Александр Смирнов - Раб и Царь
– Б-б-блоготворительный.
– Я вижу, что благотворительный! Кто платил, я вас спрашиваю?!
– Вы, – уже сквозь слёзы отвечала сотрудница.
– Я?!
– Вот, подпись ваша.
Рябой стал рассматривать платёжку и к своему удивлению обнаружил, что на ней действительно стоит его подпись. «Неужели это я по-пьяни подписал! – подумал он. – Но ведь кто-то подсунул мне это?»
– А почему главбух уволился? – спросил он уже секретаря
– Все стали увольняться, и он уволился.
– А почему стали увольняться все?
– Разное толковали. Когда узнали, что все деньги ушли в этот фонд, говорили, что это и не фонд вовсе, что вы это специально сделали, чтобы деньги без налогов за границу переправить. Главбух как это узнал, так сразу и уводился. Ну, а потом все за ним стали увольняться.
– Кто это говорил?
– Да разве сейчас упомнишь! Все говорили. А ещё рассказывали…
– Достаточно! Хватит мне эту лапшу на уши вешать.
– И вовсе это не лапша.
– А что же это?
– Это слухи. Хороша лапша, если из-за неё почти все уволились. – Секретарь замолчала и обиженно отвернулась от начальника. – Сами спросили, а теперь ругаетесь.
– А начальник службы безопасности уволился, или не успел?
– Ещё не успел, – обиженно ответила секретарь.
– И на том спасибо.
Рябой встал из-за стола и быстро пошёл к Длинному, который, по словам секретаря, уволиться ещё не успел. В кабинете у Длинного сидели почти все боевики, или, как их теперь называли, сотрудники службы безопасности.
– Совещание проводите? – спросил Рябой Длинного.
– Типа того.
– Вот и отлично. У нас тут проблемы нарисовались.
– У тебя нарисовались, – поправил Длинный.
– Что значит, у тебя? А вы тогда на кой хрен мне нужны?
– Шеф, – обратился к начальнику один из охранников, – мы тут с братвой побазарили и вот что решили: ты нам, по ходу, денег должен. Так вот, пока ты с нами не рассчитаешься, мы соскакиваем.
– Что?! – не поверил своим ушам Рябой.
– А то, что счётчик уже включён. Срок тебе два дня, а дальше, сам знаешь. Это наши бабки и ты должен их вернуть.
– Какие бабки?!
– Как, какие? Ты что нам за погром обещал?
– Да я разве спорю, – стал оправдываться Рябой. – Раз обещал, значит отдам. Только подождать немного надо.
– Вот мы и подождём. Два дня. Вполне достаточно.
Рябой с надеждой посмотрел на Длинного.
– А что ты на меня смотришь? Пацаны правы. Всё по понятиям.
– Но деньги надо отбить. Ты это понимаешь?
– Это твои проблемы и тебе их решать. Никто за здорово живёшь твою участь разделять не будет.
– Ты так говоришь, будто я вас кинул.
– А как ещё? Тебя Царь предупреждал, а ты его взял и выгнал.
– Но ведь я… – начал было Рябой, но Длинный не дал ему договорить.
– Базар окончен. Через два дня бабки должны быть у пацанов.
«Кранты», – подумал про себя Рябой, и был недалёк от истины.
Ему бы распутать запутанный клубок, найти этот пресловутый благотворительный фонд и попробовать вернуть свои деньги. Только как же его найдёшь, если все, словно сговорившись, отвернулись от него? Да и разве вернёшь что за два дня? Срок совершенно нереальный. Рябой вдруг вспомнил, как он сам раздавал такие сроки людям, как сажал их на счётчик, и всего за неделю они должны ему были уже в три раза больше первоначального долга. Его мало тогда волновало, что чувствовала его жертва перед неминуемым крахом. Для него это был только бизнес, который не только не мог, но и не имел права учитывать такие понятия, как жалость, сострадание и великодушие. Таковы были правила. Не он их придумал и не ему их было отменять. Обычно человек вспоминает о жестокости этих правил только тогда, когда сам попадает под колёса этой глухой, слепой и бесчувственной машины, но, увы, когда это случается, уже никто, даже господь Бог, не в состоянии изменить эти правила ввиду глухоты и слепоты последних.
Предприняв несколько неудачных попыток выбраться из создавшейся ситуации, Рябой понял, что время упущено, и принял единственное правильное решение, которое было возможно. Он подался в бега. Собрав деньги, которые у него ещё остались, он вызвал такси.
– В аэропорт, – скомандовал он водителю.
Автомобиль увозил Рябого из родного города. Здесь он родился. Тут прошло его детство. В этих дворах он стал юношей. На этих улицах он из юноши превратился в мужчину. И вот теперь, по какой-то нелепой случайности, всё это надо оставить навсегда. Рябой стал в окно разглядывать знакомые улицы и вдруг обнаружил, что они не те, которые ведут в аэропорт.
– Почему мы свернули? – спросил он водителя.
