Ника Соболева - Право на одиночество
И я стала видеть одновременно двух Эльмиров – первый, мудрый и печальный, немного мечтательный – именно таким становился Мир со мной. А второй – властный и безжалостный, холодный, как сталь – таким он был с подчиненными. Я оценила его «вторую ипостась» в полной мере, когда Мир пару раз говорил при мне по телефону и кого-то отчитывал.
И ни одного из этих двух Рашидовых я не боялась. Даже того, властного и холодного. Ведь когда Мир смотрел на меня, в глубине его темных глаз загорался ласковый теплый огонек. И этот огонек нельзя было скрыть ни за одной из его масок.
В понедельник я шла на работу, сгорая от предвкушения. Я уже так соскучилась по Громову, что готова была броситься ему на шею прямо с порога. И даже не удержалась от вопроса на проходной.
– Не подскажете, Максим Громов уже здесь? – спросила я начальника охраны.
– Да, здесь, – мне понимающе ухмыльнулись.
Я побежала по лестнице наверх, стараясь утихомирить разбушевавшееся от радости сердце. Путаясь в юбке, достигла нашего этажа, промчалась по пустому коридору и рывком распахнула дверь в кабинет.
Он стоял возле моего стола, рассматривая какие-то бумаги, и обернулся, как только я вошла.
– Наташа, – лицо Громова осветила ласковая улыбка.
– Максим Петрович, – выдохнула я, сорвавшись с места. Но и он не стоял на месте, а побежал мне навстречу, и где-то в середине кабинета мы и столкнулись…
Громов сжал меня в объятиях и впился в губы таким страстным, требовательным поцелуем, что я чуть не задохнулась. Отчаянно пытаясь захватить хоть немного воздуха, я чувствовала, как где-то внизу разгорается что-то очень сладкое и пряное, как слабеют ноги, а из головы исчезают все мысли. Остаются только эмоции, чистые, как ключевая вода, и такие новые для меня.
– Теперь ты понимаешь, почему я так смотрел на тебя, когда ты вернулась из отпуска? – прошептал Громов в мои губы, оторвавшись от них всего на секунду. – Хотел сделать то же самое…
Наверное, он думал, что я сейчас что-нибудь скажу, как всегда, поэтому поспешил заткнуть меня с помощью поцелуя. Но в этот раз я была совершенно не способна говорить.
И надо же было так случиться, что именно когда рука Максима Петровича медленно поползла вниз по моей спине, заставляя последнюю покрываться мурашками, где-то рядом хлопнула дверь…
И я отпрыгнула от него, как испуганная кошка, озираясь по сторонам. Рядом больше никого не было, но… дверь в кабинет так и оставалась открытой. Я действительно не закрыла ее, когда входила.
– О, боже мой, – выдохнула я, прижимая руки к губам. – Дверь!..
Громов совершенно спокойно посмотрел на причину моего беспокойства, потом подошел и захлопнул ее. Вернувшись ко мне, он взял меня за руку и повел в свой кабинет.
Как я и думала, когда за нами закрылась еще и эта дверь, Максим Петрович хотел вернуться к прежним занятиям, но…
– Стойте! – прошептала я, останавливая его на полпути к моим губам. – Пожалуйста, не нужно больше.
Громов улыбнулся, но из объятий не выпустил.
– Не понравилось? – спросил он, хитро прищурив глаза.
– Понравилось, – ответила я так же тихо, как и раньше. – Просто не нужно, и все.
Максим Петрович вздохнул.
– Тебе не нужно было целовать меня на мой день рождения. Это была твоя ошибка. Если до того поцелуя я еще мог как-то держаться… То теперь уже нет. И прошедшая неделя полностью убедила меня в своем решении…
Вот тут я испугалась. Громов смотрел на меня очень странно. Я никогда не видела такого взгляда у него – мрачного и упрямого.
– В каком решении? – спросила я осторожно.
– Я расскажу тебе о нем чуть позже. Хорошо?
И, не дожидаясь ответа, Максим Петрович вновь поцеловал меня. Так же властно, как и до этого, но теперь он еще и совершенно нахально поглаживал мою грудь. Этот факт меня просто поразил! Громов, который раньше не позволял себе ничего больше осторожных прикосновений, и вдруг…
Что же с ним случилось?!
– Иди, – наконец сказал Максим Петрович, выпуская меня из объятий. – Я слышу, там Светочка уже пришла. Через час я тебя вызову, обсудим выставку.
Кивнув, я поспешила ретироваться, забыв даже о том, что могу выглядеть после всех этих поцелуев, мягко говоря, странновато.
И Светочка этот факт сразу заметила.
– Зотова, – ухмыльнулась она, доставая из шкафа пакетик с чаем, – ты что, целовалась?
Я вздохнула, опустилась на стул и жалобно вопросила:
– Неужели так видно?
