Наталья Горская - Мальчики-мальчишки
– А ты думал, что я тебе буду чемодан денег предлагать, как в современных фильмах? – спокойно ёрничал подозреваемый. – Нет. Зачем мне деньги на всякую ерунду тратить? Они мне ой как нелегко достаются, а ты и так воленс-ноленс сделаешь всё, как мне нужно. И вообще, не хами, мальчик. Помни о жене своей, а не то я ей могу преждевременные роды организовать.
– Да я… да я сделаю так, что вы и близко к ней не подойдёте!
– Поздно спохватился, ребёнок, – подмигнул ему Вожатый и шмякнул перед следователем, как главный козырь поверх всех карт, фотографию его жены в домашней обстановке, в халатике и домашних тапочках с помпонами и со слегка смущённым и растерянным видом, а за спиной у неё стояли два каких-то здоровенных парня, о роде деятельности которых можно было только догадываться.
– Да вы что, да ей же совсем нельзя волноваться! – следователь вскочил и задохнулся. – Вы что, совсем звери?! Она же уже на…
– Да знаю я, на каком она месяце, – устало вздохнул его собеседник. – И кто только додумался такого неоперившегося цыплёнка, как ты, в наш глухой лес заслать?.. Твоя жена мне сама всё рассказала. «У нас скоро будет мальчик, – говорит, – сынуля». Счастливая такая, накупила всяких пелёнок-распашонок, игрушек-погремушек, гадает, какое имя дать своему первенцу, наивная девочка, и даже не догадывается, что её ждёт. А уж нам-то тут открывается такой полёт для фантазии!.. Но таковы уж издержки профессии, которую ты выбрал. Вот и подумай, каково бабе в таком-то положении страдать из-за твоего упрямства, – Вожатый подпёр щеку рукой. – Я же не прошу тебя отказываться от этого дела. Я даже предлагаю тебе повысить раскрываемость: и бомжи на улице на зиму не останутся, и ты дело раскроешь. Ну, и мне хорошо. Посмотри, как хорошо, когда и волки сыты, и овцы целы. И жену твою мы не тронем, а она тебе замечательных детей нарожает. И где ты ещё найдёшь себе такую жену, которая на твой оклад следователя сумеет безропотно прожить? Ведь она хорошая девочка: доверчивая, чистая и, что самое удивительное, Вожатый сделал круглые глаза и указал на следователя пальцем, тебя любит. Одно удовольствие с такой девочкой жизнь прожить. Я как ей сказал, что могу шкуру с тебя снять, она так разрыдалась, так распереживалась, что еле успокоил. Нет-нет, я её не обижал… Пока. Просто побеседовал за чашкой чая. Я же тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я же тоже иногда сомневаться начинаю, что хомо хомини люпус эст[2]. Можешь позвонить ей и спросить, – Волков протянул ему бумажку с номером телефона Калининской области.
– К-к-как поз-з-звонить? Г-где она? К-куда по-по-позвонить?
– Домой своим позвонить, дур-рак!.. Слушай, ты меня злить начинаешь.
– Там же… телефона нет…
– Не «нет», а «не было», а теперь появился: я же должен ситуацию контролировать… Э-хе-хе, как вы собираетесь с кем-то там бороться, если у вас даже элементарных вещей нет?.. А жена твоя мне понравилась. Нет, ей-богу, ты ничего такого не подумай… А ну, как такой девочке живот вспороть или мордой её в микроволновку засунуть? А? Я тебе предоставляю право выбора. А может, её лучше дюжине каких-нибудь озабоченных гопников отдать на ночь? Или на целые сутки? Или ты хочешь двум дюжинам? Ты только скажи, я так и сделаю: всё в твоих руках. И всё это дело на видео записать и тебе прислать, чтобы ты на досуге смотрел и больше глупостев не делал. Ась? Ах, я забы-ыл, – Волков хлопнул себя ладонью по лбу, – у тебя же нет видеоаппаратуры. Осподя, куда ни ткни, а у вас и нет ничего! До чего же скучно с вами работать! Но я хоть граммофон какой-нибудь старенький тебе подарю, так и быть, чтобы ты звук хотя бы послушал. Ты никогда не слышал, как человек кричит, когда его левой ногой к одной машине привязывают, правой – к другой, и машины разъезжаются в разные стороны? С каким звуком человеческая плоть рвётся? Как она натягивается, что даже звенеть начинает, как струна, а потом вдруг – бам-м-м!
– лопается на мажорной ноте. Хотя есть такие организмы, которые при этом звук порванной струны контрабаса издают. Только перед этим надо рот заклеить организму-то, чтобы он всю эту «музыку» своим воем не заглушил. А музыка такая стоит оваций… Вижу я, что у тебя затруднения из-за такого большого выбора. Правильно, «поспешай медленно», ничего не делай наспех: взвесь всё хорошенько и выдай мне ответ, какой именно финал ты хочешь для своей жёнушки…
– Сволочь ты, – только и смог прошептать следователь, сжав кулаки, а про себя подумал: «Блефует, запугивает, а ты реагируешь и тем самым только ещё больше забавляешь его». У него потемнело в глазах от фантазий этого больного сознания, обладатель которого умудряется каким-то образом уже много лет возглавлять крупнейшую банду района.
– Согласен, с этим я совершенно согласен, – Вожатый закивал головой, перестал глумиться и сделался серьёзным.
