Валентин Катаев - Том 4. Повести
Царев. А ну, скажи что-нибудь по-французскому.
Тарасов. Зачем тебе?
Царев. Ну, если я тебя прошу.
Тарасов. Пожалуйста:
Ля бонн апорт ля лямп,Ле пети муш тур-о-тур.Ля флямм атир ля муш.Повр пети муш!
Царев. Ты мировой парень, Коля. (Жмет ему руку.)
Тарасов в недоумении.
Ты, конечно, на меня, Колечка, не сердись, ты уже и так через нас имел неприятности. Но сделай нам еще одно маленькое одолжение…
Оля (тревожно). А что?
Царев. Видела этого?.. С бородой…
Входят Гуральник и его жена.
Тарасов. Ну?
Царев. Только строго между нами. (Смотрит выразительно на Гуральников.) Мадам!
Жена Гуральника (иронически). Может быть, нам выйти из собственной кухни?
Гуральник. Пойдем в столовую.
Жена Гуральника. Я уже не хозяйка в собственном доме. Меня это отчасти смешит.
Гуральник (строго). Соня!
Гуральник с женой снова уходят из кухни.
Царев. Мерси. (Тарасову.) Так этот человек с бородой — представитель подпольного губревкома. В семь часов утра в городе начнется восстание. Нас поддержит Котовский. К Григорию Ивановичу от губревкома послан связной, но… Кто знает? А вдруг ему не удастся пройти?.. Улавливаешь мою мысль?
Тарасов. Ты хочешь, чтобы я прошел в Сычевку?
Царев. Я тебя почему прошу? Потому, что ты хорошо знаешь по-французски.
Тарасов. Да ты мне не объясняй. Понятно.
Царев. Тебе будет не так трудно пройти через французскую заставу. Они тебя остановят, а ты с ними поговори по-французски. Они это страшно любят. Кто с ними по-французски говорит, они для того все на свете сделают. Скучают по своей Франции.
Тарасов. Да ты меня не агитируй. Когда идти?
Царев. Сейчас. Я бы, понимаешь, сам пошел, да, во-первых, я плохо по-французски понимаю, а во-вторых, у меня здесь работы выше головы.
Тарасов. Перестань размазывать. Все понятно.
Царев. Держи пропуск. Посмотри. Все честь по чести. Чудная липа. Только тут немножко печать подгуляла. Гравер нас подвел, будь он проклят. Пьяница человек. Но у французов сойдет. А если попадешь к белым. — вата. Белым ее лучше не показывай.
Тарасов. Понятно. (Подходит к Оле.) Ну, Олечка, значит, я пошел.
Оля (долго рассматривает пропуск). Иди, Коля.
Тарасов. Будете брать контрразведку, не поленитесь забежать в кабинет Орловского. Там у него осталась тетрадка с моими стихами. Не забудешь?
Оля. Не забуду. (Притягивает к себе Тарасова.) Колечка… Умоляю тебя… Будь осторожен… (Строго.) Ну смотри же!
Тарасов. Что?
Оля. Смотри же, теперь ты… теперь я… На всю жизнь.
Оля и Тарасов целуются.
Царев. Я не вижу! (Отворачивается.) И когда это они успели, не понимаю…
Окраина. Перед рассветом. Тарасов пробирается из города. Он в лучшем костюме Арчибальда Гуральника. Слышатся аккордеон и голоса, которые поют французскую песенку «О ле фрез, ле фрамбуаз». Возникает французский часовой. Дальнейшие диалоги идут по-французски.
Часовой. Стой! Пропуск.
Тарасов. Прошу вас.
Часовой. А! Вы говорите по-французски! Это хорошо. (Берет пропуск, читает.) Руки из карманов. Идите вперед.
Тарасов. Куда вы меня ведете?
Часовой. К лейтенанту. У вас русский пропуск. Пусть посмотрит лейтенант.
Часовой приводит Тарасова к лейтенанту. Возле походной кухни французские солдаты чистят картошку и поют «Ле фрез, ле фрамбуаз» под аккордеон. Лейтенант сидит, завернувшись в плащ, на ящике, подпевает.
Господин лейтенант! Я на всякий случай задержал этого человека. У него русский пропуск. Но он говорит по-французски. Вот его пропуск.
Лейтенант. Вы говорите по-французски?
Тарасов. Да. Немного.
Лейтенант. Великолепно. (Рассматривает пропуск; строго.) Почему вы шляетесь в такое позднее время?
Тарасов. Извините, но у меня больна мать. Мы живем на хуторе. Я ходил в город за лекарством. (Показывает бутылку с рецептом.)
