Юсупов. Право на выживание - Новикова Анна
Там кое-где заколочены окна, торчат допотопные кондиционеры, у запасного входа стопки деревянных поддонов, мешки с мусором и чем-то еще, вроде утеплителя или стекловаты. Над главным входом с пластиковыми дверями конкурируют таблички «Столовая» и «Аренда помещений». А по левую руку, конечно, автосервис. Пара десятков автомобилей разной степени разложения. Начищенный синий ренж ровер князя выделяется как столичная эскортница.
С видом, будто это самый обычный моцион, князь пошел по обочине, мимо заправки, мимо еще одной заброшки с выбитыми окнами и свернул направо. Асфальтированную дорогу поперек перерезает длинная ветка жд-путей, которая за вышеобозначенным зданием раздваивается один раз, а через пару метров — второй раз.
Битое стекло, целлофановые пакеты, пластиковые бутылки, салфетки, окурки перемешаны с грязью и противно хрустят под ногами. Рядом с узкоколейкой стелется разбитая дорога чисто технического назначения. Разумеется, грязь и лужи не просыхают.
— Красный треугольник, — подала голос Софья. — Как же ты догадался, дорогой, что меня так воодушевляют заброшенные здания с проломленными крышами, торчащей арматурой и кирпичами, которые того и ждут, чтобы упасть на мою светлую голову? Прекрасное место, где крысы размером с собаку — норма жизни.
— А я говорил, что тебе понравится, — подыграл князь.
— Ты сейчас на полном серьезе, да? Мы пойдем туда, где тусуются бомжи, наркоманы и автобарыги?
Князь приблизился к Софье, сжал ее ладонь и ответил:
— Не волнуйся, дорогая, я буду крепко держать тебя за руку.
Это место излюблено киношниками и фотографами за счет постапокалиптичной фактуры. Более чем сто пятьдесят заводских корпусов из красного кирпича, сквозь руины которых дрожат молодые побеги берез. Антураж послужил декорациями для фильмов «Блокада» и «Сталинград». Десятки энтузиастов каждый день шмыгают в полуразрушенных постройках с риском для жизни отхватить осколок стекла на голову или проткнуть штырем ногу.
Каких-то полтора века назад здесь было процветающее производство резиновых изделий. Да-да, именно тех, что вы подумали — галоши. Продукция отличалась высочайшим качеством и имела спрос по всему миру. По сути «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» было монополистом. На подошву своей продукции ставило маркировку в виде треугольника.
В 1860 м производство галош выросло до 1000 пар в день. Вы только вдумайтесь в эти объемы. А теперь вопрос — что же такого случилось в мире в середине ХIХ века, из-за чего так остро понадобились галоши? Последствия потопа, изменения климата по всему миру? Нет, не слышал. По официальной версии век спустя производство захирело из-за снижения спроса на продукцию. Первая версия — галоши начали выходить из моды. Вторая — производство якобы проиграло гонку модернизации. То есть сначала этот завод был впереди планеты всей, а потом вжух! И в 2002 м признано банкротом.
Помимо галош здесь также производили шины, игрушки, непромокаемые ткани. По соседству располагались шоколадная и бумагопрядильная фабрики, асбестовый завод и шелковая мануфактура. Шляпная и шпалерная фабрики, сахарный завод. А в начале ХХ века здесь даже выпускали материю для оболочки военных дирижаблей. В первую мировую Треугольник стал основным производителем резины для авиации и автотранспорта.
Короче, строительство новых корпусов, флигелей, жилых и подсобных помещений здесь велось аж до революции 1917го. В 1905 м здесь имелись ясли на 120 мест, школа для детей рабочих, загородный дом отдыха, заводская больница и аптека. Иными словами, это был настоящий рабочий городок.
Для исследователей Красного треугольника до сих пор является загадкой технологии производства кирпича, чугуна и металла того времени. Так как изнашиваемость этих материалов минимальная, а прочность — ну хоть сейчас в космос.
Пара слов о названии. Изначальное «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» (ТРАРМ) в 1908 м переименовали в Треугольник. А в 1922 м после национализации завод стал называться Красным треугольником в честь пятилетия Октябрьской революции.
