Георгий Ланской - По законам звездной стаи
Рокси увидела впереди свободное место и рванула вперед, стараясь занять место поближе к светофору. Позади недовольно прогудела «Калина». Рокси, не оборачиваясь, высунула в окно руку с оттопыренным средним пальцем.
– В «Голограмме» две девочки были центровые, – продолжила она, бегло взглянув в зеркало. – В расклешенных джинсах ходили, майки дурацкие, стрижки дикие, они свой рэп и читали, а третья, рыжик в вязаной шапочке, такая – кровь с молоком, на бэк-вокале подвывала. Голосок – ничего особенного, таких сотни в любой музыкальной школе, и цена им – пять копеек за пучок. Да только рыжая ушлой оказалась: продюсера захомутала, он других девчонок из группы и вытурил! Теперь она там главная солистка, по бокам еще две дуры, но пострашнее, чтобы звезду не затмевали. А девочки из первого состава в своем Зажопинске теперь снова. Одна, говорят, на иглу подсела, а вторая на рынке торгует – пуховики продает.
Димка молчал.
Его благородный порыв сдуло в мгновение ока.
А безжалостная Рокси продолжала его добивать:
– Или, к примеру, взять нашего общего друга Антошу. Хороший парень, только очень уж трахаться любит. И ради случайного перепихона никого не пожалеет: ни жену, ни лучшего друга, ни любовницу. Смотри, что вышло! Закрутился у нас роман на съемках – он жену бросил, хотел, чтобы я с ним всегда была, в любви клялся. Но как только я отказала, быстро утешился и переключился на Егорову Алку. А ведь как его тянули, как помогали: и Мария, и Егор! А он, сучонок, залез в душу, нагадил там аккуратно в уголке, да еще вишенку сверху! Нате, мол, наслаждайтесь. Разве так можно?
– Ты давно его видела? – осторожно спросил Димка.
Рокси вынула из пачки сразу две сигареты, подкурила обе и сунула одну Димке прямо в рот совершенно неженским движением.
– Да с неделю, наверное, – равнодушно сказала она. – У него там перерыв какой-то на съемках случился, вот он и прилетел на праздники. В ресторан звал.
– А ты чего?
– Сказала, что ему с ресторанами завязывать надо. Он там такой мамон отожрал! Харя скоро треснет.
– Так ты не пошла? – осведомился Димка: он вдруг понял, что ему было бы неприятно, если бы рандеву состоялось.
– Да с какого перепугу? – удивилась Рокси и, увидев очередной просвет, рванула вперед. «Калина» снова загудела, Рокси снова показала недовольному водителю средний палец. – Я срать, где жру, не приучена. В Москве – никакого палева! Лысик мой узнает, выкинет к чертовой бабушке обратно в Бобруйск! А я не хочу туда, нас и здесь неплохо кормят!
Димка рассмеялся.
– Хорошо с тобой, прикольно. Ты живая, настоящая.
– Да, я такая, – захихикала Рокси.
– Я серьезно. Я уже давно так не разговаривал ни с кем. На концертах и гастролях – ну что там за разговоры? «Здравствуйте, до свидания», «расскажите про творческие планы…». Никогда бы не подумал, что это так тоскливо! Тусовки, пати всякие – там весело. Но иногда хочется нормального живого общения. Раньше я хоть с Егором общался, а сейчас… некогда обоим. Мы почти не видимся.
– Егор классный, – сказала Рокси.
– Да. И вроде бы родился в норковых пеленках, а не задается, как шелупонь всякая. Пашет, наверх карабкается… Знаешь, даже если бы у него связей не было таких, он бы все равно прославился, просто это чуть больше времени бы заняло.
– Это так странно – от кого-то слушать похвальбы другому, – задумчиво сказала Рокси. – В шоу-бизе это не принято. Скорее наоборот.
Впереди опять образовался просвет. Давешняя «Калина» резво рванула вперед и заняла вакантное место. Водитель с торжеством поднял вверх руку с оттопыренным средним пальцем. Позади недовольно загудел мрачный «Хаммер».
– Ох, кто-то сейчас по сопатке получит, – развеселилась Рокси и посмотрела на Димку.
А он почему-то подумал, что глаза у нее черные, как переспевшие сливы…
Рокси смотрела на него и улыбалась…
– Мы куда едем? – спросил Димка, чувствуя себя невероятным дураком.
– Ко мне нельзя, – спокойно ответила Рокси. – У меня Лысик. То есть мы потом ко мне заедем перед вечеринкой, я переоденусь. Значит, едем к тебе. Или к тебе тоже нельзя?
– Мо-можно, – проблеял Димка.
