о тебе идут всякие толки, — недовольно проговорил Темирболот.
— Ну ладно… Когда придет тетя Жанаргюл, спросишь у нее, она все знает. А мы с какого начнем предмета?
Темирболот старался понять, почему это директор и завуч Акылбек поссорились из-за него, Не взглянув на Лизу, он пробормотал:
— С физики…
— Ты что, насмехаешься надо мной?
— A-а… прости, Лиза. Я прекрасно помню, что физики не было. С чего сама хочешь, с того и начнем. Историю буду готовить с Эркином. А почему он сегодня задерживается?
— Мы пришли вместе — вот его портфель. Он подложит сена корове и теленку, уберет в стойле, — говоря это, Лиза разыскивала что-то в портфеле.
«Вот это товарищи! — промелькнуло в голове Темирболота. — Пока я болею, Эркин все заботы о животных взял на себя. Они с Лизой приходят каждый день, объясняют уроки, следят, чтобы я не отстал… Смогу ли я отплатить им когда-нибудь?!»
В комнату, хлопнув дверью, вошла Джаркын.
— Здравствуй, Темиш! — весело заговорила она. — Ну, как себя чувствуешь, лучше, чем вчера?
— Спасибо, гораздо лучше. А как дядя Асанакун?
— Да вот скирдовали сено, а отец распарился и стал работать в одной рубашке. Что бывает в таких случаях?
— О, работать в такой лютый мороз в одной рубашке— настоящее геройство! — заметил Темирболот.
Вошедший Эркин услышал слова Темирболота.
— Это удивительно! — сказал он. — Отец Джаркын перещеголял геройством проказника Талибея! Эх, жаль, сейчас не лето! Мы поджарили бы на огне колосья и преподнесли бы их Джаркын, отметив геройство ее отца…
— Ай, ай, Эркин, — Лиза покачала головой, — вот ты смеешься, а и мой отец по вине твоего простудился…
Джаркын шутя потянула Эркина за уши.
— А ты, Джаркын, не вешай носа! Ни Эркин, ни Лиза не смогут найти человека трудолюбивее, чем дядя Асанакун, — сказал Темирболот. — Про него говорят в аиле: если его куда пошлешь — даже огонь не остановит. Если ему скажут: «Нет поливальщика лучше Асанакуна», то он с утра до вечера даже поздней осенью будет поливать посевы… Ну ладно, пошутили и хватит! Рассаживайтесь, мои учителя, начнем заниматься!
Лизе показалось, что Темирболоту холодно. Она сняла с вешалки пальто и заботливо прикрыла им друга сверх одеяла.
Три часа, не отрываясь, готовили школьники уроки. Их занятия прервала возвратившаяся с работы Айкан.
Вместе с нею пришли Асанакун и отец Лизы.
— Вот, говорила же я, что они здесь, — торжествующе сказала Айкан. — Уроки готовили? Спасибо, дорогие мои, что помогаете Темирболоту. Когда он снова пойдет в школу, ему не будет трудно.
Темирболот очень обрадовался вошедшим.
— Здравствуйте, дядя Сергей! А вы уже выздоровели, дядя Асанакун?
Темирболот попытался было встать, но отец Лизы удержал его.
— Лежи, лежи, Темиш! — сказал он, поцеловав его в голову. — Твоего дядю Асанакуна, который из-за собственного удальства схватил простуду, сам черт не заберет! Мы с ним полежим день, а на следующий уже бегаем как ни в чем не бывало. Сам лучше берегись. Ожог — дело опасное. Не будешь соблюдать осторожности — накличешь беду. Я только ночью вернулся с верховьев. О твоих проделках рассказала мне Лиза. Хотел еще утром зайти, но подумал, что ты спишь, и — заработался. Пока не нагрузили три машины кормами и две машины сеном, не смог выбраться, — Сергей с доброй улыбкой посмотрел на Темирболота, потрепал его по груди, порылся в кармане. — Да, вот тебе уу коргошун[5]. Покрошите его мелко и прокипятите в полутора литрах воды. Отлей грамм сто, а остальным надо пропарить лицо: заткнуть чем-нибудь ноздри, накрыться с головой одеялом, взять в рот трубку, а конец ее высунуть наружу, чтобы можно было дышать. Через пять-десять минут лицо твое вспотеет, тогда кончай париться. Потом воду надо слить в таз и попарить ноги. Из отлитого в стакан капель десять добавь в чай и выпей. После этого плотно поешь и крепко усни.