– Совсем скверно так поступать. Я сам не люблю с бабами так обращаться, но что же мне прикажешь делать, если у этих несчастных баб такие тупые мужья? А они ведь наших детей вынашивают, рожают и выкармливают, пока мы дурью маемся с сурьёзным видом. Но, если судьба жены тебе безразлична, то ещё остаются твои родители. Ты сам подумай, сколько людей по твоей милости могут пострадать? Ведь сейчас кругом такая чехарда: сегодня ты следователь, а завтра, глядишь, уже менеджер какой-нибудь, дистрибьютер, фран… франчер… фран-чайзер, тьфу ты, мать их, риэлтор или промоутер, или какие там ещё профессии в моде у нынешней молодёжи, которой где бы ни работать, лишь бы не работать? – Волков встал, потянулся и начал самоуверенно расхаживать по кабинету, внимательно рассмотрев какие-то похвальные грамоты ещё советского времени на стене. – Страна ничего не производит, а они всё чего-то сбывают, сбывают куда-то, маркетологи хреновы. Замаскируются под англоязычным названием поавантажней, так поди ж ты узнай, чем они там занимаются и, что самое главное, каковы у них доходы. Вот раньше было: доярка коров доит, строитель дома строит, военный воюет, учитель учит, певец поёт, вор ворует, убийца убивает, хулиган хулиганит. Из корня слова ясно, кто чем занимается, а сейчас сам чёрт ногу сломит в этих новых названиях. Прямо анекдот! «Товарищи, не бейте меня! Супервайзер – это не фамилия, а профессия!». А ты слышал анекдот про то, как приходит человек в магазин канцтоваров и спрашивает: «Мне нужен рейсфедер. – Нет у нас никакого Рейсфедера. – А ватман есть? – И Ватман у нас тоже не работает. – Да нет же, вы не поняли: я дизайнер. – Да мы видим, что не Иванов»… Ты не сиди такой кислый, ребёнок, а то у меня сердце прямо слезами обливается, на тебя глядя. Я понимаю, что тебе не до смеха сейчас, да я и не собираюсь тебя смешить. Мне тут один олух, который весь день штаны в кабинете протирает да сваренный сексапильной секретаршей кофе пьёт, доказывал, с каким трудом ему хлеб достаётся, что он не кто-нибудь, а самим ли-изингом занимается! А я ему говорю на это, что если бы он отработал лет пятьдесят, как мой батя или дед, но не дристобьютером каким-нибудь или дерьморазмайзером, а простым рабочим на заводе, так я бы его и не трогал. Лизинг, лизинг… Что за слово такое? Это вроде значит «ложь, обман»? Так, англофильское поколение? Странное название… Я же никогда не трогаю тех, кто по-настоящему работает, потому что у них и брать-то нечего. А все эти сявки только думают, что они работать умеют. И тебя я не трону, потому что ты серьёзным делом занимаешься, нужным делом… Если, конечно, у тебя ум есть. А уж ежели нет, то извини – не моя вина… Я так думаю, что умному будет достаточно того, что я тут наговорил. Умный поймёт, как свою семью спасти. У тебя же, насколько мне известно, диплом без «троек»? Выходит, что ты не дурак… Да-да, всё-то я про тебя знаю! Я даже могу тебя в одну юридическую фирму в Москве пропихнуть.
– Не надо.
– Ты не отнекивайся, мальчик, а выбирай живее, что тебе дороже: семья или профессия. Семья – это твоё вечное продолжение, а профессию ты можешь в любой момент потерять или поменять. Мы можем начальство твоё убедить в том, что ты взятки берёшь или полномочия свои превышаешь: уговорим какую-нибудь шалаву дать показания, что ты её трахнуть хотел во время допроса. Думай.
Следователь начал вспоминать, что там по инструкции надо делать в таком случае, но у него мысли прыгали и перепрыгивали друг через друга. У него похолодело всё внутри, когда Вожатый так спокойно говорил о его беременной жене, и он вспомнил современные американские фильмы, где герой-полицейский в таких случаях один расправляется со всей бандой (количество бандитов прямо пропорционально бюджету фильма) и выходит победителем из борьбы с решительным лицом, а то и с дорогой сигарой во рту, неся своих спасённых близких на мускулистых, сверкающих от лосьона и калифорнийского загара руках. Полный хэппи-энд! Но это в американском оптимистическом кино, а тут – российская жестокая действительность, где люди умирают от рук бандитов без эффектных речей, где в нескольких километрах от Полярного круга невозможно добиться загара нужной интенсивности и ходить с обнажёнными бицепсами при двадцатиградусном морозе, а зарплаты хватает только на «Беломор», да и то не всегда… Как же он там учил по конспекту-то? «Америка – страна с развитой правовой системой». Нет, в наших реалиях это невозможно. Следователь только теперь понял смысл поговорки «Тайга – закон, медведь – прокурор», и к нему пришёл сейчас такой вот медведь, даже не медведь, а волк, который сам себя называет «мы» и не то, чтобы на сто процентов уверен в своей безнаказанности, а на все двести, а то и триста. Он так легко оброс властью, что даже не понять, как и когда это произошло. Он, собственно, ничего и не делал. Безошибочно находил, где в семье есть обожаемый всеми нежный ребёнок или беременная жена, и сначала мягко, а потом всё сильней и сильней давил на эту очень болезненную точку. Некоторые сразу соглашались с его условиями – самая разумная публика. Но находились «бараны», которые тупо верили, что вот сейчас придёт Шварценеггер и спасёт их. То есть всё доводили до выводящей его из себя крайности…
