Николай Бондаренко - Будни и праздники
— Э, нет, — Малявка помахал у Виктора под носом толстым пальцем. — Семья это… это, — брови его срослись, он со страшным напряжением вспоминал какое-то слово. — Это ячейка, вот! Хорошее дело! Ты, командир, не слушай всякую болтовню. Обязательно женись! И поскорее! Хочу на твоей свадьбе гулять! — он бухнул кулачищем по столу.
— Ты только, командир, не думай, что мы бездельничали, — продолжал Малявка. — Работали от и до, разве мы не понимаем? Траверсы собрали, метизы скомплектовали, такелаж привели в порядок… — он принялся загибать короткие, толстые пальцы. — Но через мост — извини…
Дмитрий с отвращением посмотрел вокруг. Заснять бы их сейчас на пленку да показать завтра — пусть полюбуются на себя!
Дмитрий вышел из вагончика, едва не сбив со ступенек спящего здесь Алтая.
Потом вынес из другого вагончика матрасы, одеяла, подушки, взял на кухне консервы. Вместе с водителем переночевали в степи.
XXXI
Утром он решил не торопиться. Пусть проспятся как следует.
Предложил шоферу поехать к озеру искупаться.
На берегу стоял автокран Яши. Сам крановщик плескался в воде. Рядом резвились ребята.
— Что, Денисыч, и вам не дали выспаться? — крикнул розовощекий Яша.
От него Дмитрий узнал, что в понедельник бригада по-нормальному приступила к работе, но выдержки не хватило. Кто-то предложил выпить за обедом по стакану вина. Выпили, показалось мало. Решили добавить. И вот добавили.
Видя, что о подъеме опоры и речи не может быть, он, Яша, решил поохотиться, благо все нужное у него с собой. Да и мальчишек лучше увезти подальше. Нечего им глядеть на безобразия. По его подсчетам, сегодня бригада должна взяться за ум. Через часок вполне можно ехать к вагончикам.
— Зайца вчера подстрелил, — с горделивой скромностью заключил Яша. — Шашлык делали. Угощайся, Денисыч.
— Спасибо, Яша, — ответил Дмитрий, — главное, за ребят спасибо.
Поехали к вагончикам. После купания Дмитрий ощущал бодрость, злость улеглась. Но миндальничать он не собирался. Еще издали увидел — вся бригада собралась у крыльца. Сидели молчаливые, виноватые. Он вылез из машины, сел рядом на перевернутый ящик и закурил, поглядывая на домики Рыбхоза, на высокие деревья, за которыми еще пряталось солнце.
Минуты три царило молчание.
Наконец Малявка крякнул:
— Ты нас не ругай, командир. Сами себя казним.
— До чего же подлая человеческая натура! — воскликнул Вася. — Ведь все понимаем, а не удержались. Еще и еще надо было. Будто конец света наступил.
— Чего там на натуру валить! — вздохнул Виктор. — Виноваты, вот и весь сказ, ага…
Дмитрий молчал.
— Конечно, веры нам теперь нету, — продолжал Малявка. — Один раз мы тебя подвели, второй… Но бригада решила: будем работать до конца месяца без выходных и отгулов. Аккорд вытянем. Поверь, командир, в последний раз. Если можешь…
Дмитрий поднялся с ящика:
— Поехали на трассу…
Виктор завел бульдозер, подогнал его вплотную к мосту, так, что звенья гусениц оказались на бревенчатом настиле. Затем остановил трактор и вылез из кабины.
— Ну что, Дмитрий Денисович?
Дмитрий стоял у самой воды, разглядывая толстые поперечные бревна моста. Вот они, несущие конструкции. По расчетам выходило, что все зависит от сорта древесины. Если это какая-нибудь осина, мост может рухнуть, если лиственница или дуб — выдержит с запасом. Дмитрий брал среднее значение коэффициентов, справедливо рассуждая, что из хрупких пород древесины вряд ли будут строить мост. Но, с другой стороны, в Средней Азии лес, в основном, привозной. Строили из того, что оказалось под рукой…
Он опять посмотрел на бревна. Те были без коры, черные, местами заросшие бледно-зеленым мхом.
— Федор Лукьянович! — крикнул он. — Бывшие дровосеки, лесорубы в бригаде есть?
— Это на тот случай, ежели мосточек рассыплется?
— Нет, породу дерева надо определить.
Малявка развел руками:
— Если вы покажите мне издали уголок и спросите, какого он профиля, я вам отвечу, а дерево… шут его знает!
Дмитрий поднялся по откосу. Уверенность, что мост выдержит, крепла в нем. Он еще раз прошелся по мосту, топая по настилу ногами. Настил гудел, как монолитная масса, горбатые деревянные перила дрожали. Зеркальная гладь канала казалась застывшей. По пыли пробежала серая ящерка.
Монтажники сгрудились перед мостом, снова пошли разговоры:
— Ох, и будет шуму, если грохнется.
— Выдержит.
— А может, лучше все же в обход?
