Сергей Буянов - Стекло и дерево
– Поняла, куда вы клоните. Что нужно?
– Успокойтесь, Евгения Евгеньевна! Не портите себе жизнь! Я хоть и не медик, но твёрдо усвоил, что нервные клетки не восстанавливаются! Направьте энергию в пользу, но не во вред!
Дулину обдало жаром. Он угрожает! И грамотно так угрожает. Доказал ведь, подлец, что может! А что у врача не взятка? Всё, даже букетик цветов от благодарного пациента!
– Я подумаю, – тихо пообещала Дулина.
– Вот и замечательно! – дружески распрощался полковник.
Дулина поднялась и молча покинула кабинет. Сволочь! Какая сволочь, этот полковник! Ведь сможет запросто сфабриковать любое дело, если захочет!
– Менты поганые! С-суки!!! – выкрикнула в сердцах Дулина, едва выйдя из здания.
От неё, как от чумной, шарахнулась молодая парочка.
– Вот к чему приводит амнистия, – поучительно изрёк молодой человек в галстучке, обращаясь к подруге.
– Да, – согласно кивнула она.
И наступила тишина.
Пусть временная, пусть как затишье перед грозой, но казалось, каждый нейрон отдыхает! Мелкие уколы не причиняли особого вреда.
Подумаешь, на День рождения шефу Дулина преподнесла огромный масляный торт, тогда как все знали, что профессор терпеть его не может, предпочитая кремовый.
Ерунда, что студентов прекратили пускать в отделение Дулиной. Нашлось место у Любимова.
Чепуха, что больничный пищеблок перестал обслуживать научное отделение. Пётр нашёл выход, привлёк известного владельца ресторанами, того самого Ашотика – Волшебника Изумрудного города, освободив его от налогов!
Так что, всем стало лучше!
У Рима появилась личная жизнь. По настоянию Эвелины они стали посещать общественные места. Рим терпеть этого не мог раньше, но теперь он видел лишь Эвелину, а всё остальное отходило на задний план.
Они зачем-то попали на вечеринку абсолютно незнакомых людей из какого-то клуба холостяков-холостячек. Любимов почему-то сразу согласился. Всё, что он хотел сказать Эвелине, так ещё и не сказал!
Эвелина решила поиграть, почему нет? Она танцевала со всеми подряд, не выказывая особого расположения к кому-либо, искоса поглядывая на Рима.
Он сидел за журнальным столиком и беседовал о чём-то с интеллигентного вида человеком, как будто не замечая подруги. На самом деле Рим не отрывал от Эвелины глаз и думал. Теперь он решил, что у них нет общего будущего. Что он безнадёжно остаёт от Эвелины и по внешним данным, и по возрасту. И вообще, всё это глупо. Сможет ли он сделать Эвелину счастливой? Сможет. Но надолго ли? Поганенькие мысли зашевелились в его голове: станет Линочка женщиной, и тогда будет с каждым… не только танцевать. Рим устыдился, как можно так рассуждать? С другой стороны, кто он для Эвелины? Врач, спаситель, но уже в прошлом! Или нет?
Вот так он и сидел, и ломал голову никчемным резонёрством, совершенно не прислушиваясь к собеседнику.
– Потанцуем? – блеснула глазами Эвелина, протянув ладонь Риму. Он нехотя поднялся.
– А можно я? – вскочил унылый собеседник. Эвелина замерла, вопросительно глядя в глаза Риму.
– Ты отдохни, – предложил Рим.
– Хорошо, тогда следующий танец, – продолжал настаивать субъект в мятом пиджаке.
– Следующего не будет, – сказал Рим.
– Да почему же? Времени ещё много! – надрывался парень, обращаясь к Эвелине.
– Свободен! – сказала Эвелина.
Парочка развернулась и удалилась. Неудачливый ухажёр присел на свой пуфик.
– Вот не ожидала, что ты можешь быть таким грубым, – лукаво заметила Эвелина, грациозно опуская руки на шею партнёра.
– А ты?
– Да сколько я буду танцевать, с кем попало?
– А кто заставляет?
– Ты что, злишься?
– Да, – коротко согласился Рим.
Эвелина не скрыла удовольствия.
Они молча кружились, обнявшись, изредка заглядывая в глаза друг другу.
Рим порывался начать разговор, но не получалось. Он ощущал странное раздражение, пытался поделиться своей мыслью о будущем, но, встречаясь взглядом с подругой, не мог открыть рта. Наконец Рим решился, вдохнул воздуха, но внезапно оборвалась музыка и через секундную паузу взорвалась бешеным ритмом.
Рим опустил руки и хотел было сойти с площадки, но окружающие люди быстро переменили тактику и приняли новый ритм. Пары разбились, образуя мелкие группки и сдавленные овалы.
Эвелина взяла Рима за руку и пригласила к танцу. Сквозь грохот он попытался что-то возразить, но Лина взглядом призвала к танцу. Словно какая-то пружина распрямилась в нём! Любимов никогда раньше не танцевал ни ламбаду, ни румбу, ни ещё что-либо подобное. А теперь вот, шаг за шагом, движение за движением разошёлся, не замечая танцующих людей.