— А какая от этого польза? — спросил Асанакун.
— Таким, как я и ты, конечно, это пользы не принесет, — с улыбкой ответил Сергей, — а ты, Темирболот, слушай внимательно. Когда вспотеешь, засохшие корки на ожогах начнут смягчаться и совсем отпадут. А образовавшаяся под коркой нежная кожа укрепится. Всякие вредные микробы подохнут. Не очень сильные ожоги вылечиваются без следа.
— Откуда ты взялся, такой доктор? — засмеялся Асанакун, видимо очень довольный познаниями товарища.
— Мое профессорство только ты не признаешь, — хлопнул Сергей Асанакуна по плечу и оглушительно расхохотался. — Слышал от людей. Врачи поблагодарят за это народное средство.
В годы нэпа, когда затаившиеся после Октябрьской революции баи, манапы и кулаки вновь стали притеснять бедняков, четырнадцатилетний Сергей — круглый сирота — был пастухом у богача Яшки в селе Тюп. Однажды два быка, сцепившись рогами, свалились с кручи в реку и задохнулись под водой. Вне себя от злости Яшка избил Сергея, требуя, чтобы тот оживил быков. Сергей вырвался из рук кулака и убежал в лес. Яшке не удалось его поймать.
Всю ночь Сергей брел по бездорожью, перешел через перевал Тасма, а к утру добрался до села Чолпон. Там женщины киргизки дали ему хлеба, и Сергей пошел дальше. Переправиться через реку Джергалан ему помог какой-то всадник. К середине дня, выйдя из лесу, обессилевший и голодный Сергей увидел огромную отару овец. Кое-как объяснившись на ломаном киргизском языке с пастушонком, Сергей узнал, что того зовут Асанакуном.
Асанакун накормил Сергея и сказал, что немедленно поедет в аил и попросит бая Омора, отары которого он пас, чтобы тот взял себе Сергея в батраки.
К вечеру вернувшись из аила, Асанакун передал Сергею слова Омора: «Русский батрак прибавит достоинства киргизскому баю».
С того дня Сергей работал у бая Омора вплоть до тридцатого года. И только когда Омора раскулачили, Асанакун и Сергей смогли с помощью добрых людей получить часть денег за свой труд. Они крепко сдружились, но им обоим не везло. У Асанакуна умерли родители, на его руках осталось трое братишек, а Сергей шесть лет тяжело болел.
Оба они учились грамоте уже совсем взрослыми, Сергей здесь оказался более старательным, зато в поле никто не мог сравниться с Асанакуном.
В тридцать восьмом году и Сергей и Асанакун обзавелись семьями. Их единственные дочки дружили с малолетства.
Теперь Лиза и Джаркын учились в одном классе с Темирболотом. Лиза жила в аиле у бабушки — ее отец и мать временно переселились на колхозную базу Сары-Казы.
Сергей и Асанакун так и остались добрыми друзьями.
«У нас с тобой все одинаковое — и судьба и семья!» — говорил не раз Сергей Асанакуну.
Айкан принялась растапливать печь. Девочки ей помогали по хозяйству. Лиза принялась резать мясо. Мелко раскрошенное мясо быстро изжарилось. Пока Айкан накрывала на стол, Джаркын внесла кипящий самовар.
Джаркын разлила чай по пиалам, Лиза подала их гостям.
Айкан поставила на стол полбутылки водки и два стакана.
— Выпей, Сергей, — сказала она, — ты ведь собираешься возвращаться к себе в верховье, а сегодня страшный мороз.
Мужчины выпили.
Асанакун, зачерпнув ложкой жирное жаркое, обратился к другу:
— Сегодня, Сергей, переночуй в аиле. Позавтракаешь у меня копченым мясом, выедешь ранним утром, а к вечеру будешь у себя в Сары-Казы.
— Спасибо за приглашение, Асаке. Мне надо спешить, пока стоит тихая погода. А если начнется буран со снегом, тогда не доехать мне до дому и за несколько дней. Если даже я и попаду домой, то шоферы не смогут вернуться. Плохо будет, если придется краснеть перед председателем и чабанами. Нет, мы выедем сегодня, минуем Турген, заночуем в Кок-Кия и завтра к обеду будем дома. Накормлю шоферов, и послезавтра под утро они уже будут здесь. — Сергей улыбнулся, поглаживая живот. — Хорошее жаркое. Заправился на три дня вперед. А теперь я должен ехать.
