Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой
Я вас поглажу против шерсти
Я вас поглажу против шерсти,Не выпуская сильно когти,Я не на вас поставил сети,Вы не ушибли сильно локти?
Я зверь, невидимый при свете,И к вам неслышно приду в гости,Я самый ласковый на светеИ у меня пушистый хвостик.
Хотите, стану я гусаром,С усами, в ментике с шнурами,Или в чалме красивым мавром,Синдбадом с красными штанами.
Хотите, вам приснюсь сегодня,Часа в четыре, рано утром,Скажу тихонько: спишь, засоня,Я не один пришел, с амуром.
Тебя уколет он стрелойИ улетит обратно в небо,Меня оставит он с тобой,Смешав во сне и быль, и небыль.
Дева незнакомая в платье голубом
Дева незнакомая в платье голубомПлачет безутешно под моим окном.
Кто ее обидел, в чем ее вина,Почему осталась во дворе одна?
Очень горько плачет девушка в саду,Я ее за руку в дом к себе веду.
Разожгу в гостиной я большой камин,В доме в воскресенье я совсем один.
Приглашу я даму к длинному столу,Будто королеву в гости к королю.
Для стола и скатерть, словно снег бела,И сидит девчонка, личиком мила.
Я ходил в походы, брал Иерусалим,И домой вернулся рыцарем седым.
Может, Провиденье за мои трудыДало мне в награду кустик резеды.
Назову по цвету деву Резедой,Ох, и обернется это мне бедой.
Меч мой не ржавеет и крепка рука,Надо донжуанам наломать бока.
Cказочный сон
От усталости на ночь конфетка.И от грусти из мяты таблетка.Только сердце мне неподвластно,То замрёт, то забьётся ужасно.То в ночи запоёт громко песню,То заплачет – в груди стало тесно.Я повсюду искал нам лекарство,И нашел я волшебное царство,Там сердца все поют в унисон,И там жизнь, словно сказочный сон.
Снегопад
Утром падал снег неслышно,Непривычный в феврале,И ложился слоем пышнымНа изогнутом стекле.
Он мне молодость напомнил,Тихий вечер, поздний час,По манежу мчатся кони,На меня кося свой глаз.
Я не всадник, на свиданьеЯ иду в соседний парк,Снег ложился белой тканью,Разгоняя ночи мрак.
Но не вышло нашей встречи,Видно, снег всему виной,Может, был я первый встречный,Чтоб смеяться надо мной.
В старом парке очень тихо,На дорожках ни следа,Затаилось где-то лихо,Заманив меня сюда.
На старой пластинке царапины щелк
На старой пластинке царапины щелкКак будто секунды в огромных часах,Вот время двенадцать и бархат, и шелк,И блеск бриллиантов при ярких свечах.
Их говор французский понятен вдруг мне,И сам я француз, капитан де Тревиль,А в призрачном парке при ясной лунеДве пары порхают, танцуя кадриль.
Я парень не робкий, но в День всех святыхХотел бы сидеть за накрытым столом,И женщины рядом, и в вазах цветыИ с кем, не поймешь, мы шампанское пьем.
Мне крестик нательный поможет найтиПодругу на счастье в телесной плоти,Под утро разносит петух всем пути,А кто не успел, так тому и платить.
Свое горе – самое горькое
Свое горе – самое горькое,Своя боль – всех больней,Мне нет дела до города ГорькогоИ меня не волнует Бомбей.
Пусть пишу не стихи я, а плачи,Пусть не складно, а так, как хочу,Это лишь для меня что-то значит,Я в стихах своих громко кричу.
Не хочу, чтоб меня пожалели,Чтобы все причитали со мной,Чтобы сдвинулись все параллелиИ по швам затрещал шар земной.
Я читаю стихи как молитвуИ с надеждой гляжу в монитор,Слышу песни далекой мотивы,Стук копыт и мелодию шпор.
В любом романе есть Татьяна
В любом романе есть Татьяна,И для нее есть добрый гений,Печальный демон без изъянаС известным именем Евгений.
Татьяне в жизни беззаботнойПо нраву быт имений сельских,Летать ли птицею свободнойСреди лесов, берез карельских.
Что было дальше, всем известно,О том поведал миру Пушкин,А наш герой еще ребенокЛомает на полу игрушки.
Он смог родиться в прошлом векеВ последний день, в последний час,И все же новым человекомМы назовем его сейчас.
Малыш наш русский по рожденьюС французским именем Николь,Неравнодушен он к варенью,В его руках большой пистоль.