У них получился парный танец под быструю музыку. Они то сходились, держась за руки, то разбегались в стороны, внезапно Рим оказывался со спины партнёрши, обхватывая талию, а Эвелина подобно лани мягко прогибалась на его руке.
Грустные мысли покинули голову, на душе стало легко и свободно, мир приобрёл розовые тона – и не только за счёт бликов цветомузыки!
Для такого парного танца требовалась значительная площадь, и люди расступились, продолжая качаться под музыку.
Когда Эвелина, упёршись грудью в Рима, откинула голову кзади, прекратилась музыка. Видать, так принято на вечерах незнакомцев!
– К-ха! К-х-а! – проверка микрофона и слащавый голос. – Я поздравляю всех присутствующих со знаменательным событием!
Множество голов одновременно повернулось к говорящей дородной даме в вечернем платье от Кардена. Встретив десятки заинтересованных глаз, ведущая сделала паузу, дабы все прониклись торжеством момента!
– Мы являемся свидетелями необычайного свершения! – с торжественностью, присущей детскому утреннику, объявила ведущая. Неподдельная радость и ликование, звучащие в её голосе, купили всех. Даже те, кто сидел со скучающей миной, ожидая обещанного чая, прислушались. А энергия хлестала через край выступающей. И было от чего! Внезапно, по капризу Художника, вдруг переломался годами наработанный сценарий! Подготовленная к представлению пара воспрянула духом: сколько же можно, из месяца в месяц изображать случайно познакомившихся влюблённых!
А вот теперь свершилось! Так длительно блуждающий учёный в причудливо извитых коридорах науки внезапно находит подтверждение своей теории. Ведь, действительно, образовалась пара!
– На наших глазах! – ведущая подкатила зрачки кверху. В специально наведённом свете сверкнули белки её глаз, ярко контрастирующие с сильно оттенёнными веками. – Случилось! Любовь! Любовь зародилась и станет вечной! С первой встречи! С первого взгляда! С первого танца!!!
Неожиданно для своей комплекции ведущая шустро юркнула к избранной паре.
– Представьтесь, пожалуйста! – сунула микрофон в зубы Любимову.
– Любимов, – ответил он, собравшись добавить: «Рабочий фабрики», – игривое настроение целиком захватило Рима. Но не тут-то было!
– Любимов! Любимов!! Любимов!!! – заорали подсадные хлопачи.
– А имя? Имя!
– Рим.
Оглушительный шквал аплодисментов! Его приветствовали, как космонавта. Подбежал вынырнувший ниоткуда фотокорр и несколько раз ослепил Рима вспышкой.
– А Вы? Вы! Да кто же это? Кто эта прелестная девушка?
– Эвелина.
– Какие чудесные, какие неординарные, какие эксклюзивные имена! Поприветствуем нашу пару! – массивная ведущая размашисто начала хлопать в ладоши. – Вспомним, как это делается?
– Ура-! – рявкнул незапланированный сценарием тип с дебильным выражением лица.
– Нет!
– Виват! – прозвучал грамотный перевод сотрудника клуба.
– Да нет же! А ну-ка, все! Вспомнили детство? И, как же?
Толпа замерла в молчании – никто больше не хотел опозориться.
– А! Я вижу маленькую девочку! Какое прелестное создание! – толстуха перекатилась на несколько метров к, незаметно выведенной в зал, своей племяннице и сунула микрофон девочке.
– Тили-тили теста! – ярко и непосредственно выкрикнул пятилетний ребёнок.
– Вот она! Истина! Устами младенца!!! – ведущая мигом оказалась рядышком с парой. – Все вместе!
Она захлопала в ладоши, притоптывая в такт и качая головой, показывая затылок.
– Тил и-тил и тесто! Тили-тили тесто! Жених и невеста! Жених и невеста!!!
Зал всколыхнулся: все затопали, захлопали, закричали! Церемония началась!
– Поцелуйтесь! – гаркнула в микрофон сваха, стоя рядом с Римом, незаметно ущипнула его за ногу и прошипела на ухо: – В губы, и недолго!
Так всё и получилось.
– А ну-ка, вынесем венки! Венки победы любви над царством тёмной застенчивости!
Колонки взорвались маршем Мендельсона. На импровизированную сцену извлекли многоразовые свадебные венки.
– Тьфу! – едва не плюнул слюной на пол интеллигентный сумрачный субъект, общавшийся с Римом, и раздражённо покинул помещение, не дождавшись уплаченного чаю.
Сценарий, надо признать, великолепен. В счастье Любви с первого танца поверили даже победители необъявленного конкурса. Стол сделали коротким до чрезвычайности. А потом продолжили конкурсы, танцы: каждой образовавшейся паре вручили призы – различные дешёвые и прикольные вещицы для хозяйства. Риму с Эвелиной достался главный приз: великолепный утюг с программным управлением – сам гладит! Остальным парам значительно проще: скалку, скакалку, ручной миксер и прочую домашнюю утварь.