Лейтенант. О, ваша бедная мать больна! Что с ней?
Тарасов. Воспаление легких.
Лейтенант. При таком собачьем климате это очень опасно. Вам надо спешить.
Тарасов. Да, но меня задержал ваш солдат.
Лейтенант. Он исполнил свой долг. Но я сейчас сделаю распоряжение вас пропустить. (Шутливо.) Надеюсь, вы не большевик и не шпион?
Тарасов. О нет, что вы! Разве я похож на большевика?
Лейтенант. Нисколько. Кроме того, черт возьми, вы совсем недурно говорите по-французски. Вы жили во Франции?
Тарасов. Нет. Я изучал французский язык в гимназии.
Лейтенант. Жаль, что вы не жили во Франции. Я уверен, что Франция бы вам очень понравилась. Это прекрасная страна. Когда у вас кончится эта ужасная гражданская война, вы непременно побывайте во Франции.
Тарасов. С удовольствием.
Лейтенант. Вы даете мне слово? Впрочем, мы здесь с вами разболтались о Франции, в то время как ваша бедная, больная мать ждет лекарства. Идите. (Рассматривает пропуск.)
Тарасов. Благодарю вас. (Хочет идти.)
Лейтенант. Подождите. Остановитесь. Мне не совсем нравится ваш пропуск. Очень неясная печать. Лучше всего показать ваш пропуск на русской заставе. Это совсем недалеко. Вас проводят. (Кричит.) Андрэ!
Входит Андрэ, французский солдат, которого мы видели в сцене прохода осужденных.
Андрэ. Я, господин лейтенант.
Лейтенант. Возьмите документ и проводите этого господина на русскую заставу. Пусть русские посмотрят пропуск. Я не уверен в печати. Но надеюсь, что все выяснится. Передайте привет вашей бедной матери.
Андрэ смотрит на Тарасова и узнает его.
Андрэ (Тарасову). Пойдемте. Руки из карманов. Идите впереди и не пытайтесь бежать.
Андрэ берет винтовку на изготовку, щелкает затвором и ведет Тарасова. Он молча ведет Тарасова мимо французских танков и батарей в степь, на дорогу и здесь останавливается.
Ну, здесь я вас покидаю. Идите дальше один.
Тарасов. Вы… вы… Я могу идти один?
Андрэ. И возьмите вашу ужасную бумагу. (Отдает Тарасову пропуск.) Ах, как глупо! Как ужасно глупо!
Тарасов. Спасибо!
Рукопожатие. Тарасов идет.
Андрэ (вслед ему, лукаво, на ломаном русском языке). До свидания, то-ва-рыш!
Гудит заводский гудок. Белый пар вылетает из гудка и клубится в туманном утреннем воздухе. Сквозь рвущийся пар видна панорама одного из предместий города: фабричные трубы, заводские корпуса, хибарки рабочих. Видны кое-где море и рейд с военными кораблями. Заводский двор. Его заполняют вооруженные рабочие. Улица в предместье. Из заводского двора выливается толпа вооруженных рабочих. Баррикада, с которой отстреливаются юнкера и офицеры. Восставшие наступают. Во главе наступающих — Царев, с ним Оля. Бой. Белые бегут. Взятие баррикады восставшими. Улица ближе к центру. Бегство белых. Наступление красных — перебежка. Царев. Оля. Знакомый нам перекресток в центре. Зеленые сундуки цветочниц. Ведра, миски с цветами. Масса цветов. Цветочницы под полотняными зонтиками. Разодетая толпа. Тревога. По улице рысью едут части интервентов. Это бегство. Греческие солдаты на осликах, нагруженных какими-то лоханками. Сенегальцы. Двуколки на громадных колесах, запряженные верблюдами. Одиночные фигуры французских и английских солдат. Все в панике толпятся, наезжают на тротуары. Падают ведра и миски с цветами. По цветам, упавшим на тротуар, шагают солдатские бутсы. Буржуа бегут, роняя котелки и трости. У дам отрывают шлейфы. Шторы магазинов и кафе с грохотом падают.
Паника продолжается.
Кабинет Орловского в контрразведке. Несколько юнкеров торопливо связывают кипы дел, укладывают бумаги в ящики; всюду листы бумаги. Хаос. Орловский. Он делает сразу два дела: заряжает маузер, раскладывает по карманам патроны и вместе с тем вынимает из ящика стола разные бумаги, бегло прочитывает их, некоторые разрывает и бросает в камин. Вбегает юнкер с депешей.
Юнкер. Сергей Константинович, союзники сдают город.