Он станет точно офицером,А, может, крупный бизнесмен,Кто будет мальчику примером,Сказать не можем мы совсем.
Но точно знаем, что покояНе будет знать огромный дом,Забудут, что это такое,Поскольку вместе мы живем.
А где-то рядом дочка НастяВ восторг приводит пап и мам,Она сама по жизни счастьеИ скоро будет в гости к нам.
Николь и Настя в том романеНайдут себе свою судьбу,Об этом в книжечке в карманеЯ чуть попозже напишу.
Тост
Завяжите мне руки рубашкойИ заклейте мне пластырем рот,Виртуально я буду с рюмашкойИ скажу удивительный тост
Про Сократа, Геракла, Сизифа,Что в палате со мною лежат,Про врачиху – ужасная фифа,На меня не поднимет свой взгляд.
Я нормальный во всех отношениях,Я танцую, пою и пишу,Даже в белых своих облаченияхЯ совсем ни о чем не прошу.
Знаю, просто никто не поверит,Что я ночью летаю во сне,Что я взглядом открою все двериИ на улице выпадет снег.
чего-то вдруг в какой-то год
чего-то вдруг в какой-то годмела поземка и бродила гадостья прикрывал от зева ротбыла в глазах вечерних радостьза поворотом дальним домскрипит в дверях моих пружинадеревья голые кругоми цвета белого машинав короткой шубке шла онамоей души совсем не слышасветила ей с небес лунаи на земле лежала крышакуда ушел в семнадцать летчего искал в пути романтиктого мальчишки уже нети ходит во дворе лунатиквся жизнь была как дивный сонв ней были взлеты и паденьямы с нею пели в унисони каждый день был днем рожденьяя не люблю букет цветовпрекрасна только единицаи аромат твоих духовмне часто тихой ночью снится
Я люблю считать моих верблюдов
Я люблю считать моих верблюдов,По ночам, когда совсем не сплю,Вот урюк на старом медном блюде,Я со смаком есть его люблю.
За моей спиной поют барханы,Мне кальян подаст моя ханум,Вот в тени сидят седые ханы,Обсуждая тайны Кара-Кум.
После двух затяжек из кальянаМне открылся сладостный Эдем,Все вокруг покрыто кашей манной,Я один ее никак не съем.
Я по жизни много где полазил,Нюхал в городах я жизни дым,Только лучше всех Европ и АзийМаленький уютный мой кильдым.
Я молил в обед вчера Аллаха,Чтоб не слал мне гурий по частям,Будет целой, и на ней рубаха,За нее я жизнь свою отдам.
Нет в саду моем цветочков,В нем живет любимая жена,Я купил ей сто платочков,Чтобы быть красивой для меня.
Я люблю считать своих верблюдов,Словно деньги в пухлом кошельке,Как фисташки на любимом блюде,Как красавиц в нашем кишлаке.
Вертолеты
Вертолеты трещат, вертолеты дрожатИ трясет в вертолетах приборы,Я мешками куда-то в угол зажат,Мы взлетаем, сметая заборы.
Вертолет наш по метру ползет в высотуВ облаках над хребтами Кавказа,Здесь орлы не летают лишь мы в пустотуУлетаем по воле приказа.
Мы могли бы лететь по другому пути,Но Кавказ весь пылает в огне,Это Див над людьми лишь слегка пошутил,Обещая всем счастье в горшке на окне.
Улетел навсегда наш ковер-вертолет,Пусть живут эти люди, как знают,Может, дети когда-то предъявят им счет,В чайхане похлебав с водкой чаю.
Вокзал
На вокзалах больших суета,Кто-то едет, кого-то встречают,Кто же гонит людей и туда, и сюдаПосидеть у окна с кружкой чая.
Вот буфет, самовар – метра два,Словно зеркало, видно все в зале,Все шумят, говорят и гудит голова,Отражаясь в блестящем металле.
Я бы тоже c толпой побежал,На какую мне скажут платформу,И поехал бы снова к своим рубежам,Не забыв пограничную форму.
Встреча
Мы лежали с тобой в постелиНа исходе дождливого мая,Где-то птицы в поля полетелиИ кино шло о гибели майя.
На меня ты смотрела с печалью,Вот я встану, надену одежду,На столе приготовлено к чаюЯ обратно в Сибирь к себе еду.
Мы, возможно, с тобою не встретимсяВ этой жизни на нашей планете,Только знай, что звезда моя светитсяЧуть правее летящей кометы.
Догорает свеча
