Людмила Петрушевская - Санаториум (сборник)
ЛИНА. И сколько она взяла отката из этой суммы от спонсора? И сколько дошло до бедных родителей? Я ведь всё слышу, все ваши переговоры.
ВАДИМ. Ты сошла с ума! Действительно сошла! Нападаешь на невинных! Мы же содержим офис. Аренда помещения, свет, телефон, зарплата нам. Двадцать пять процентов от сумм отчисляются нашему благотворительному фонду. Так во всем мире.
ЛИНА. Есть проценты, а есть откат из кармана в карман.
ВАДИМ. Не надо злиться на Милку. Она все время порывалась увидеть тебя сейчас. Она очень тоскует о тебе. Я не понимаю, почему вместо благодарности ты о ней говоришь клеветнические вещи.
Звонок.
ЛИНА. Алло! Кошкин дом два. А! Привет, ну как ты? А… Какое слово? Так. сколько букв? (Даше.) Домашнее животное из пяти букв.
ВАДИМ. Кошка!
ДАША. Козел.
ЛИНА. На букву «с»? Что-то не приходит в голову. Сука нет. Свинья нет. Собака нет. А. Мам, мне тут надо продолжать совещание, созвон! Пока.
ВАДИМ. Не могу подобрать домашнее животное на «с» из пяти букв. Теперь буду маяться. Я такой человек, не могу успокоиться, пока не найдено решение. Все должно быть на своем месте. Поэтому у меня все получается, все находит свое место. И я хочу сказать про Милку, что нельзя выкидывать человека из жизни после десяти лет самоотверженного служения нашему делу.
ЛИНА. Вашем делу.
ВАДИМ. И ведь это Милка нашла Николу, ее люди разослали его фотографии по детским комнатам полиции.
ЛИНА. Николу нашла старшая дочь Даши.
ДАША. Лизка моя, да.
ВАДИМ. Но благодаря Миле! Это у нас налаживается работа по нахождению пропавших. Мы рассылаем под нашим грифом фотографии и данные по факсу. Нас знают.
ЛИНА. У Милы вообще фото этого не было. Попроси ее показать фото Николы. Ну? Нет у нее ничего. Да и некогда ей было, вы же улетали. Это Митя, который у меня работает, в день пропажи Николы взял у Даши его единственную фотографию, отсканировал и послал ее своему дяде, а он капитан полиции в Гучках.
ВАДИМ. Капитан полиции в этой нашей дыре! Алкоголик местный. Кто теперь скажет, чья тут победа? Общее дело ведь.
ЛИНА. Повторяю, у Милы фотографии не было. Фото Митя отправил в Гучки в полицию. У Мити там все знакомые, его дядька брал в школу полиции, но наш парень не пошел. Тутошние ребята после армии или в организованную преступность идут, в банду, или в полицию. И тут и там это стоит кусок баксов, Митя говорил.
ВАДИМ. Если он не пошел в полицию, стало быть, он в банде? Ты подумай. Прежде чем его сюда пускать!
ЛИНА. Да. Он не в банде, а со мной работает с утра до вечера. Бесплатно, как и я. А Мила все тебе врет. Она не могла звонить. Николу нашли в больнице Старофоминска, а не в полиции. Нашла его Лиза, его старшая сестра. Когда Даша вот стала совсем умирать, лежала здесь, только звонила в Питер, потому что ее уволили с работы, тогда ее дочка Лизонька примчалась к матери, стала обзванивать справочные ближайших от железной дороги детских больниц и нашла братика. Никола сказал свое имя и фамилию, когда пришел в себя. Николу обнаружила обходчица на насыпи, он лежал без сознания, его на скорой отвезли в больницу. Он очнулся только через неделю, сказал, что круглый сирота, ни папи ни мами, и едет к сестре в Питер, ему врачи даже собирали на дорогу деньги, и тут Лиза, которая звонила по справочным больниц, узнала, где он лежит, и приехала к нему. Слез было! И Даша сидит у него в палате третий день. И никакая не Милка.
ВАДИМ. Ты, прости, сейчас себя показываешь не с лучшей стороны. Откуда столько злости? Я просто говорю с другим человеком. Почему ты отметаешь труд Милки?
ЛИНА. Да нет. Не было труда. Как всегда показуха и понты.
ВАДИМ. Это не она виновата, это твои проблемы, что ты с ней не хочешь видеться. Это результат изменений в тебе. Она тут ни при чем. Всё ведь внутри человека! Ты ее возненавидела, и это следствие твоей болезненной психики. Ты что, сумасшедшая так озлобляться? Я начинаю подозревать, что ты сумасшедшая.
ЛИНА. Она тебе что-нибудь обо мне говорила?
ВАДИМ. Все время только о тебе и говорила.
ЛИНА. Она сказала, что спит с тобой уже десять лет.
ВАДИМ. Это откровенная ложь.
ЛИНА. Что значит ложь?
ВАДИМ. Ты лжешь, говоришь неправду. Она не могла этого сказать.
ЛИНА. Тебе все может доложить Даша. Она была свидетель всей этой сцены.
ВАДИМ. Насколько я знаю, Даша в этот момент выпила таблетку и чашку вина. Что она могла слышать?
ЛИНА. А, Мила тебе это сказала? Про чашку вина. Она собственноручно налила вино в чашку и заставила Дашу выпить. Я шла в это время мимо и видела.
