Евгения Шалимова - Ее старшеклассники
Теперь, с головой окунувшись в проблемы девятого "б", она постоянно искала то необходимое всему классу дело, которое увлекло бы всех без исключения. Радуясь первым своим успехам, размышляя об Игоре и Борисике, Елена Владимировна трепетно предчувствовала: она найдёт нужное всем занятие, сумеет увлечь всех, она откроет мучившую её тайну.
9. Зимний поход.
Дни каникулярного календаря мелькали с ужасающей быстротой. "Нет повести печальнее на свет, каникулы — увы! — не вечны, дети!" — на разные лады озабоченно распевали девятиклассники. Но было утешение: скоро лыжный поход на Белую гору, в самые красивые места области.
Выехали ранним солнечным утром. Игорь сидел в самом углу вагона и смотрел на Лизоньку, которая, положив русую голову на крутое плечо Жени, завороженно уставилась в окно. Накренившиеся от собственной тяжести снежные шапки на высоких пнях, трепещущие на ветру прозрачно-светлые былинки, точечки птичьих следов, острые вершины густо-зелёных елей на фоне чистого голубого неба — весь этот зимний пейзаж гипнотизировал своей белизной, звал безотлагательно встать на лыжи и мчаться бездумно, побеждая пространство, развевая гложущую сердце тоску.
Сумрачное лицо Игоря приметила светловолоская Наташа, перепрыгнула, опершись о край лавки, через груду сложенных горкой рюкзаков и, подбежав к Лизоньке, закрыла тёплыми ладошками глаза подруги.
— Наташа! — безошибочно угадала чуткая Лизонька, и Игорю страстно захотелось подойти к одноклассницам, перекинуться добрым словом, вдохнуть знакомый Лизонькин запах — свежих берёзовых почек…
— Подъём! Стройся! — взметнула туристов команда Демчука.
Через несколько минут маленький отряд бодро двинулся навстречу хлещущему ветру.
Неприятности начались после обеда, как и ожидала Елена Вдимировна. Сначала сломалась пружинка в креплении у Лизы. Задержка в пути — и вот уже у Наташи Чижиковой полные глаза слёз: сильно замёрзли ноги. Женя, командир, сам кинулся к ней.
— Давай ногу! Зачем, зачем! Ребёнок. Разую и руками разогревать буду, не спорь! — серые глаза его стали холодно- мрачными. — Какие сантименты! Молчала бы дольше.
Он изо всех сил растирал ногу, потом, стоя на коленях перед опустившейся на бревно Наташей, вдруг неожиданно сунул её ногу себе за пазуху.
— Ой, что ты! — от смущения девочка чуть не плакала. — Не надо, Женя! Тебе же неприятно!
— Молчи, ещё указывать будет. Неприятно станет, когда ноги отморозишь, — Женя пристроился поудобней и принялся отогревать другую ногу Наташи. Толстенькая Томочка с завистью глядела на одноклассницу. "Везёт же людям. А я вот даже не замёрзла".
Самое неприятное случилось, когда стемнело.
— Елена Владимировна! Собирайте штаб! — хриплый от волнения голос Борисика сразу насторожил учительницу.
— Что случилось?
— Мы заблудились. Бейте меня, я компас потерял! — чёрные глаза штурмана отчаянно сверкали. — Наугад вёл отряд, показалось, деревня рядом…
— Ну, ты даёшь! Что теперь делать будем? — плотная коренастая фигура Игоря придвинулась почти вплотную к виновному. — Сразу надо было сказать, атаман.("Страшен, конечно, не сам факт, жильё не может быть далеко. Но где ночевать? Зря я доверилась мальчишкам, надо было самой идти впереди. Но так никогда не приучишь к самостоятельности.")
— Люди устали, мы не продержимся до утра, — упавшим голосом сказал штурман. Чёрная грива его волос, взлохмаченная пятернёй, матово поблескивала при свете фонариков.
— Парни понесут все рюкзаки, — командир группы настаивал на продолжении пути. — Ничего страшного. К утру всё равно к селению выйдем.
— Ты не понимаешь! Сам железный, думаешь, все такие! — Лизонька укоризненно поглядела на Женю, добавила. — Девчонки не в силах ноги предвигать. А холод какой! Смеёшься, всю ночь идти? Давайте, костёр до неба сделаем и остановимся. В палатке хоть ветра нет.
— Сказала! Где ты видела палатку? Мы не собирались плутать, — холодные серые глаза командира сверлили несчастного Борисика.
— Ах, так мы и без палатки? Застынем же! — голос Лизоньки дрогнул.
Действительно, мороз пробирал до костей. Ночь ледяными звёздами глядела на ребят, мороз гнал вперёд. Все посмотрели на Елену Владимировну.
