Гапарон Гарсаров - Песня сирены
Он шагнул в её направлении, протягивая руку.
– Ну же, чего ты боишься? – настаивал Керк. – Здесь никто не желает тебе зла. Мои братки помогут с Игорем, они толковые ребята. А я помогу тебе, ведь отец дал мне указание лично следить за тем, чтобы у тебя не было никаких проблем.
– Считай, что ты не справился с этим заданием, – парировала Лавра. – Валсея заколдовала тебя, она захватила твой разум и собирается сделать то же самое с другими людьми. Она монстр, и её надо уничтожить!
– Лавра, прошу тебя…
– Керк, у тебя в багажнике брезент, – перебил их диалог один из парней, суетящихся на берегу над изувеченным Селивёрстовым. – Надо бы завернуть беднягу.
– Да, конечно, возьми, – отмахнулся Финтберг, но его лицо стало уже не таким самоуверенным. – Мне не нравится то, что ты говоришь. Не понимаю, что здесь произошло, но ты что-то недоговариваешь.
– Они убили меня, – заплакала Лавра, пряча лицо в ладонях. – Они превратили меня в такого же монстра…
Керк поморщился и сделал шаг в её направлении. Вода была ему уже по пояс, однако он нисколько не испугался этого.
– Отец говорил что-то… насчёт этого, – осторожно заговорил парень. – Он ведь поэтому был против твоей связи с Игорем… Чёрт, Лавра, я не могу поверить!..
Он приблизился к ней и коснулся её плеч, неуверенно подтянул к себе и обнял, согревая в своих объятиях. То, что она не оттолкнула его и не уплыла прочь, уже обрадовало парня.
– Я что-нибудь придумаю, – прошептал он, поглаживая озябшую Лавру по слипнувшимся волосам. – Должен быть какой-то выход. Вместе мы решим трудности, даю слово…
Глава 20
Око за око
Пасмурная холодная погода нарушала лето в Петербурге уже третий день подряд. Она установилась сразу же после сумасшедшей ночи, словно дань скорби по убитому Игорю. Из-за серых туч утро казалось тёмным, будто наступила осень. Лёгкий туман расстилался перед окном, касаясь своими бестелесными ладонями запотевшего стекла, словно пытаясь пробраться к стоящему перед ним Марку Франковичу. Тот угрюмо наблюдал за мрачным пейзажем и нервно курил. В помещении, где располагался бассейн, в его пригородном коттедже поселился сумрак, и даже горящие на стенах бра не спасали от царящей тут унылой темноты.
– Мне трудно говорить тебе сейчас что-либо, – промолвил мужчина, стараясь не смотреть на свою собеседницу. – Это всё равно что пытаться оправдывать себя и свои поступки, а я не хочу оправдываться. Оправдываются только виновные…
Лавра не ответила ему. Она сидела в воде возле отделанного керамикой бортика, вертя перед собой переливающийся глобус и со странным интересом изучая мелькающие перед глазами цифры и буквы. Казалось, что она и вовсе не слушала Финтберга, больше увлечённая диковинным предметом, и это выводило мужчину из себя.
– Ты имеешь право обижаться на меня, было бы даже подозрительно, если б ты поступила иначе, – продолжал отец Керка. – Но ты должна знать, что я не хотел, чтобы всё так получилось. Наоборот, мы с Глебом старались оградить тебя от всей этой грязи. Планировалось, что в Петербурге ты должна быть под присмотром…
Глобус, подсвеченный изнутри, вдруг скрипнул, замигал и упал с бортика на пол. Он откатился под пластиковые кресла, расставленные вдоль стены. Лавра проводила его равнодушным взглядом и посмотрела на свои когтистые пальцы. Один из её заострённых ноготков треснул, и теперь она удивлённо трогала его, словно надеясь восстановить.
– Вчера мне доложили, что твоё превращение протекает уже не столь стремительно, – сообщил Финтберг, обернувшись к девушке. – Однако процесс всё равно не обратить, прошло много времени. Если бы мне стало известно, что ты вступала с Селивёрстовым в близкие отношения, возможно, я и сумел бы уберечь тебя. А так… – Марк Франкович тяжело вздохнул, опираясь на край небольшого стола, и пододвинул в её направлении какую-то зелёную книгу. – Вот, специально покопался вчера в библиотеке, тебе будет полезно почитать.
Лавра мигом подплыла к другому краю, приподнялась на мокрый бортик бассейна, схватила потрёпанный томик и апатично осмотрела его обложку.
