Георгий Ланской - По законам звездной стаи
О том, что Димка уехал отдыхать с Рокси, Егор догадался только после известия о смерти Юрия Люксенштейна. Он и сам пытался дозвониться Димке, но телефон не отвечал. Искать его рядом с Рокси никому не пришло в голову.
О смерти Юрия Егору сообщила Инна.
Она все никак не могла развестись с Боталовым, делила имущество, претендуя, в том числе, и на его продюсерские центры и студии. Инна в последнее время тесно сошлась с Люксештейном, стараясь научиться вести дела с тем же размахом.
– Юра был просто вне себя, – бубнила Инна в трубку. – Этот паршивец уехал отдыхать и никому не сказал куда. Сорвались важные концерты! Юра долго пытался найти Димку, нервничал. Утром я узнала, что его увезли на «Скорой». Говорят, он даже до больницы не доехал…
Инна притворно всхлипнула в трубку.
Сообразив, что Егор не реагирует, она продолжила более деловым тоном:
– Егор, кстати, ты не продашь мне акции проекта «Дима Белов»?
– Я подумаю, Инна, – мягко сказал Егор, что уже однозначно можно было принимать как отказ.
Она не поняла и еще что-то говорила, но Егор уже не слушал.
От недосыпа нескольких ночей подряд его мутило, глаза слипались. Заведя будильник, он рухнул в постель, даже не раздевшись.В Шереметьево Егор прибыл задолго до посадки самолета из Индии.
Пробок по пути почему-то не оказалось, словно суровая Москва пожалела эстрадного исполнителя, в одночасье оставшегося без поддержки одного из самых крупных продюсеров отечественной эстрады, способного раскрутить кого угодно. Пристроив машину на парковке, Егор вошел внутрь. До прилета Димки осталось еще более часа.
Егор решительно направился в сторону кафе. Заказав кофе, он приткнулся за свободный столик и, потихоньку прихлебывая отвратительный напиток, мрачно оглядывался по сторонам. Сидевшая неподалеку пара не сразу привлекла его внимание. Егор равнодушно мазнул по ним взглядом, а потом вгляделся, не поверив своим глазам.
Через два столика от него сидели Алла и Антон.
Егор автоматически подвинулся так, чтобы толстый дядька, алчно пожиравший пирожок не первой свежести, заслонил его.
Они не выглядели счастливыми, это Егор понял сразу с какой-то внутренней пустотой.
Алла что-то говорила, Антон отрицательно качал головой и, судя по всему, сердился. Она пыталась его убедить, но, похоже, безрезультатно. Он все качал головой, а потом и вовсе резко встал, подхватил небольшую сумку и потащился прочь, к длинным рядам скамеек. Алла, оставшись одна, вытащила из сумочки упаковку бумажных платочков, осторожно промокнула глаза и угрюмо побрела к выходу из аэропорта, пройдя совсем близко от Егора, но так его и не заметив.
Хмурый Антон посидел в кресле еще минут двадцать и встрепенулся после того, как мягкий женский голос объявил начало регистрации рейса на Киев.
Егор встал и пошел разыскивать Димку.
Пока они отвозили Рокси домой, Егор успел рассказать о внезапной кончине Люксенштейна, умолчав, что возможной причиной его сердечного приступа стал Димкин отъезд. Но, похоже, Димка и сам это понимал, тер мокрые глаза и всхлипывал.
Когда они остались одни, Димка повернулся к Егору и хрипло спросил:
– И что же дальше?
Егор пожал плечами.
– Технически из-за кредитов Люксенштейна его компания перешла к моему отцу, – спокойно сказал он. – Так что ты не пропадешь. Вот только политика ведения бизнеса у отца совершенно другая. Но, по крайней мере, ты не останешься на улице. Я видел документы. Твой контракт действителен еще два года.
Димка улыбнулся, а потом вдруг разрыдался, уткнувшись Егору в плечо.
Тот не пытался его утешить, смотрел в пустоту и думал о своем.
Они просидели в машине около часа, прежде чем Димка успокоился. Егор завел мотор, и «Инфинити» ровно тронулась с места.
Вокруг шумела Москва, суровая и неприступная, зачастую безжалостная в своих капризах.
Москва-злодейка, Москва-убийца, Москва-кокетка, которой нет дела до мелких судеб.
На высокие шпили падал майский вечер, в многочисленных клубах зажигались в лживом приветствии неоновые лампы, на сцену выходили девушки и парни с фанатичным экзальтированным блеском в глазах, оставив за порогом свои переживания…
Потому что шоу должно продолжаться, невзирая на боль!The show must go on,
The show must go on
Inside my heart is breaking
My make-up may be flaking
But my smile still stays on.
Queen «The Show Must Go On»
