Сергей Семипядный - Украл – поделись
– Да, я слышу, – запредельно отозвался Литиков.
– О-о! – вздохнула-простонала Татьяна. Она поднялась и подошла к кровати, присела рядом с Литиковым. – Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя?
– Да.
– В щёчку?
– Нет. В губки.
– Ну, маленький, где наши губки? Да ты, никак, плачешь. Не плачь. Хочешь, я тебе сказку расскажу?
– Ты поцеловать меня обещала.
– И поцелую, маленькая моя. Где наши губки? А, вот они наши губки на небритой рожице. Ты почему, маленькая моя, не побрился ещё?
– Я не успел.
– Не успел? Ну, ничего. Какие наши годы.
Татьяна нагнулась и поцеловала Литикова.
– А ещё?
– Ну давай ещё раз поцелую. Эй! – Татьяна вновь нагнулась к Литикову и поцеловала его в губы, несколько продолжительней, чем в первый раз. – Ну, маленькая моя, ещё хочешь? Давай ещё раз. А ты будешь умничкой. Да?
– Да, – со вздохом ответил Литиков и попросил: – А можно обнять?
– Обними, маленькая моя.
Татьяна прижалась к Литикову.
– Без халата бы… – провздыхал Литиков, обнимая женщину.
– Нет-нет, как-нибудь в другой раз, – торопливо отвергла его просьбу Татьяна, отстраняясь и прикрывая рукой наглядно проявившиеся бугорки, образовавшиеся в результате неожиданно набухших сосков её грудей. – Давай поцелую тебя в последний раз и будем готовиться к отъезду. Я сама всё соберу, а ты лежи, входи в роль счастливого влюблённого. Хорошо, маленький?
– Хорошо.
Татьяна поцеловала Литикова, погладила его по голове, улыбнулась нежно и ободряюще.
– Будь умничкой.
Когда заявилась Света – а она всё-таки заявилась, – Татьяна встретила её надлежащим образом (открыла дверь, застёгивая пуговицы халата, томная) и искусно «проворонила» момент, как Света вошла в комнату, где тосковал и печалился в постели Татьяны Литиков.
– Ой, туда нельзя! – крикнула «запоздало» Татьяна и поспешила следом за Светой.
Света растерянно разглядывала лежащего на кровати Литикова.
– Это как надо понимать? А, мать? – Света оглянулась на смущённо потупившуюся Татьяну. – В твоей постели лежит мужик и…
– Да перестань ты, что ты, в самом деле! – забормотала Татьяна не без робкого возмущения. – Моралистка, тоже мне, выискалась. Мы с Мишенькой любим друг друга и, если хочешь, нам дела нет до всяких там пересудов. Да, нет дела. И перестань таращить глаза.
– Но ещё сегодня утром на этой кровати сидел… – удивлялась Света.
– Ладно, хватит! – перебила Татьяна. – Мало ли кто где сидел.
– Но, мать, в уме ли ты? Да что ты в этом дохленьком алкашике нашла? Ну, вы, ребята, даёте! Отказываюсь тебя понимать, подружка.
– Перестань, Светка. Ты ведь ничего не знаешь. Мужские достоинства ведь не всегда обнаруживаются невооружённым глазом. А когда мужчину поближе узнаешь…
– Ты надела очки, взяла бинокль, он разделся – и ты обнаружила?
– Всё-всё, хватит! – замахала руками Татьяна. – Если не прекратишь сейчас, я тебя выгоню. Мишенька, лапонька, не обращай на неё внимания. – Татьяна подсела к Литикову и поцеловала его. – Ты ведь знаешь, на дураков не обижаются. И – дур. Да, лапонька?
– Да. Но я попросил бы оградить! – обиженно и капризно ответил Литиков.
– Ну-ну, не обращай внимания.
– Не обращай внимания, – передразнила Света. – А ты, подружка, знаешь, где он ночь провёл?
– А вот это тебя уже не касается! – отрезала Татьяна.
– Ясно. Понятно, – заключила Света и помолчала. – Ладно, слушай ещё одну новость. Твоего, или чей он там сейчас, не знаю, Пашу взяли в оборот чипинские.
– Знаю уже, – спокойно ответила Татьяна.
– И что?
– А ничего. Пускай сам выпутывается. Не маленький. Я ему не нянька.
– Но ты вроде как… Ах да. Ну-ну. – Света наморщила лоб. Она была в затруднении. Она ожидала всего чего угодно, но такой оборот дела совершенно лишил её равновесия.
– Чаю будешь? – спросила её Татьяна.
– Чаю? Выпью.
– Пойдём на кухню, а то Мишенька, может быть, вставать захочет, – подхватила хозяйка подругу под руку. И – Литикову: – Вставай, наверное, лапонька, чайку выпьем. И перекусим. Да?
– А что это у тебя чемодан посреди комнаты? – выходя, бросила через плечо Света.
Татьяна не ответила. Словно не расслышала. Света остановилась.
– Чемодан – чего, говорю?
– А, чемодан! – воскликнула Татьяна. – А что чемодан?