– Здесь про то, как нужно себя вести в твоём положении. Довольно познавательно, особенно для того, чтобы жить дальше, – поведал мужчина. – Перевоплощение будет происходить всякий раз, если ты нарушишь режим. Ты помнишь? Никаких морепродуктов, соли и воды, по крайней мере, в первое время. Даже песчинка с морского дна способна дестабилизировать баланс, и ты будешь превращаться в русалку. Режим нужно строго соблюдать и ограничивать себя практически во всём. В любом случае тебе придётся два раза в месяц проводить ночь на глубине, чтобы набраться сил. Подойдёт любой природный водоём. Лучше, конечно, такой, чтобы тебя никто не смог заметить. Зимой придётся особенно трудно. В облике русалки простудные болезни не страшны, но вот в человеческом теле иммунитет будет страдать всегда, так что старайся следить за здоровьем. Со временем станет полегче, ты привыкнешь…
– Зачем Вы дали мне эту книжку, если уже обо всём рассказали? – фыркнула Лавра и отбросила фолиант обратно на стол, едва не задев им ректора.
– Да, и ещё, – поднял указательный палец Марк Франкович. – Твоё поведение меняется вместе с твоей внешностью. Как только ты становишься русалкой, это уже другая личность. Ты чувствуешь?
– Примерно как и Вы, – парировала Лавра и с улыбкой взглянула на уже сросшийся ноготь. – Как трогательно слушать нравоучения от убийцы.
– Нам так и не удалось поговорить с тобой, – сказал Финтберг и поджал губы. – Наверняка, ты хочешь услышать мои объяснения.
– Я хочу лишь одного – чтобы Вы выпустили меня из этой тюрьмы. У меня ещё остались незавершённые дела там, на свободе. – Гербер показала когтём на окно, и мужчина посмотрел туда.
– Очень сомневаюсь, – мотнул он головой, поправляя на себе жёлтый драповый пиджак. – Если ты собираешься искать Валсею, то напрасно.
– Я нисколько не удивлена тем, что эта гадина до сих пор разгуливает на свободе. Ведь это же Вы покровительствуете ей…
– Ну, учитывая, что она моя дочь, было бы странно, если бы я поступил как-то иначе.
Лавра на мгновение уставилась на Финтберга удивлённым взглядом, но быстро переменилась в лице, состроив озлобленную гримасу.
– Не бойтесь, я сама прикончу её, – уверенно заявила девушка и, отстранившись от бортика, направилась к противоположному краю бассейна.
– О, это уж вряд ли, – вздохнул Марк Франкович, обходя стол. – Ты прекрасно понимаешь, на что она способна. И знаешь, что она сильнее.
– Нет, она получит по заслугам. Око за око…
– Я понимаю, у тебя ещё нет опыта общения с такими существами, как она. И поэтому тебе кажется, что справиться с ней совершенно не составит труда. Но ты заблуждаешься. Чтобы убить сирену, нужно иметь иммунитет к её голосу и чарам. Даже Вольс при всём его могуществе не смог совладать с ними…
– А Денис? – спросила брюнетка. – Он тоже какой-то Ваш сын или другой не оправдавший надежд отпрыск? Протея Вы тоже поддерживали, как и Валсею? Не слишком ли много поддержки для смертно опасных тварей?!
– Нет, Краснов был другом Вольса. Таких, как он, неуравновешенных, становится всё больше. Правда, результат всегда один и тот же.
Марк Франкович развёл руками и уныло вздохнул.
– То есть Вы хотите сказать, что таких, как я, много? – уточнила Лавра.
– Больше, чем ты можешь себе вообразить, – кивнул мужчина. – Ваше племя берёт корни из доисторических времён и продолжает существовать своим закрытым сообществом по всему миру. Многие скрываются от людей, как будешь это делать впредь и ты.
– Я не понимаю, – встрепенулась Гербер, теперь проявляя открытое любопытство к затронутой теме, – зачем Вам это всё нужно? Почему Вы позволили Валсее колдовать своим голосом? Вы что, не знали, для чего она всё это проделывает?
– А что я, по-твоему, мог бы сделать?.. Наказать её, как маленькую девочку? Валсея давно живёт своей жизнью и ни в чём от меня не зависит.
– Это какой-то бред! Вы говорите, что она Ваша дочь, а между тем она и Керк вместе. Как это вообще возможно?
– О, они не вместе, – заверил Финтберг, нервно потирая руки. – Просто никто не знает, что Керк и Валсея брат и сестра. Может, поэтому им в голову пришла эта дурацкая идея воображать себя парой.
– Так Вы из-за неё покрывали Игоря?
– Когда ищешь в этой жизни что-нибудь, то обязательно находишь. С Игорем получилось именно так. Я искал Валсее друга и набрёл на Селивёрстова… Жаль парня, он был славным малым и довольно толковым, хоть и выкидывал иногда всякие фокусы. Коваль являлся его единственным близким человеком из прошлой жизни, поэтому Игорь старался слушаться его. Но после гибели Славы в Речных Воротах он стал совсем неуправляем. Он проигнорировал запрет на общение с тобой, он не подчинился моему приказу уехать из Петербурга, когда я почувствовал, что дело может закончиться плохо… Игорь сам виноват в том, что произошло. Его погубило собственное упрямство. Он хотел сам во всём разобраться, а получил смерть.
