Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Но ты подумай: сколько людей, рискуя навлечь на себя Лизину немилость, написали мне сюда, в мое скорбное уединение! А от графа Линара - хоть бы слово привета.
Ю л и а н а. Я тебе говорила, что он просто павлин, петух, распушивший хвост и, кроме этого хвоста, ничего за душой не имеющий.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Ты всегда была так же умна, как и добра. Ты так верно предрекла мне историю с Линаром. Ведь видит бог, между нами не было даже самого невинного поцелуя. А какая кутерьма поднялась при одном предположении, что поцелуй может быть.
Ю л и а н а. Чтобы это предсказать, не надо было быть Кассандрой.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Ну, предреки же мне что-нибудь хорошее. Авось сбудется!
Ю л и а н а. Предрекаю тебе, что в ближайшее время ты получишь подарок.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Не пряник ли?
Ю л и а н а. Нет. Вот взгляни, какую ленточку мне принес вчера мой зольдатик. (Показывает ленточку.) Возьми и носи. Можно так, и можно так...
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Куда мне, зачем? Для кого? Отдай лучше Бине.
Ю л и а н а. Бине не следует наряжаться. Она и так привлекает чрезмерно много внимания.
Проходит Б и н а М е н г д е н. Навстречу ей солдат Я м с к о в.
Я м с к о в. Фрейлейн Бина! Ваше благородие!
Б и н а. Опять ты тут, зольдат. Я тебе сказала, что не желаю видеть твою мужицкую рожу.
Я м с к о в. А я, барышня, мужик и есть. Мне дворянскую рожу взять неоткуда.
Б и н а. Ну и пошел вон!
Я м с к о в. Чересчур вы, барышня, гордые. А я вам сахарцу купил.
Б и н а (бьет его по руке). Пошел и с сахарцем! Наглец!
Я м с к о в. Вот характер! Нет, ваша сестрица не в пример обходительней. И сахаром принимает, и другой мелочью. Даже кто хлебца горбушку принесет - и то отказа нет!
Б и н а. Вон, вон сию минуту! Еще об моей сестре он тут будет рассуждать!
Я м с к о в. Ой, барышня, оставьте ваш норов! А то на казенных харчах истаете вовсе, как свечка. А барышня ваша, Анна Леопольдовна, никак опять на сносях?
Б и н а. А тебе что? Ты куда суешь свое рыло?
Я м с к о в. Вот работают, так работают. И, главное дело, всё прынцев родят да прынцесс. А жрать нечего.
Б и н а. У тебя не просят.
Я м с к о в. А не грех бы и попросить по-хорошему. Я-то землю пашу, хлебушек ращу, у меня-то хлебушка завсегда запас есть. Мог бы и Леопольдовну вашу прохарчевать, и всех ее сродников.
Б и н а. Ну, уж это из рук вон! (Бьет его по голове.)
Я м с к о в (схватив ее за руки). Ну, барышня, это вам так не пройдет! Будет о буйстве вашем доложено, и наказание воспоследовать не замедлит.
Б и н а. А чем они могут меня наказать? Посадить в тюрьму? Так я и без того в тюрьме который год. И отнять у меня нечего. К плетям присудят? Так мне твоя рожа хуже плетей. Не боюсь я, зольдат, наказания ни людского, ни божьего. И вот тебе еще! (Бьет его.)
Ю л и а н а (выбегает из дома). Бина, сумасшедшая, перестань сейчас же! Ты хочешь, чтобы их положение еще тяжелей стало?
Я м с к о в. Вот я это самое им и говорю.
Б и н а. А ты, сестра, до того захлопоталась, чтоб им тяжесть облегчить, что на тебя уже смотреть тошно.
Ю л и а н а. Мне их жалко.
Б и н а. И мне жалко. Но я ради них на распятие не пойду.
Ю л и а н а. А я пошла.
Б и н а. И чего ради? Что она тебе сделала? Только гор золотых насулила, а на деле? Почему она тебя за Волынского не выдала, как обещала?
Ю л и а н а. Значит, воли божьей на то не было.
Б и н а. Я-то знаю, что ты на этот брак надеялась.
Ю л и а н а. А кто знает, быть может и лучше, что он не состоялся, брак этот. Господь - он ведь все к лучшему делает.
Б и н а (обводя жестом окна, в которых видны лица Анны Леопольдовны, принца Антона и детей). Да, оно и видно!
А н т р а к т.
5
Холостая попойка у Волынского. За столом В о л ы н с к и й, К у б а н е ц, Э й х л е р, ж и в о п и с е ц, ш у т Волынского и гости: Х р у щ е в, Е р о п к и н, М у с и н-П у ш к и н. Вино, карты. Поодаль незаконченное полотно, изображающее генеалогическое древо рода Волынских.
М у с и н-П у ш к и н (указывая на живописца). Артемий Петрович, а это что за новое лицо?
В о л ы н с к и й. Живописца нанял на службу.
М у с и н-П у ш к и н. Портрет чтоб написать? Изрядная затея.
В о л ы н с к и й. Впоследствии, может статься, и портрет. Пока что вот - пишет мое генеалогическое древо.
М у с и н-П у ш к и н. Тоже дельно. Задумал свой род увековечить? Кто же изображен под видом сего претолстого ствола?
