Юрий Колесников - Занавес приподнят
— Это хорошо, но чем конкретно они могут быть полезны нам? — в упор спросил англичанин.
— Многим, очень многим, — уклончиво ответил немец. — Однако для этого им прежде всего нужна прямая связь с Лондоном, чтобы действовать согласованно, оперативно, эффективно… Кроме того, необходимо организовать встречу высокопоставленного генерала — полномочного представителя оппозиции — с авторитетным, облаченным большими полномочиями представителем влиятельных кругов Великобритании. Для этой цели генерал готов прибыть в Голландию…
Неделю спустя капитан Бест явился на встречу с немцем вместе со своим шефом, майором британской разведывательной службы Стивенсом. Они договорились о дне и времени встречи с полномочным представителем немецкой оппозиции, а также о том, как практически доставить генерала из приграничного района Голландии в Гаагу… После этого обе стороны встречались еще несколько раз, тогда и было обговорено, что из рейха прибудет генерал Шеммель.
И вот ранним утром девятого ноября оба англичанина отправились на автомобиле в Венло — ничем не выделявшееся местечко на границе с Германией. Англичан сопровождал молодой лейтенант голландской службы информации Дирк Клооп. Заблаговременно из Гааги выехал и немецкий «эмигрант». В его обязанность входило встретить на границе генерала Шеммеля и провести его к условленному месту свидания.
Автомобиль с двумя англичанами и голландцем подкатил к невзрачному кафе «Бахус». Здесь была намечена встреча с представителем немецкой оппозиции. Но едва шофер остановил машину и майор Стивенс, капитан Бест и лейтенант Клооп ступили на тротуар, к ним на большой скорости подыхала многоместная с брезентовым тентом зеленая машина и из нее выскочили молодые люди в спортивных костюмах. Англичане не успели опомниться, как оказались в объятиях незнакомцев. Голландец Дирк Клооп, сообразив, в какую ловушку они угодили, бросился бежать. Очередь из автомата одного из незнакомых молодых людей настигла его…
Операция в Венло продолжалась считанные минуты. Вряд ли кто-либо из местных жителей, услышав стрельбу и выбежав из дома или высунувшись из окна, успел заметить зеленую машину, промчавшуюся к пограничному переезду с заранее поднятым шлагбаумом.
Руководителем операции был подручный Гейдриха штандартенфюрер СС Шелленберг, выдававший себя за Шеммеля. Команду молодых людей в спортивных костюмах возглавлял человек, имевший в подобных делах немалый опыт, Правда, когда ему приказали инсценировать в ночь на первое сентября нападение «польских» солдат на немецкую радиостанцию в Гляйвице, то «польский» офицер, подготовленный им для чтения «воззвания правительства санации», выдал себя ярко выраженным немецким акцентом… По этому поводу было много толков в зарубежной печати. Очень недоволен был такой грубой работой обергруппенфюрер СС Рейнгардт Гейдрих. Не случайно все участники «операции в Гляйвице», за исключением ее руководителя Альфреда Хельмута Науйокса, получили высокие награды рейха. Однако урок не прошел бесследно. Возглавив команду в Венло, Науйокс позаботился о том, чтобы не оставить никаких улик. Даже смертельно раненный лейтенант Клооп был увезен немцами. Прихватили с собой и шофера — голландца Яна Лемманса.
На этот раз штурмбанфюрер СС Альфред Хельмут Науйокс полностью оправдал доверие начальника главного имперского управления безопасности Германии, по ходатайству которого наконец-то был удостоен Железного креста первого класса.
Немцы в газетах подняли шум по поводу случившегося на границе рейха. Выдержки из показаний захваченных офицеров, сотрудников Интеллидженс сервис, майора Стивенса и капитана Беста, а также провокационные комментарии к ним передавались по берлинскому радио. Адольф Гитлер не упустил случая с напускным возмущением упомянуть о коварстве англичан и попутно отметить заслуги перед рейхом службы безопасности. Гейдриху он пожаловал очередную солидную награду.
— Я все же заставлю твердолобых пойти на попятную, — ораторствовал Гитлер, потрясая сжатым кулаком, словно душил кого-то. — И только со мной, только на условиях, которые я им продиктую, будет заключен мир! Иного выхода у них нет… Я припру их к стенке!
К удивлению близких друзей, адмирал Канарис не меньше фюрера восхищался эффектом, достигнутым в Венло. Его единомышленники болезненно переживали каждый промах Лондона, оберегая престиж и авторитет Британии, были готовы к контрмерам. Но Канарис не торопился. Напротив, он был рад случившемуся и не скрывал этого.