В то время производство и начало слабеть. В технологию изготовления галош внесли изменения, а к станку стали допускать пожилых и слабых здоровьем работниц. Это сильно снизило качество продукции, из-за чего возникли проблемы с экспортными продажами.
А дальше все как по накатанной — упал уровень сырья, чистоту на производстве не поддерживали, в продукцию попадала всякая грязь. Вот вам и третьесортное качество.
Во время Второй мировой завод очень сильно пострадал, в 50-х пережил масштабную реконструкцию. Но к дореволюционным показателям производства так и не вернулся. В 90-х при мэре Собчаке обсуждался вопрос засыпать Обводный канал, чтобы по нему пустить автомагистраль. А Красный треугольник и вовсе снести, чтобы застроить жилыми кварталами.
Последние двадцать лет огромная территория некогда величайшего производства разрушается. Пожары здесь уже не редкость. Мародерство цветет пышным цветом. И не смотря на наличие КПП, отсюда вывезены три старинных водонапорных бака и чугунная винтовая лестница. А уж сколько стальных балок срезано, никто считать не берется.
Все это время власти чешут репу, что же делать с Красным треугольником. Реконструкция влетает в круглые суммы — счет идет на десятки миллиардов рублей. Есессна, никто на такое тратиться не готов. Хотя рассматривались проекты по созданию здесь парка развлечений, технопарка и даже строительство второго выхода станции метро «Балтийская». И лишь в феврале 2023 года свыше полусотни корпусов и десяток галерей наконец-то признаны объектами культурного наследия регионального значения. Правда от разрушения и мародерства их это по-прежнему не спасает.
Юсупов провел этот исторический экскурс, все глубже уводя Софью на территорию Красного треугольника.
— Сейчас худо-бедно сохранилось производство конвейерных лент, — продолжил повествование князь. — И совсем пошлая мелочь вроде репетиционных баз, столовых для местных рабочих и секонд-хэндов.
— Это, конечно, очень увлекательно, но я все еще не понимаю, за каким хером нас сюда принесло, — сказала Софья. — Уж явно не ради экскурсии.
Ей осточертело колобродить на каблуках битых полчаса, выслушивая россказни Юсупова, заглушаемые гулом производств. Безусловно строения впечатляющие, их можно даже назвать красивыми по сравнению с нынешними бетонными коробками. Кое-где полузакопанные окна привлекают внимание — да-да, культурный слой от некультурных предков. И все же, какого черта они тут забыли?
— Одним из основателей «Товарищества» был некий Фердинанд Краузкопф, — как ни в чем не бывало, продолжил князь. — Говорят, он без сомнения начал производство потому, что погода у нас — дрянь, а галоши — это модно и красиво. После кончины директором стал его сын. Как, по-твоему, его звали?
— Ульрих? — чуть ли не выплюнула Софья.
— Нет, думай еще.
— Измаил? Ганс Христиан?
Юсупов закатил глаза и ответил с таким видом, что это очевидная вещь:
— Фердинад Фердинадович.
— Ааа, ну конечно. Это ты ему подкинул такую идею, чтобы особо не заморачиваться со сменой имени? — съязвила Софья.
Если вы не в курсе, вот вам любопытный факт. В семье Юсуповых по отцовской линии значатся три Феликса подряд. Почему? Потому что гладиолус! А если серьезно, Его Вампиршество души не чает в своем имени. Лишь в нулевых он переобулся в Фила Князева, чтобы в позапрошлом году переобуться обратно в Феликса Юсупова. Не без помощи самой Софьи, к слову.
— Это какой-то вампирский фетиш — становиться наследником самого себя и дублировать имя? — спросила Софья.
— Это не вампирский фетиш, хотя что-то в этом есть, — ответил князь. — Так что не каждый Акакий Акакиевич — вампир.
— Я до сих пор не могу понять, неужели люди настолько тупы, что не видят подмены в документах и не видели странностей среди всяких Феликсов и Фердинандов полтора века назад?
— Ты забыла, кто пишет историю? — с ухмылкой спросил Юсупов.