В о л ы н с к и й. Ствол наш - великий князь московский Иоанн. А эта ветвь - его дочь, родная сестра Дмитрия Донского. А другое древо с ними побегами сплетается - это предок мой Волынец, по которому Волынскими зовемся.
М у с и н-П у ш к и н. Что-то много вижу здесь побегов царственных.
В о л ы н с к и й. Так оно и есть. Ты же знаешь: мы через Салтыковых...
М у с и н-П у ш к и н. Очень неглупая мысль - иметь под рукой такое вот древо. Настоящая цена человеку видна. А то в нашей жизни - кто тебе настоящую цену определит?
В о л ы н с к и й. Да уж. Ты делаешь, а другие себе присваивают твои дела. И ходишь как оплеванный. К примеру: у нас в кабинете министров кто что ни сделай - и скажут: граф Остерман сделал. Такова уж сила хитрости в этом человеке. Будто без него никто ничего и смекнуть не может.
Ж и в о п и с е ц (ревниво возвращаясь к своему полотну). Такому древу приличествует быть увенчану императорским гербом. Я говорил...
В о л ы н с к и й (отмахивается). Не введи мя во искушение...
Ж и в о п и с е ц. Ну, не императорским гербом - так короной хотя бы...
В о л ы н с к и й. И избави мя от лукавого...
Ж и в о п и с е ц. Маленькую, Артемий Петрович. Где-нибудь хоть в уголку махонькую коронку - просто как символ. И золотой узорчик кругом... Изрядно вся вещь украсится.
В о л ы н с к и й. Я те дам символ. Под "Слово и дело" хочешь подвести? Еропкин! Как там постройка ваша движется?
Е р о п к и н. Да почти уж готова. Осталось закончить один аппартамент.
В о л ы н с к и й. И всё, как преднамечено?
Е р о п к и н. Всё до капельки. Не отступили ни в чем.
В о л ы н с к и й. И будет к сроку?
Е р о п к и н. Стараемся. Вот, может, слоны задержат.
В о л ы н с к и й. Слоны?
Е р о п к и н. У входа же, помните, - ледяные слоны должны стоять, и у них изо рта меж клыками - пламя. Так вот со слонами, возможно, морока будет.
В о л ы н с к и й. Никакой мороки. Возьми слона, облей его с вечера водой - не далее чем к утру готов будет тебе слон ледяной.
Е р о п к и н. Это-то способ известный. С пламенем повозиться придется. А оду принес твой пиит?
В о л ы н с к и й. Принесет!
Хрущев. Чего-то у меня от этой затеи на сердце мутно.
В о л ы н с к и й. С чего бы? Повеселимся!
Хрущев. Князя Сергея жалко. Ославят его на всю Россию.
В о л ы н с к и й. Когда другой нет славы - хороша и такая.
Е р о п к и н. А проект писать далее будем?
В о л ы н с к и й. А как же? (Кубанцу.) Готовь для писания стол!
С л у г и вкатывают стол с чернильницами, перьями и бумагой.
Господа мои товарищи, прошу!
Хрущев, Еропкин, Мусин-Пушкин, Эйхлер и Кубанец вместе с Волынским пересаживаются от пиршественного стола к письменному.
Прошлый раз остановились на статье налоговой. (Эйхлеру.) Подготовил?
Э й х л е р. Так точно, Артемий Петрович!
В о л ы н с к и й. В этой же статье, господа мои товарищи, предлагаю крепко ударить по мздоимству!
К у б а н е ц. Батюшка, как по нем ударишь? Сколько стоит держава она стоит на мздоимстве. И сколько по нем ни ударяли, ничем его не сокрушишь!
В о л ы н с к и й. Ты еще куда с кувшинным рылом? (Эйхлеру.) Примеры подобрал?
Э й х л е р. Так точно. Примеров множество, как проклятые немцы в ничтожных даже чинах взятки гребут с православных!
В о л ы н с к и й. Давай сюда примеры! (Берут у Эйхлера бумаги.)
У такого же стола сидел Волынский, но это было полвека назад, когда он губернаторствовал в Астрахани. Длинной очередью к нему выстроились башкиры, калмыки и горцы, а впереди всех с кошелем - м у л л а в чалме, показывающей, что он сподобился побывать у гроба Пророка.
Собрал?
М у л л а. Собрал, бачка, как приказано. Куда сыпать?
В о л ы н с к и й. Сюда.
М у л л а (высыпает из кошеля золото на стол). Дрожим, бачка!
В о л ы н с к и й. Вы-то чего дрожите?
М у л л а. А как до царя дойдет, что мы один налог на него собираем, а другой - на тебя?
В о л ы н с к и й. Да это нешто налог? Это вы по своему желанию... любя меня... Ведь любите?
М у л л а. Любим, бачка!
В о л ы н с к и й. Дар любви. А ты - налог...
М у л л а. Мы так поняли, бачка, что налог. Потому что ты сказал: от каждого очага - по червонцу.
В о л ы н с к и й. Ежели все любят? Ведь все?
М у л л а. Все, бачка, все!
В о л ы н с к и й. Так ежели кого-нибудь обойти, хоть с одного очага не взять - он же обидится. Потому и сказал: с каждого очага! Чтоб никого не обидеть.