– Дорога закрыта, – ответил водитель. – Поедем по объездной.
«И у меня теперь дорога закрыта», – подумал Рябой. Он откинулся на сидение, закрыл глаза и предался воспоминаниям. Однако поездка затянулась. Когда Рябой открыл глаза, то увидел, что машина едет по загородному шоссе. По обочинам мелькали тёмные силуэты деревьев и никаких построек, никаких признаков жизни.
– Ты куда меня завёз? – закричал он на водителя.
– Не беспокойтесь, мы, можно сказать, уже приехали.
– А ну-ка останови немедленно! Ты что, думаешь, лоха нашёл, чтобы счётчик себе наматывать? Да я город лучше тебя знаю.
– Как прикажете.
Машина свернула на небольшую лесную дорожку и остановилась.
– Приехали, – сказал водитель. – Вылезай.
Рябой открыл дверцу и обомлел от ужаса. Перед ним стоял Длинный со своими головорезами.
– Насколько я понимаю, – сказал он, – вместо того, чтобы искать деньги, ты решил удариться в бега.
Объясняться перед этими людьми было абсолютно бесполезно. Рябой знал их, а они знали Рябого, и поэтому понимали всё без слов. Бывший начальник опустил голову и молча сел на сидение машины. Длинный откуда-то достал лопату и швырнул её к ногам Рябого.
– Что расселся, порядка не знаешь? Копай!
Эту процедуру Рябой наблюдал не единожды. И каждый раз удивлялся. Ему всегда было непонятно, почему жертвы, которые точно знают, что их сейчас убьют, всегда покорно сами рыли себе могилу? И только сейчас он это понял. Организм, повинуясь инстинкту самосохранения, пытался если не избежать смерти, то, во всяком случае, оттянуть её, насколько это возможно. Но, если в обычном случае речь идёт о годах, то здесь жизнь исчислялась минутами, и жертва готова была сделать всё, что угодно, лишь бы никому не отдать этих минут и секунд.
Рябой взял лопату и стал покорно исполнять приказ. Его руки рыли могилу, а голова лихорадочно пыталась найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Он смотрел на своих палачей и думал, думал, думал. Что-то необычное было среди его бывшей команды. Вроде бы всё, как всегда, но что-то было лишним. Он ещё раз присмотрелся к своим убийцам и вдруг обнаружил это лишнее. Это был человек с портфелем, в очках, интеллигентного вида.
«Зачем он здесь? Значит, он им нужен? Значит, это ещё не конец? Значит, я ещё поживу?» – эти мысли стучали в висках, как молот. Рябой отбросил в сторону лопату, показал на незнакомца пальцем и закричал:
– Кто это?!
– Нотариус, – спокойно ответил Длинный.
«Нотариус? Ну конечно, нотариус! – думал Рябой. – Господи, как же я раньше не догадался? Никто и не хотел меня убивать. Они просто решили припугнуть меня, чтобы выбить долги. Ну конечно, припугнуть». Он вылез из могилы и подбежал к нотариусу.
– Где подписать? Неужто я не понимаю? Долги священны, я хорошо это знаю.
Нотариус вытащил из портфеля свои книги, раскрыл их и указал пальцем, где надо было поставить подпись.
– Вот здесь за квартиру, – пояснял он, – а вот здесь за машину.
– Не утруждайтесь, – скороговоркой проговорил Рябой. – Я всё понимаю. Где ещё?
– Вот здесь. Это дача.
Документы были подписаны. Нотариус спрятал в портфель книги и посмотрел на Длинного.
– У меня всё, – сказал он ему.
– Вас сейчас отвезут.
Водитель, который привёз Рябого, открыл дверцу такси, приглашая нотариуса сесть. Через мгновение машина скрылась из вида.
– Ну вот, слава Богу, всё решилось, – радостно сказал Рябой.
– Ничего не решилось. Это слишком мало, – сказал Длинный.
– Это ведь только начало. Ты же понимаешь, что я всё отдам.
– Понимаю. Я всё понимаю. Лопату отдай.
Рябой, улыбаясь, подошёл к могиле, достал лопату и протянул её своему бывшему подчинённому. Тот взял её, резко замахнулся, и ударил ею жертву по голове. Кровь брызнула Рябому в глаза. Он схватился за голову, пошатнулся, сделал несколько шагов по направлению к могиле, потерял равновесие и упал в неё.
– Закапывайте, – скомандовал Длинный своим помощникам.
– Так он, типа, жив ещё, – не понял бандит.
– Закапывайте. Таков порядок. Не я его придумал, не мне его и менять.
Глава 15
Если у Риты дела шли, что называется, в гору, то про Диму этого сказать было нельзя. Деньги, которые он получил, подходили к концу, тем более, что большую часть он передал в фонд, а других доходов больше не предвиделось. Вероятно, неуместно употреблять слово предвиделось по отношению к Диме. Однако человек, который сам мог предвидеть судьбы других, оставался совершенно слеп к своей собственной судьбе.