– Ну, показывай дорогу, Сусанин, – весело воскликнула Рокси. – Сейчас водила с «Хаммера» прибьет этого урода на дерьмобиле и освободит нам проезд. А по прямой, да без пробок с моей красавицей мало кто потягается!..До ночного клуба «Пурга» Дима и Рокси добрались уже ближе к вечеру, когда до выступления оставался какой-то час.
Если бы не беспрерывно звонивший мобильный, Дима бы и вовсе никуда не поехал, так ему было хорошо. Злой Люксенштейн орал в трубку, обещал сделать с ним что-то ужасное, если Димка не явится на выступление, за которое деньги уже получены и потрачены. Но Димке в тот момент было на все наплевать.
Если бы не более дисциплинированная Рокси, он наверняка попросту выключил бы телефон. Однако на майские праздники в Москве начался ажиотаж, спрос на артистов возрос. Это был последний всплеск перед летом, народ разъезжается на курорты, и артистам волей-неволей приходится устраивать ненавистные «чесы» в провинцию – двадцать пять городов за тридцать дней, бессонница, издерганные нервы и гастрит в перспективе.Это блистательного Алмазова поселят в люкс, принесут омаров на завтрак и прикатят лимузин к трапу! Менее удачливым и именитым придется довольствоваться «Газелью», самому таскать багаж, а иногда питаться «бич-пакетами» – лапшой быстрого приготовления, которой пропахли все вагоны поездов дальнего следования. Звезды и звездюльки нередко ели «доширак» за плотно запертыми дверями купе, потому что еда в вагоне-ресторане была еще хуже, а собственным райдером обзавелись еще не все.
У Димки райдер уже был, хотя и довольно скромный: в гостинице – люкс, в вагоне – если не СВ, то купе, в котором он ехал один или с арт-директором, иногда – с администратором, хорошая еда, отдельная гримерная.
Но, объехав в прошлом году центральную часть России, он с удивлением и ужасом обнаружил, что к нему пока еще никто не собирается относиться как к настоящей звезде. Номера были скверными, залы – не всегда полными, гримерные – без мебели и вешалок…
Лежа в постели с Рокси, Димка жаловался ей на жизнь, а она хохотала, как безумная.
До определенного момента Дима очень стеснялся. Стыдясь своей бисексуальности, он знакомился с самыми разными девушками, но чаще всего их встречи носили разовый характер. Зная о том, что они больше не встретятся, Дима не очень заморачивался насчет ухаживаний.
А, собственно, чего заморачиваться?
Встреча после концерта, она в восторге, в руках – его диск (плакат, календарик или просто листок бумаги, на котором он ставит автограф). Потом ни к чему не обязывающая беседа, перемежающая льстивыми комплиментами с ее стороны и лживыми – с его. Дальше – необременительный ужин, заканчивающийся в постели.
И надо быть постоянно начеку: следить, чтобы она не сфотографировала его голым, не заниматься любовью без презерватива, иначе конец: внезапное отцовство или, что куда хуже, сифилис или СПИД. Потом обещания звонить, прощания, объятия и выброшенная в мусорную корзину сим-карта.
Адьё, девочка, мне было с тобой хорошо!..
С Рокси все было по-другому.
Давно похороненные комплексы вдруг вернулись и настойчиво постучались в подкорку мозга. Димка жутко стеснялся немытой посуды на кухне, потому что проспал, и даже на то, чтобы загрузить плошки и чашки в посудомойку, не хватило времени. Стеснялся неубранной, несвежей постели, и пока Рокси была в ванной, спешно перестилал простыни и наволочки, переживая, что они не выглажены.
А потом переживать стало глупо и незачем…
Лежа на кровати, оба лениво курили и думали каждый о своем.
Рокси – о том, что этот мальчик оказался невероятным любовником: нежным, страстным и одновременно робким, как будто делал все впервые и еще не знал, получится у него или нет. Она думала, что ей будет очень жаль разрывать эти отношения, и было бы неплохо как-то закрепить успех. Ведь найти хорошего любовника в тусовке не так просто, а еще сложнее делать вид, что между ними ничего нет! Еще Рокси думала о том, что о Димкиной неутомимости в постели можно слагать легенды.
Того, что за несколько минут до секса он проглотил еще одну розовую таблетку, Рокси не знала…
Дима думал, что Антон дурак, раз не остался с Рокси. То, что это она бросила бывшего соседа по квартире, значения не имело. Как он вообще мог колебаться в выборе между этой роскошной тигрицей и старой вешалкой Голубевой?! Потом он подумал, что к нему все-таки пришло настоящее чувство, а Рокси совершенно не похожа на девок, готовых лечь в постель по первому свистку, только потому что он – звезда. После этого Дима подумал, что Люксенштейн Рокси точно не одобрит: из чувства собственности и страха, что Димка переметнется к другому продюсеру и все вбуханные в него средства пропадут.
– Дим, – вдруг сказала Рокси, – ты что после праздников делаешь?
