Сибирский рассказ. Выпуск V - Пётр Денисович Аввакумов
Раз мы с Кудуруком прогуливались по берегу Енисея, набежала чья-то мохнатая собачонка и залаяла. Козел повернулся — и на нее: «Ах ты, моська!» — и молниеносно боднул собачонку. Когда поднял голову, собачонка уже висела на рогах: запуталась в них длинной шерстью. Хозяйка собачонки, маленькая девочка, увидев такое, заплакала навзрыд. Откуда-то прибежала мать девочки и на нас:
— Такого зверя держите! Найдем на вас управу!
— Надо еще разобраться, кто из них зверь?
Мохнатую, как Чара-Чара, собачонку, висевшую на его рогах, Кудурук аккуратно опустил на землю. «Зачем подняли сыр-бор? Моська ведь давно умолкла», — словно хотел сказать он и подошел к нам. В подтверждение этого собачонка высунула язычок, а глаза ее из-под длинной шерсти, казалось, смеялись. Увидев такое, невольно засмеялись и мы.
— Посмотрите, они подружились! — без тени злобы, словно и на было между нами стычки, весело сказала старшая хозяйка собачонки.
Осенью Кудурук стал зрелым козлом. С подбородка у него свисала настоящая борода, рога изогнулись и доставали спину. В своей маленькой комнатушке-загоне он казался каким-то сказочным животным. В семье, кроме меня, уже никто не справлялся с Кудуруком. Ребятишки и вовсе не подходили к нему: чуть что, он сразу рога выставляет, копытами о пол стучит.
«Да, если сегодня-завтра его не порешить, как советовал тесть, бед не оберешься», — подумал я, когда зашел к нам дед Самбуу.
— В самое время зашел, дед. Козлятина, говорят, вкусное мясо. Помоги его заколоть, разделать, пока дети не пришли, — обрадовался я приходу Самбуу.
— У-у, каким здоровым стал! Мы вдвоем с ним и не справимся. Нет, на такого красавца у меня рука не подымется, — категорически отказался он.
— Какой там красавец! Разве не чувствуешь, какой из-за него в квартире дух! И соседи уже жаловались в горисполком. Требуют, чтоб меня выселили. Да и жена заявила, что уйдет с детьми насовсем, а ты, дескать, живи со своим козлом.
— Верно, запах-то неприятный…
— Что-нибудь посоветуй, а, дед?
— Какой из меня советчик?.. Слышал я, приехал Бавын-оол из Красноярска. Собирается в район за козлятами для цирка. Вот и продай ему козла. Может, станет циркачом…
— Где он? — обрадовался я.
— В филармонии, наверное.
Я мигом очутился в филармонии. За столом беседовали народный артист Тувинской АССР Кужугет Хензиг-оол и еще несколько человек. Без передышки выпалил все о своих бедах с козлом.
— Говорят, на ловца и зверь бежит. Посмотрим-ка, что за козел у него, — обрадовался Оюн Бавын-оол.
…Я включил свет в темной комнатушке. Кудурук посмотрел на нас без всякого интереса. «Когда был я маленьким, наигрались вы со мной. Как вырос, даже запаха моего не выносите, заперли в темнице», — говорил его вид. На стене виднелись следы от его рогов-сабель. Свесив длинную бороду, козел спокойно жевал комбикорм.
— Оо! Хвост торчком, рога-то какие, это, наверное, помесь с козерогом. Красавец! Отвяжите его и позовите с кухни. В нашем деле главное, чтоб животные на слова реагировали, — велел гость.
Я отвязал козла и позвал его с кухни:
— Кудурук! Кудурук!
Дверь комнаты с треском отворилась от удара его рогов. Кудурук смело шагнул ко мне и стал пить молоко из чашечки.
— Для первого раза совсем неплохо.
— Это еще что! — говорю я. — Он и не такое умеет.
— Значит, будет циркачом, поработаем с ним. Не будет сидеть взаперти. Фигура у него станет, словно у настоящего козерога. На арену вместе с тиграми будет выходить. Стокгольм, Токио, Дели, Париж — вот где его увидят!
Когда артисты повесили на дверь комнатушки афишу с ярко красочными козерогами, появилась жена с детьми.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, башкы. Я чайку приготовлю, — и жена скрылась в кухне. Кужугет Балганович когда-то ведь учил и ее.
— Большой торг идет. Зять-то ведь козла своего менее, чем за тыщу, не отдает, — шутит Балганович.
— Так ведь вы — настоящие гости! А гостям скот не продают. Подарим вам этого невыносимого козла.
— Не поддавайся, — подмигиваю я жене.
Бавын-оол вел прямо-таки дипломатические переговоры, на тувинском и русском языках, с главной хозяйкой Кудурука. Кажется, стороны были удовлетворены исходом переговоров.
По правде говоря, нам было грустно расставаться с Кудуруком. По обычаю скотоводов я вырвал несколько волосков из бороды козла. Когда его грузили на машину, Кудурук, как бы на прощанье, заблеял: «Ме-ке-э!».
Отсутствие ангорки как-то сказалось на ритме повседневной жизни семьи, и вскоре мы приобрели мохнатую собачонку, Ай-кыска со временем стала забывать Кудурука.
Через год из Стокгольма пришло письмо от Бавын-оола:
«Дорогая семья Кууларов! Ваш Кудурук за цирковые трюки удостоен специальной медали от члена-корреспондента Шведской академии наук господина Вильяма Хайнесена. Как мы поняли через переводчиков, он пишет научную работу о козлах. Эта медаль на шее Кудурука — новая страница успехов советского цирка. На обороте медали выгравировано: «Потомку козерога, тувинскому козлу — от доктора Хайнесена». Козероги ведь частенько пасутся с козами вместе в заоблачных вершинах. Кудурук оказался действительно потомком козерога. Это определил доктор Хайнесен.
С девятого мая наш цирк гастролирует в Новосибирске. Приезжайте вместе с Ай-кысочкой, посмотрите цирковые трюки Кудурука».
Бавын-оол вложил в конверт и фотографии козла. Дети от радости хлопали в ладоши, вырывали друг у друга из рук снимки Кудурука.
Действительно, козерогом стал наш Кудурук! На вершине скалы гордо красовалась его фигура. Напротив, с оскаленными пастями, готовые к прыжку тигры. На втором снимке Кудурук перепрыгивал через тигров и пробегал по горящему веревочному мостику над пропастью.
— Вот это да! Смотрите, дети, кем стал наш Кудурук! Десятки, а может, сотни тысяч людей восхищаются его трюками. До Новосибирска рукой подать, слетаем, дети, посмотрим, чему научился наш Кудурук.
— Ура-а! Ура-а! Кудурук! Ура-а!
Цирк в Новосибирске — одно из красивейших сооружений города. Бавын-оол провел нас и посадил на третий ряд. Дочери Долаана и