— Поздно, раньше нужно было думать.
Кто-то обмолвился о вертолете, другой подал мысль о бульдозере на воздушной подушке.
Дмитрий, наконец, решился. Он повернулся к Виктору, прищелкнул пальцами:
— Ну что, переходим Рубикон?
— Переходим! — дружно гаркнула бригада, хотя, возможно, не каждый понял истинный смысл выражения.
— Давай!
Виктор включил газ, а сам тут же выпрыгнул из машины. Бульдозер, урча, пополз вперед.
Мост повел себя совсем не так, как ожидали люди. Он не гнулся, не трещал, он начал беззвучно раскачиваться, как при землетрясении. И это было особенно страшно. Казалось, вот сейчас амплитуда раскачки превысит некий максимум и мост рухнет вместе с трактором в мутные воды канала. Но вот все заметили, что бульдозер миновал середину моста и приближается к противоположному берегу.
— Ура! — закричал Рустам.
Виктор вприпрыжку побежал за бульдозером, догнал его, втиснулся в кабину. Бульдозер зафыркал сердитей, свернул с колеи и замер на пригорке.
— Все! — крикнул Малявка. — Теперь по нему танки можно пускать. — Хотя он выговорил это беспечным тоном, его большие узловатые руки дрожали.
— Танки пускать нельзя, — возразил Дмитрий. — Да и бульдозер гонять без нужды не будем.
Они дали мосту отдохнуть, а затем с большим интервалом перегнали через него «Алтаец» и КЛЭП. «Алтаец» прошел легко, а КЛЭП здорово заставил всех еще раз поволноваться.
Эта маленькая победа снова сблизила людей. Все смеялись, шутили.
— Федор Лукьянович! — кричал Дмитрий. — Если уж у нас бульдозеры сами через мост переходят, так неужели мы до конца месяца не осилим трех десятков пикетов?
— Осилим, командир! — уверенно заверил бригадир. — Можете не сомневаться.
Линейщики шли через мост гогоча, весело переговариваясь. Столько чувствовалось в них силы, задора, желания победить, что сомнений не возникало — осилят.
XXXII
Все шло к тому, что упущенное удастся быстро наверстать. Анкер у канала собрали и поставили за полтора дня. Опять разделились на звенья и начали, как на конвейере, собирать опоры. Одна за другой поднимались в степи бетонные «свечки». Трасса обретала зримые очертания. Дмитрий прикинул, если темп не спадет, со следующей недели можно начинать монтаж провода. Он отправил Кайтанову записку, и уже через день на пикеты поступили первые барабаны с проводом.
На очередные отгулы не поехали.
Но тут монтажный бог, доселе покровительствовавший людям, повернулся к ним спиной. И — началось!
Кайтанов срочно вызвал на базу Яшу с его краном. Едва тот уехал, капитально сломался бульдозер Алтая. Из-за этого бригада лишилась возможности работать двумя звеньями. Поломка следовала за поломкой: сначала сварочный агрегат, затем и КЛЭП. Нужен был механик, но как вызвать его на трассу в выходной день, где искать? Буровая установка снова наткнулась на твердый грунт.
А в ночь на понедельник случилось нечто непредвиденное — хлынул сильнейший ливень. Редчайшее событие в здешних местах. Глинистая почва превратилась в непроходимое болото.
Линейщики сникли, боевой настрой прошел.
Дождь не прекратился и утром.
Нечего было и думать об аккордном наряде. Кое-как соорудили из куска брезента тент и поехали домой. На отгулы.
XXXIII
Дмитрий и Борис сидели в тесном кабинете друг против друга.
— Мое мнение тебе известно, — говорил Борис, — аккордный наряд надо переделать, так, чтобы люди получили премию. Техника подводила — раз, дождь помешал — два, дело само по себе для нас новое — три.
— Именно потому, что это дело для участка новое, я против любой подтасовки.
— Подтасовки?! Не крепко ли сказано?
— Да, подтасовки, — упрямо повторил Дмитрий. — Аккордно-премиальный наряд был выдан бригаде Малявки в начале месяца. Объем работ рассчитан, исходя из реальных возможностей коллектива. Однако бригада с заданием не справилась и по существующему положению лишается права на премию. Вот и все.
— Но, Дмитрий Денисович, — нетерпеливо воскликнул Кайтанов, переходя на официальный тон, — ведь были причины, помешавшие бригаде справиться с заданием!
— Главная причина — не дождь и не поломки техники. — Она — в инертности бригады, в глубоко укоренившейся привычке работать с надеждой на аврал. Переделывать наряд — значит потакать этой привычке, значит — все можно. Можно прогуливать, пить водку, делать дело спустя рукава, да еще бахвалиться на каждом перекрестке, что мы — на переднем фланге. А мы отстаем! И порядочно. Так давай найдем в себе мужество признать это и возьмемся за дело по-настоящему. И от людей потребуем того же. И вообще, я отказываюсь тебя понимать. То ты против аккорда, то стремишься пробить его любой ценой.