Обескураженный такой реакцией своего шефа, полковник Ганс Остер, улучив удобный момент, спросил, чем объясняется столь странное его отношение к спровоцированному Гейдрихом инциденту в Венло?
— Может быть, теперь, — с усмешкой ответил Вильгельм Канарис, — эти оболтусы из «ювелирной фирмы» все же поймут, что представляет собою наш «скрипач» и они сами! Нужно быть абсолютными болванами, чтобы согласиться на переговоры с каким-то «высокопоставленным немцем» в двухстах шагах от шлагбаума на германской границе!
Начальник абвера напомнил, как тот же Остер и его друзья посылали в Лондон известных англичанам действительно солидных людей для переговоров об устранении Адольфа Гитлера, однако все попытки заручиться их поддержкой были безрезультатны.
— Тогда они, — продолжал уже с негодованием Канарис, — считали, что никто, кроме Эмиля, не способен повести Германию против большевиков! Потому-то ублажали его и всячески оберегали с помощью «скрипача», который нередко вынуждал нас делать совсем не то, что следовало бы… А теперь, когда наконец-то, кажется, поняли, что устранение Эмиля — единственный для них выход из положения, они, видите ли, не нашли ничего лучшего, как действовать, минуя нас! И вот результат — «скрипач» напакостил им, что называется, по первое число!
Ежедневно мир ошеломляли сенсационные сообщения о потоплении судов не только Великобритании и ее союзников, но и нейтральных стран, корабли которых заходили в территориальные воды британской метрополии.
Гитлер потирал руки от удовольствия и усиливал нажим на Англию. Во что бы то ни стало он хотел склонить ее к компромиссному миру. Англичане были не прочь пойти на такой шаг, но их не устраивали методы, которыми оперировал Гитлер, они не хотели смириться с принижением престижа Великобритании и выжидали такого «модус вивэнди», при котором могли бы заключить почетный мир. Но германский канцлер не отступал. Напротив, он действовал все напористее…
— Я приказал так усеять британское побережье «грибами» со смертоносной начинкой, — говорил он в кругу своих приближенных, — чтобы их флот ежесуточно недосчитывался десятков судов! Я заставлю не только англосаксов хорошенько подумать о последствиях дальнейшего ведения войны со мной, но и их открытых и маскирующихся союзников. И никто из них не разгадает секрета нашего оружия и не сумеет оградить свои флоты от массового уничтожения!
А на следующий день, после окончания совещания в абвере, Канарис попросил полковника Остера остаться в кабинете. Адмирал извлек из ящика стола голубую, потертую по краям папку с материалами для доклада ставке или лично фюреру.
— Хотите? — протягивая ее Остеру, предложил Вильгельм Канарис своим обычным мягким, ничего особенного не предвещавшим голосом. — Полюбуйтесь…
Не первый год Остер знал своего шефа. Прежде чем открыть папку, он пытливо посмотрел на начальника абвера, предчувствуя какой-то сюрприз.
— На меня, Ганс, не смотрите, — улыбаясь, сказал Канарис. — Ни на лбу, ни в глазах ничего не прочтете… Загляните-ка поскорее в папку!
Остер пробежал глазами первые две страницы с известной ему информацией, предназначенной для доклада фюреру, и дошел до сообщения о том, что секрет устройства мины, используя которую Адольф Гитлер не далее как вчера грозился уничтожить морской флот Британии, блокировать ее побережье, обречь метрополию на изоляцию, полностью раскрыт англичанами… Адмиралтейство Великобритании уже уведомило все союзные и нейтральные страны о необходимости немедленно принять меры к размагничиванию металлических корпусов кораблей, «пропустив по килю судна высокое напряжение».
— Вот так штука! — удивленно произнес Остер и вдруг раскатисто рассмеялся, на глазах у него выступили слезы. — Эмиля хватит удар!
Адмирал насупился, опустил голову.
— Посмотрим, что он теперь скажет «скрипачу»!
— О-о-о! — злорадно воскликнул Остер. — «Скрипачу» будет жарко!.. Не миновать ему упреков: и «завелась паршивая свинья», и «повсюду у нас английские агенты», и «я борюсь, а меня кругом предают», и прочее такое…
— И в наш адрес также следует ждать упреков… Не обольщайтесь, Ганс! Эмиль будет рвать и метать… Это слишком чувствительное поражение…