– Не волнуйся, – она опять хмыкнула, – это ненадолго. Просто поправь волосы, чуть припудрись и подкрась губы. Хотя… с губами можешь ничего не делать, они сейчас и так красные.
Кивнув, я встала и подошла к зеркалу. Выглядела я действительно знатно… Ну и Громов! И чего он так на меня накинулся…
– Наташ, – Светочка вместе со своей кружкой подошла почти вплотную и тихо сказала:
– Громов хороший мужик. И вы давно друг другу нравитесь. Я заметила это еще в тот день, когда он тебя спящей красавицей назвал. Вы тогда флиртовали, знаешь об этом? Хотя, откуда ты можешь знать… Отпусти уже наконец все свои мысли и сделай наконец то, чего тебе самой хочется.
Я только вздохнула. Ну вот как таким людям объяснять, что если в жизни делать исключительно то, что хочется, все полетит в тартарары?
Особенно моя совесть. Она этого не переживет точно.
Когда Громов позвал меня к себе через час, я успела собраться с мыслями. Но он, похоже, этого ожидал, потому что ничего, кроме вопросов по работе, я от него не услышала. Почти полтора часа мы разбирали выставку, я выслушивала комментарии по итогам всех встреч, записывала инструкции для заведующих, и к концу нашего совещания успела окончательно забыть про утренний «инцидент».
И только я отложила ручку и начала приподниматься со стула, чтобы уйти к себе, как Громов вдруг взял меня за руку и спросил:
– Я не напугал тебя утром?
В его глазах действительно было беспокойство, поэтому я ответила:
– Немного, Максим Петрович. Вы были не очень похожи на себя… ну, на то, как вы обычно себя ведете…
Он хмыкнул, но через мгновение серьезно посмотрел на меня.
– Обещаю, что не обижу тебя.
– Я знаю, – я кивнула. – Но я немного не поняла насчет того, что вы сказали про свое решение.
– Забудь, – Максим Петрович ласково улыбнулся. – Это не имеет значения, поверь. А теперь я хотел бы знать, что ты хочешь в подарок на день рождения.
Э-э-э… Что? Ах, да…
– Я и забыла, – я хмыкнула, вспомнив о том, что через полторы недели мне стукнет четверть века. – Максим Петрович, честное слово, я не знаю. Можно просто, как обычно, деньги в конвертике.
– Это от коллектива. А что могу подарить тебе я?
Еле сдержав удивленный вздох, я ответила:
– Не знаю. Я… уже давно не думаю о таких вещах.
– Тогда просто скажи мне, что ты любишь. Кроме книг, конечно, – он усмехнулся. – К примеру, как ты относишься к украшениям?
Я забеспокоилась. Не хватает еще, чтобы мой начальник мне дорогие подарки делал! А с Громова станется, он же просто побрякушку не купит, обязательно чего-нибудь придумает…
– Лучше не надо, Максим Петрович. Я нормально отношусь к украшениям, просто… не нужно.
В его глазах мелькнуло что-то, очень похожее на обиду. Я вздохнула. Ох, лучше бы он вообще меня не спрашивал про этот день рождения, будь он неладен…
– Хорошо, Наташа, я понял. Я что-нибудь придумаю. А теперь можешь идти.
Громов говорил ровным, спокойным голосом, но я понимала – обиделся… И что я могла сделать? Помедлив пару секунд, я вздохнула, покорно встала и вышла из кабинета, признавая свое поражение – я так и не придумала, чем могу утешить Максима Петровича.
По правде говоря, мне вообще не хотелось думать о своем дне рождения. Это был мой четвертый день рождения без родителей, и если до их смерти я просто всегда ждала в эти дни всяческих неприятностей, то теперь… Какой мукой для меня были последние три дня рождения… Лучше бы их вообще не было!
Может, мне отпроситься? Или больничный взять?.. Нет, как малодушно… И потом, бесконечно прятаться все равно невозможно, рано или поздно меня поймают и хорошенько поздравят. Хоть бы без цветов обошлось!
Размышляя об этом, я не сразу услышала звонок своего мобильного телефона. Это оказался Рашидов.
– Привет, – раздался в трубке радостный голос Мира. – Ты не будешь против, если я сегодня заберу тебя после окончания рабочего дня?
– Смеешься? – я фыркнула. – С какой стати я могу быть против?
– Ну, мало ли… – в его голосе мне послышалась ласковая усмешка. – Ты же мне говорила, что сегодня Громов возвращается. Мало ли, вдруг он тебя на вечер ангажирует.
– Ну что ты, – я рассмеялась. – Такого еще ни разу не было, если мне память не изменяет.
– Значит, мне подъезжать?
– Ага.
– Тогда подходи к воротам сразу после шести часов.
Положив трубку, я задумалась. Пожалуй, стоит попросить у Рашидова совета… Да, именно так. Он уже взрослый мужик, должен понять…
