Карьера подпольщика (Повесть из революционного прошлого) - Семён Филиппович Васильченко
Матвей быстро прикинул в уме выгоды тех обстоятельств, на которые указал его новый знакомый.
— У вас группа большевистская? — спросил он, вспомнив отзыв народовольца о местной организации.
— Да...
Увлекающийся читинский подпольщик вопросительно посмотрел на Матвея, что тот скажет.
Матвей секунду подумал.
— Я считаю, что у большевиков дело не расходится с словом, поэтому останусь и попробую что-нибудь сделать здесь, — сказал он, наконец.
— Вот и великолепно... Вот вам койка и шкап с ключами. На этой я буду спать. Чай, обед и прочее нам будут давать от стола моей тетки. Все прочее тоже устроится. В свободное время можете читать или делать, что хотите, о работе нам нужно будет завтра поговорить особо. Вы хотите работать в разъезде по линии железной дороги?
— Создавать на станциях группы? — спросил Матвей.
— Да!
— А связи есть со станциями?
— Почти на всех станциях...
— Что ж... Очень хорошо: на этой работе я смогу проявить себя, если у вас нет для этого других товарищей...
— Как раз теперь нет, и Николаю Николаевичу пришлось самому поехать по вызову одной группы. Знаете куда? На Борзю.
Матвей встрепенулся, услышав название наиболее интересовавшей его станции.
— А... там у вас тоже связи есть?
— Да... Там ведь большое депо. У нас там порядочный, давно организованный, кружок.
— Великолепно... Могу я немедленно приступить к работе?
— Нет! Читайте дня два—три книги и осмотритесь. Приедет Николай Николаевич, и тогда поедете. Хотите я вам дам новую литературу, мы получили на-днях?
— Давайте!
Студент революционер на минуту скрылся в комнате. Оттуда он возвратился с пачкою газет и брошюр и Матвей погрузился в чтение для ознакомления с тем, что происходило в партии.
На другой же день Матвей познакомился с рядом товарищей, являвшихся членами небольшой читинской организации.
Увлекающийся, энергичный молодой первокурсник Моисей Григорьевич завел связи с солдатами расположенного здесь железнодорожного батальона и на собрание солдатского кружка повел с собою Матвея. Кружок организовал рабочий из депо Парамонов, тот самый, как это узнал скоро Матвей, который спорил с инженером об учредительном собрании. Это был весьма общительный и активный молодой мастеровой из Нижнего-Новгорода, работавший в кружках еще в России. Встречаясь с солдатами на станции, он столкнулся с таким же распропагандированным товарищем из Саратова, солдатом Мудрых и вместе уже они наметили еще несколько мастеровых из батальона, из которых и составили кружок.
По соглашению, очевидно, с Моисеем Григорьевичем, пользовавшийся доверием своего руководителя Парамонов, для испытания способностей Матвея, пригласил его на следующий день во вновь организовавшийся кружок провести занятия по объяснению программы партии.
Так как цель этого пробного занятия была Матвею совершенно ясна и он не мог не оценить того, что это наиболее деловой способ узнать его пропагандистские достоинства и недостатки, а также возможность самостоятельных выступлений, то Матвей, не колеблясь, согласился. Он имел свободный для подготовки к занятиям вечер.
Матвей и просидел этот вечер над программой, пробежал еще раз «Эрфуртку», мысленно подыскал иллюстрации к требованиям партии и на другой день с честью выдержал экзамен. Тогда же, прежде чем ему уехать, Моисей Григорьевич попросил его еще провести одно собрание кружка.
Возвратился Николай Николаевич. Это был действительный руководитель организации, маленький, плотный с дряблым лицом и большими круглыми серыми глазами, сын какого-то священника, давно порвавший с семьей отца и сделавшийся профессионалом.
Он очень обрадовался прибавлению работника и подчеркнул особую необходимость использования Матвея для разъездов. Также солидарен он был с Моисеем и по вопросу оказания помощи Матвею в организации побега его друзей-
Тем временем Матвей уже успел убедиться в том, что группа Читы хорошо связана с сибирской центральной организацией в Томске и сама является очень активной единицей.
Из группы учащихся две девицы занимались получением литературы с почты и с вокзала, несколько гимназистов орудовали гектографом; через членов организации, имеющих связи в городе, где-то снимались десятки фотографированных оттисков „Искры", которые затем ходили по рукам рабочих и вместе с брошюрами и листовками развозились разъездным агентом по станциям. Парамонов занимался тем, что ставил типографскую технику. Матвея удивлял во всей этой работе почти открытый ее характер, близкий клегальности, при котором в центре России не просуществовала бы долго ни одна организация. Но здесь, в Забайкальской области, генерал-губернатор, очевидно, не имел в своем распоряжении даже необходимого числа шпионов для того, чтобы одним приемом выловить всю группу.
Матвей, получив указания, советы и явки от Николая Николаевича и поощрительные замечания от Моисея Григорьевича, поехал в разъезд по линии, сперва в сторону Иркутска, потом в сторону Манчжурии, и с этого времени он уже в Чите бывал только для временных недельных и двухнедельных передышек. После нескольких таких поездок и очередного отдыха ему однажды пришлось снова двинуться в путь с расчетом на объезд линии по всем станциям для того, чтобы устроить подготовительные собрания перед конференцией всех групп Забайкалья.
На этот раз он ехал уже без специальных явок, зная сам, как ему разыскать товарищей на каждой станции. У него был проверенный паспорт и документы на имя учителя, приехавшего хлопотать о переводе его с Урала в Сибирь на другую должность, а также дорожный багаж из одеяла, подушки, двух пар белья и корзинка с литературой.
Приехав в Верхнеудинск, Матвей направился на квартиру одинокого воспитанника учительской семинарии, занимавшегося репетированием гимназистов и нелегальной работой.
Он застал кудлатого, широконосого с маленькими глазами юношу в пенснэ за приведением в порядок своей комнаты.
Очевидно, товарищ Русаков, как звали семинариста, поздно лег спать: у него на столе было полно окурков и стояло несколько пустых пивных бутылок.
— А, приехали вы, Александр? — встретил он читинской кличкой Матвея. — Хорошо: сегодня собрание. И нужны вы кстати еще по одному делу.
— Какое дело?
— Одна какая-то царевна с баргузинских приисков хочет получить от меня связи в Читу. Говорит, что она хочет проникнуть в Акатуй и помочь там какому-то ростовцу устроить побег.
Будущий педагог хотел переставить бутылки со Стола на окно, чтобы вытряхнуть скатерть.
Матвей вскочил с диванчика...
— Откуда эта царевна взялась, где ее можно найти?
У Матвея почти закружилась голова, когда он услышал неожиданное сообщение флегматичного Русакова и он, сделав два шага к товарищу, схватил его за руку, ожидая