Она подхватила чемодан и отнесла его в угол. Света с подозрением покосилась на, словно бы изрядно смутившуюся, подружку, вновь наморщила лоб и вышла из комнаты.
Сидя за столом, Татьяна и Литиков оказывали друг другу всяческие знаки внимания, как бы забывая время от времени о присутствии постороннего человека. Литиков, немного оправившийся от перенесённого в недавнем прошлом потрясения, расстегнул у сидевшей рядом с ним Татьяны две пуговицы, нижние, её халата и пользовался моментом. И Татьяне приходилось то да потому отстранять его шаловливую руку, ласково напоминая: «Миленький, лапонька, мы не одни». Иногда Татьяна поглядывала на часы.
И Света заметила это и спросила:
– Спешишь куда-то? На часы всё смотришь.
– Я? Нет-нет, – ответила Татьяна, однако спустя пару минут опять бросила взгляд на часы.
Света ушла как раз вовремя. До прибытия городского автобуса оставалось сорок минут. Этого времени было достаточно, чтобы извлечь из тайника деньги, окончательно собраться и по пути к месту посадки забежать к Гавриловне. Решили, что Литиков уйдёт на двадцать минут раньше, без вещей, поболтается у магазина, заглянет на почту, а за пару минут до предполагаемого прибытия автобуса приблизится к автобусной остановке.
А Татьяна на остановку вообще не пойдёт, она выйдет к повороту на тракт, где и дождётся автобуса. И они уедут. Они поселятся в гостинице, а завтра вечером позвонят в деревню. И всё узнают, все новости основные.
Однако их планы оказались на грани срыва.
– Они идут! Сюда! – закричал Литиков.
Он был уже одет и ходил по дому в поисках зажигалки. Случайно глянув в окно, он увидел того, с пистолетом, и с ним ещё одного.
– Кто? – подбежала Татьяна.
– Те самые!
– Спокойно! – приказала Татьяна. – Я сама буду с ними говорить.
Постучали, не дожидаясь разрешения, вошли. Татьяна встретила их у порога.
– В чём дело? – подступила она к непрошеным гостям.
– Где второй? – спросил высокий качок в тёмных очках, неоднократно меченый пластырем и йодом. Заметив Литикова, повернулся к нему. – Ты, что ли?
Литиков похолодел, ноги сделались ватными. К счастью, говорить он ещё не мог, только рот приоткрыл.
– Не узнаёшь, Андрей? – засмеялся второй. – Это же тот дурачок местный, который нам помог тогда, вцепился в клиента мёртвой хваткой.
– Ванька-скотник, – уточнила Татьяна. – За десяткой приходил. – И дёрнула подбородком в сторону Литикова. – Ну, получил десятку на водяру любимую – двигай! Последний раз. Сама без гроша сижу.
Литиков робко протиснулся между Татьяной и визитёрами, выбрался в сени, во двор, за калитку и припустил по улице. Не слушавшиеся ноги заплетались, но страх – он как сейчас видел избитое лицо Бабухина – гнал его. Забежать как можно дальше, где его уже не достанут. Жаль, что до прихода автобуса ещё так долго, целых двадцать пять минут.
– Ну, чего припёрлись? – в это время спрашивала Татьяна, стоя перед Андреем и Алексеем.
– Обыск, – объявил Андрей.
– Обыск? Ха! Ха! И ещё раз – ха! – отчеканила Татьяна. – Только один шаг, и я такой крик подниму – чертям тошно будет. На всю деревню. А ну, выметайтесь! Ну-ка! – И Татьяна принялась пихать Андрея в грудь.
– В этом доме спрятаны деньги. Ворованные! – не отступал Андрей.
– В доме? Где? В шкафу или под кроватью? – язвительно заговорила Татьяна. – Вы их совсем за дураков, что ли, держите? Так вот, прошлой ещё ночью, с кайлом и лопатой, они унесли деньги из этого дома. Куда? Не знаю. Не интересовалась. Мне за постой заплатили. Тебе эти деньги отдать?
– А где второй тип? – спросил Алексей.
– Он ещё первым автобусом в город смотался, за одеждой.
– Когда вернётся?
– Сегодня обещал.
– Надо все автобусы встречать, – сделал вывод Андрей и повернулся к Алексею. – Возьмёшь её с собой – и вперёд. Кстати, встречать надо не только автобусы.
– На морозе торчать? У меня насморк, – заявила Татьяна.
– Возьмёшь кого-нибудь, кто знает его, – и вперёд, – изменил указание Андрей.
– Да раньше, чем после обеда… – начал Алексей.
– Нет, с ближайшего начнём.
7
Литиков побывал уже и в магазине, и на почте, но, гонимый страхом и нетерпением, выбежал на прямую слишком рано. Автобусная остановка – вон она, рукой подать, две минуты ходу, а до подхода автобуса ещё целых десять минут. Заглянуть, может быть, на свиноферму? Литиков протопал к воротам – закрыты, толкнул калитку – со скрипом отворилась. Литиков вошёл. Сумрачно и вонюче.
