Александр Смирнов - Раб и Царь
– А разве вы нуждаетесь в моих советах? Вам просто надо знать то, что знаю я.
– И это правда. Мне нужна только информация. Как говорится: кто предупреждён, тот вооружён. А это значит, что обладая последней, я сам буду способен изменить дорогу своей жизни.
– К сожалению, у меня другая точка зрения.
– Какая же, если не секрет?
– Дорогу жизни никто не способен изменить.
– Вы считаете, что у человека нет выбора?
– Совсем наоборот. Я считаю, что у человека есть выбор, а больше ничего.
– Что-то я вас не понял.
– Всё очень просто. Человек способен выбрать дорогу, по которой пойдёт, а изменить саму дорогу он не в состоянии. Если встали на свою дорогу, обладаете вы информацией или нет, это ничего не изменит. Дорога всё равно приведёт вас к финишу.
– Я давно свою дорогу выбрал, и куда же она приведёт, по-вашему?
– К эшафоту.
Управляющий при этих словах поперхнулся кофе и залил себе сорочку.
– Ничего себе, прогнозики! Вы хотите сказать, что я буду казнён?
– Боже упаси! Вы умрёте, как царственная особа. В тепле, сидя на унитазе.
– От чего?
– От инфаркта.
– А при чём тут эшафот?
– Честно говоря, он вообще ни при чём. Я это так, образно сказал.
– В таком случае, сделайте одолжение, объясните, что вы понимаете под этим словом, а то я боюсь, что инфаркт случится прямо сейчас.
– Нет, это будет немного попозже. А под эшафотом я подразумеваю то, что вы строите: ваши дворцы, яхты, машины и тому подобное.
– Ну, если мой унитаз будет стоять на таком эшафоте, то я спокоен. А что касается инфаркта, то мы все когда-нибудь умрём. К сожалению, смертью кончается любая дорога.
– Ну, это как сказать. Для кого кончается, а для кого только начинается.
– Вы про загробную жизнь?
– Про неё самую.
– Это уже философия, а мы люди земные. Давайте спустимся на грешную землю. Ко мне завтра должен прийти партнёр для подписания контракта. Мне бы хотелось в общих чертах знать, что он думает.
– Он думает обмануть вас.
– Ну, это естественно. Он же бизнесмен. О чём же ему ещё думать?
– Что же вы тогда хотите знать?
– Обманет он меня или нет?
– Нет. Обманете вы его.
– Вот это то, что я хотел узнать.
Управляющий посмотрел на часы и замахал руками.
– Вы действительно очень интересный собеседник, – сказал он Диме. – С вами совершенно забываешь о времени. А между тем, ко мне сейчас должен прийти тот человек, о котором мы с вами говорили. Мы обязательно с вами договорим. В самое ближайшее время.
– Месяца через три, – уточнил Дима.
– Почему через три?
– Потому что после подписания контракта вы поедете в отпуск, а после отпуска вам будет не до меня. Свадьба дочери – мероприятие хлопотное.
– В отпуск? Странно. Если мне не изменяет память, я отдыхать не собирался. Впрочем, как и свадьба. Ни о какой свадьбе у меня дома даже речи не было. Впрочем, всё это обсудим в следующий раз. А сейчас, прошу меня извинить, ей Богу, нет ни одной свободной минуты.
Дима пожал руку хозяина и вышел из кабинета. Стоило ему закрыть за собой дверь, как перед ним опять появился клерк.
– Как прошла беседа? – услужливо спросил он. – Управляющий сегодня в хорошем настроении, это уже залог успеха.
Клерк протянул Диме конверт.
– Здесь ваш гонорар. Можете не пересчитывать. У нас не обманывают.
– По-мелкому не обманывают, – поправил Дима.
Клерк рассмеялся.
– Я вижу, у вас тоже хорошее настроение, значит, встреча прошла удачно. Вас проводить?
– Не надо. Я дорогу запомнил.
– Как изволите.
Дима пошёл к выходу, а клерк моментально скрылся в кабинете управляющего.
– К встрече всё готово? – спросил начальник своего подчинённого, даже не взглянув на него.
– Не извольте беспокоиться.
– А этого проводил?
– Сам ушёл. Деньги я ему передал.
– На таможне сюрпризов не будет?
– Обижаете. Всё будет разыграно, как по нотам. Как только товар попадёт на границу, сразу будет арестован. Ну, а дальше, как говорится, дело техники.
– А у юристов всё готово?
– Контракт подготовлен. По условиям договора, если дебитор задержит платежи более, чем на месяц, то будет отвечать своим имуществом, а на таможне товар пролежит месяца три, а то и больше.