— Ясно, останавливаться нельзя. Надо идти всю ночь. А девочки — что ж, не без трудностей. Сами хотели необычного, — голос педагога был строгим и властным, как на самых серьёзных сочинениях, и никому не хотелось возражать.
Отряд двинулся в путь, довольно быстро нашли лесовозную дорогу, но никто не радовался, все знали, что чаще всего они расположены по кругу. Светил холодный месяц, всё вокруг было голубовато-мертвенным, как в балладах Жуковского, дорога, казалось, уводила вникуда.
Вдруг совсем рядом, в небольшом перелеске, раздался странный треск, и внезапно отряд попал в полосу яркого света. От неожиданности все замерли, отпрянув в сторону. Оказалось, у колхозного тракториста в поле обнаружились неполадки в моторе. Зато теперь он торжественно провозглашался спасителем туристов. Наконец отряд шёл в нужном направлении.
— У меня такое ощущение, будто нас ведут на расстрел, — заявляет известная фантазёрка Лизонька. — Смотрите, как убийственно светят нам в спину фары трактора! Как жутко он рычит!
— Выдумываешь! Сами же просили тракториста освещать нам дорогу. А шум мотора скорее напоминает уборку урожая, — возражает реалистка Томочка.
— Нет. И есть очень хочется, и замёрзли до посинения, и идём неизвестно, куда. — закутанная в платок Наташа печально тянет слова. — Чётко Лиза сказала, мороз по коже, когда в двух шагах за спиной рычит и светит эта громадина.
Все включились в разговор, поднялся шум, зазвенел смех. Елена Владимировна с облегчением подумала, что беда миновала.
Переночевав в клубе, все отправились в деревню на поиски старожилов. К обеду выяснилось, что самые знающие краеведы — словоохотливые старушки. Они не только рассказали о своём детстве, далёкой дореволюционной поре, но и одарили туристов такой домашней утварью, что позавидовал бы любой этнографический музей.
После обеда все отдыхали.
— Личное время! Личное время! — приплясывая, напевала Наташа и знаками призывала Елену Владимировну обратить внимание на Женю. Туристы занялись своими делами: кто чинил одежду, кто слушал транзистор, а девочки, собравшись плотной стайкой, шопотом обсуждали какой-то секретный вопрос. Женя, как всегда, собранный, аккуратный, сидел возле отлично уложенного рюкзака, уставясь в одну точку, механически постукивал складным ножичком по лавке.("Почему ему плохо? Нелады с Лизой? Игорь нарушил общее спокойствие? Роковой треугольник? Как помочь им?")
Елена Владимировна подошла к сумрачно взглянувшего на неё Жене, легонько провела рукой по рукаву куртки:
— Прогуляемся?
На улице паренёк протянул женщине довольно мятый листок бумаги, вырванный из записной книжки.
— Дежурили с Лизой, обувь сушили ночью, все спали, а мы переписывались.
Учительница прочла:
— "Лизонька, что с тобой? Ты какая-то чужая. Откройся!
— Сама не знаю. Себя не пойму. Раньше мне всегда хорошо с тобой было, а сейчас ты кажешься мне каким-то…пресным.
— Я люблю тебя!
— Да, но всё равно, мне иногда хочется встретить человека, который мной командовал бы, заставляя по-своему делать. Почему-то хочется подчиняться, а не управлять.
— Я как начальствующее лицо тебя не устраиваю?
— Ты только вначале был таким. А сейчас ручной какой-то. Говорю, пресный.
— Острых ощущений захотелось?
— Да! Хотя бы! И вообще, оставь меня в покое, если не понимаешь, когда тебе душу открывают.
— Лизок!
— Отстань."
На этом переписка заканчивалась.
Посмотрев на осунувшегося, измученного Женю, Елена Владимировна предложила ему проанализировать отношения с Лизонькой. Разговор оказался трудным. Воспитательница старалась доказать несговорчивому пареньку, что психология мальчиков и девочек очень различна, потому порой мотивы поступков одного могут показаться другому бессмысленными.
— Я понимаю, Елена Владимировна, но никак не могу это всё приложить к Лизе. Она так не похожа на своенравных девиц, которых полным-полно у нас во дворце спорта.
— Нет, Теплова не своенравная, но чисто женские качества присущи и ей тоже. Тебе, думается, читать надо больше, особенно классику, нашу и зарубежную…
— Думаете, всё ещё можно исправить? И дружбу надо беречь? Даже строить, вы считаете? Никогда об этом не думал. Был убеждён, у всех само собой всё складывается.
— Если бы…
— Я подумаю обо всём, Елена Владимировна. Спасибо.
Когда полузамёрзшие собеседники явились в клуб, их встретили вопросительными взглядами, но никто не проронил ни слова, только Игорь и Лиза невольно переглянулись.