ВАДИМ. Куда ты шла?
ЛИНА. Как раз в душ.
ВАДИМ. В душ с веревкой?
ЛИНА. Да.
ВАДИМ. И после этого ты говоришь, что ты нормальная? Зачем ты шла в душ?
ЛИНА. Она сказала мне, что спит с тобой с того дня, как вашу Вероничку положили в туберкулезный санаторий, и когда я там сидела с ней все свободное от работы время, и ночевала у Тюриных в Кунцево, чтобы каждый день в семь утра быть в санатории и умыть Вероничку. Мила сказала, что в этот момент начала спать с тобой.
ВАДИМ. Ты что? Ты явно бредишь, она не могла так говорить.
ЛИНА. Мало того, она еще сказала, что в тот год ты по субботам целый день проводил с ней в постели и плакал, что в воскресенье надо ехать к Вероничке в санаторий.
ВАДИМ. Как? По субботам у нас были практики, ты что! С семи утра. И до семи вечера. Но в воскресенье я отлынивал и ездил в санаторий к Веронике. Все это знали, и она тоже. По субботам Мила сама же принимала участие в моих практиках.
ЛИНА. А, у вас это называется практики?
ВАДИМ. Опомнись, откуда столько злобы?
ЛИНА. Значит, ты с ней не спал.
ВАДИМ. Это ложь, да.
ЛИНА. Такова твоя лучшая соратница Мила. Наглая врунья, которая сказала мне, что ты спишь с ней десять лет.
ВАДИМ. Это ложь! Это ты сама придумываешь! Ничего она не говорила.
ДАША. Говорила. Я слышала.
ВАДИМ. Значит, она поневоле солгала. Хотела выглядеть лучше.
ДАША. Но ты спишь с ней?
ВАДИМ. Мое вероисповедание не позволяет мне лгать.
ДАША. Ты спишь с ней уже десять лет?
ВАДИМ. Да нет же!
ДАША. А сколько ты лет с ней спишь?
ВАДИМ. Вопрос в непристойной форме. Я тебе не обязан отвечать.
ЛИНА. Ну не лги уж ты. Сколько лет ты с ней?
ВАДИМ. Я с ней?
ЛИНА. Да.
ВАДИМ. Да я с ней уже двенадцать лет…
ДАША. Двенадцать лет!
ВАДИМ. Работаю, сотрудничаю.
ДАША. А когда ты с ней начал совокупляться? Прямо скажи. Твоя церковь запрещает тебе лгать.
ВАДИМ. Я лгу? Да кто ты такая?
Звонок.
ЛИНА. Алло! Кошкин дом два. А! Привет, но я сейчас на совещании… разбираем тут один вопрос… нет, это деловой вопрос. Да тебе неинтересно, породы котов, да кого кастрировать… Попозже… Ладно, хорошо. Позвони Ольге Петровне… Пока. (Вадиму.) Так сколько лет ты спишь с Милкой?
ВАДИМ. Ну… Точно не скажу.
ДАША. А неточно?
ВАДИМ. По-моему, всего шесть.
ДАША. Приврала она, стало быть.
ВАДИМ. Стало быть, да. В пылу полемики ее заносит, мы с ней над этим работаем упорно. Это ее недостаток, она преувеличивает. У нее есть недостатки, я не скрываю. Но она работает над ними, я ее направляю.
ДАША. Ты ее направляешь, да. В койку.
ВАДИМ. Кто это тут такая?
ЛИНА. Она мой друг. А ты никто для меня.
ВАДИМ. Да брось. Мы взрослые люди. Я к тебе отношусь очень сердечно и был потрясен, когда Милка мне сказала, что ты повесилась.
ЛИНА. В аэропорту она сказала?
ВАДИМ. Да.
ДАША. И вы улетели. А хоронить?
ВАДИМ. Нет, нет, скорей всего только в самолете она заплакала и сообщила мне. Что, с парашютом нам спрыгивать? Кстати, то, что Милка сказала тебе в конце концов правду, говорит о том, что она постепенно становится на путь истины. Я одобряю ее за этот мужественный поступок. За это она страдает сейчас, ты не хочешь ее видеть на даче, а в чем ее вина? Что она сказала правду? Она будет лишена отдыха, воздуха из-за этого. Она пострадает за правду, отлученная от нормального уик-энда на моей даче. И она будет сюда приезжать, и ты должна это со спокойной душой принять. Вот так. Это мой дом, а она моя помощница. Моя, так сказать, жена не меньше, чем другие. Ну начни человека уважать, человека, который спас тебя.
ДАША. Слышала? Жена не меньше, чем другие.
ЛИНА. Человек меня так спас, что меня в психушке две недели продержали.
ВАДИМ. Я, например, ее еще больше стал ценить, потому что она принесла себя в жертву на алтарь правды.
ЛИНА. Она мне это сказала торжествуя, провозгласила как свою победу. Мы спим с ним уже десять лет.
ВАДИМ. И от этого ты пошла вешаться? Ну мало же ты себя ценишь. Она же по сравнению с тобой серая мышка, незаметная, плюгавая. Но в ней есть другое.
ДАША. Мышиный глазок.
ВАДИМ. Ну да, ну да… Такая внешность.