– И имущество дебитора перейдёт к нам, – продолжил управляющий. – А так как таможня должна отдать товар не физическому лицу, а юридическому, следовательно, он будет передан фирме, владельцами которой будем уже мы.
– Гениально! – воскликнул клерк.
– А что партнёр? Как он нас думает кинуть?
– Всё элементарно. Он просто не собирается возвращать кредит. После пересечения товара через границу меняются документы, и груз следует совсем к другому хозяину. Партнёр топит свою собственную фирму в искусственных долгах, и взыскивать долг становится не с кого. И деньги целы, и товар на месте, и долги отдавать не надо.
– Фу, как это примитивно! Никакого полёта фантазии. Никакой изобретательности. А ведь бизнес – это творчество, поэзия, если хотите.
Телефонный звонок прервал разговор двух поэтов, не дав насладиться вдоволь собственным шедевром.
– Это охрана. Клиент пришёл, – сказал управляющий клерку. – Беги, встречай. Остался последний штрих.
Клерк уже подошёл к дверям, но хозяин его остановил.
– А что это ты ему про мою семью наболтал?
– Кому?
– Ну, этому экстрасенсу.
– Ничего я ему не говорил.
– Откуда же он тогда знает, что у меня есть дочь?
– Не знаю.
– Но ведь откуда-то он знает?
– Ну, так как же, ведь он этот, как его – царь!
– Царь? Запомни раз и навсегда, царь для тебя это я, и никаких других царей быть не может.
– Нет, я просто это, как его… – начал оправдываться клерк. – А для чего же тогда вы его на работу взяли?
– Как бы это объяснить, чтобы ты понял? Понимаешь, при моём статусе положено иметь своего колдуна. Ну, это, вроде как, престижная машина или недвижимость за границей. Понял?
– Понял.
– Что ты понял?
– Понял, что как машина.
– Ничего ты не понял. Ты должен понять одно – царь это я.
Ни поэтом, ни, тем более, художником Андрей Борисович Артамонов никогда не был. Более того, выбранная им после школы специальность не оставляла никаких надежд на какое-либо творчество. Ну, действительно, какое может быть творчество со специальностью экономика и финансы? Его не только поэтом, его мужчиной-то не считали. Не моряк, не лётчик, не строитель, не инженер, а так, незнамо кто, одним словом, бухгалтер. Девчонки шарахались от него, как чёрт от ладана, а парни считали ниже собственного достоинства не только дружить с ним, а даже быть знакомым.
А кто, собственно, сказал, что творчество – это специальность? Творчество – это состояние души, полёт мысли. Творчество – это способность усмотреть то, что не в состоянии увидеть обычный человек, Это, наконец, гармония разума, совершенство. Творчество – это то, что даруется только избранным, тем, кому суждено управлять этим прекрасным и беспокойным миром.
Осознание того, что он, Артамонов Андрей Борисович, как раз и есть тот самый избранный, пришло не сразу. Это случилось, когда страна переходила с социалистических рельсов на капиталистические. Его банк подвергся тогда принудительной приватизации. Впрочем, это происходило почти со всеми государственными предприятиями. Клиентам предлагали купить акции банка. В то время ещё мало кто понимал, что такое вообще акция, поэтому клиенты отмахивались от них, как от назойливых мух. Руководству ничего не оставалось, как применить в капиталистическом обществе социалистические законы. Предприятиям просто стали задерживать заработную плату, если те отказывались приобретать ценные бумаги. Вот тут-то и проявились незаурядные способности заурядного клерка. Артамонов обещал содействие клиентам в получение их же собственных денег в обмен на бумажки, которые в те времена были никому не нужны. Всё это Андрей Борисович проделывал на виду у всех. Однако никому и в голову тогда не приходило заподозрить его в нечестности. Напротив, его ставили в пример остальным сотрудникам, как самого исполнительного и сознательного работника. Сотрудники же, хоть и внимали речам начальства, но за глаза иначе, как дураком, Артамонова не называли. Об этих акциях вспомнили позже, когда объявили о первом собрании акционеров. Из всего отдела, где работал Андрей Борисович, пригласили только его. Каково же было удивление сотрудников, когда с собрания Артамонов вернулся членом совета директоров всего банка. Вот тогда и понял скромный клерк, что он не такой, как все остальные, что у него свой путь в этой жизни, что на него возложено повелевать, а на остальных – исполнять.
После разговора с Царём и подписания контракта Андрей Борисович находился в самом превосходном расположении духа. Он опять доказал себе и всем окружающим свою состоятельность и особое положение в обществе.
