Галина Павлова - Чужие проблемы
Замечательная поездка получалась у моего нового знакомого. Первая ночь в нашем городке он проведет в каталажке с лучшими гидами нашего города. Но ничем помочь не могла. Я сунула ему в руки свою визитку с телефонными номерами.
– Позвони, когда освободишься. Я за тобой приеду. И извини, что так получилось.
Он кивнул на прощание, и они оба скрылись за дверью.
Общение с бригадой, которая осматривала место преступления, и недовольное ворчание санитаров, когда Славика вытаскивали из ванной, добило остатки моего самообладания. Когда процессия удалилась, оставив меня в одиночестве, руки у меня дрожали, а в горле стоял ком… На ватных ногах я зашла в ванную, включила воду, повторяя, как заклинание, что нужно вымыть раковину от крови. Мужественно взяла в руки мочалку и нагнулась. В нос ударил запах крови и в глазах начало катастрофически темнеть, сердце застучало быстро-быстро. Присев на край ванны, и пытаясь глубоко дышать, я обвела глазами ванную комнату. Мои глаза остановились на небольшом подвесном ящичке с зеркальной дверцей. Может, Ритка хранит свою аптечку здесь? Допинг мне бы не помешал. Я открыла дверцу. Среди тюбиков с зубной пастой и моющими средствами лежали упаковки с различными седативными средствами, транквилизаторами и антидепрессантами. Ничтоже сумняшеся я выбрала невинный «Новопассит» и быстро проглотила капсулу. После, вновь посмотрев на ванну, так и не смогла заставить себя прикоснуться к ее поверхности. «Ладно. Завтра. Когда сумею привести свои нервы в порядок. А сейчас, домой.» – мелькнула у меня в голове спасительная мысль. Я вылетела из ванной комнаты, вызвала такси и быстро оделась.
* * *Все произошедшее за этот день смешалось в моей несчастной голове и как-то странно влияло на мою способность думать… Едва добравшись домой, я почувствовала, что головная боль куда-то отдалилась, а перед глазами начал собираться какой-то странный туман. Дверь моей квартиры отворилась, и я успела увидеть встревоженное, расплывающееся лицо бабушки.
– Полюшка, что с тобой? – услышала я издалека ее голос и вдруг… взлетела. Мое тело потеряло вес, очертания, и я, свободная от земного притяжения, устремилась в космос. В космосе не было звезд. Там росли невиданные огромные и прекрасные цветы. Они не пахли, но внутрь их соцветий было очень приятно нырять. Странно, но задохнуться в этом безвоздушном пространстве я не боялась. Просто кружилась от одного цветка к другому и наслаждалась полетом и свободой. Где-то далеко слышались голоса. Мне было непонятно, о чем они говорят, но сам звук их был приятен. Он означал, что я в этом чудесном месте не одна. «Почему люди боятся смерти?» – лениво проплывали в моей голове мысли. – «Здесь так хорошо…» Хотелось ощущать эту легкость вечно. Петь, чтобы твой голос тоже звучал среди этих чудесных голосов…
Но голоса становились все громче и настойчивее. Мои ощущения начали возвращаться ко мне, вместе с ненавистной силой земного тяготения. Руки постепенно становились руками, хотя и немного онемевшими и тяжелыми, а глаза снова начали обретать возможность видеть, хотя и сквозь странную белую пелену.
– Кажется, начинает приходить в себя, – издалека прозвучала очередная фраза, но я уже начала понимать смысл слов.
– Слава богу! – ответил ему другой голос.
«О ком они говорят?» – заинтересовалась я. Но мои губы пока не хотели шевелиться.
– Полина! Ты меня слышишь? – поинтересовался первый голос.
Я попыталась пошевелить головой.
– Она пошевелилась!
Вместе с сознанием возвращалась мигрень. Кроме того, к горлу поднималась противная тошнота. И минут через двадцать я, полностью низвергнувшись из космического далека на грешную землю, ничего и никого не замечая вокруг себя, зависла над пластмассовой миской.
– Осторожно, капельница! – чертыхнулся мужской голос.
– О боже! Деточка моя! – сокрушался бабушкин голос, пока мой желудок, казалось, выворачивался наизнанку, а горло душили спазмы.
– Ничего, – успокаивал ее мужской голос – Ей больше не захочется экспериментировать со всякой гадостью. Очень здоровая реакция организма.
Не прошло и часа, когда я, абсолютно опустошенная и несчастная, начала осознавать происходящее вокруг меня. Узнала свою постель, рядом капельницу…
– Ну что? Оживаешь? – я, наконец, увидела обладателя мужского голоса. Это был Владимир Александрович собственной персоной. Он хмурился, но его глаза смотрели озабоченно и даже с некоторой долей сочувствия.
– Вы?!
– А кого ты ожидала увидеть? Святого Петра?
– Ты сама мне велела позвонить доктору в больницу, – немного обиженно напомнила мне бабушка, которая волшебным образом оказалась рядом с моим спасителем.
– Я?! Не может быть…
– У меня еще нет старческого маразма, – вовсе обиделась бабушка.
– Ничего не помню.
– Не мудрено. Человек, принявший галлюциноген, и не может ничего помнить. Кстати, в благодарность за то, что я не отвез тебя в больницу, а тихо притащил с собой оттуда капельницу, ты мне обязана сказать, какой именно препарат ты принимала и зачем ты это сделала? Тебе надоело жить? Почему?
– Не говорите ерунду. Таблетка «Новопассита» не могла так на меня подействовать. Я уже этот препарат пила. У меня был просто нервный шок.
Владимир Александрович захохотал.
– Во время нервного шока не воображают себя бабочкой, и не пытаются выпорхнуть из окна. И песни не орут.
– Я это делала? И пела?! – я замерла от ужаса. – Не верю. Бабушка! Это правда?
Бабушка виновато пожала плечами и кивнула. Почему в присутствии Владимира Александровича я всегда попадаю в нелепые ситуации? Или наоборот, как только я попадаю в нелепые ситуации, он тут как тут? Я рассердилась.
– Это все инсинуации. Не верю ни единому слову. И я не просила тащить капельницу ко мне домой.
Владимир Александрович почему-то засмеялся и посмотрел на бабушку. Моя продвинутая бабушка ответила ему лукавым взглядом и тоже засмеялась.
– Как хорошо вы знаете мою внучку! Вы выиграли!
– Вы еще и пари заключали?
– Владимир Александрович сразу сказал, что вместо благодарности ты обвинишь его во всех смертных грехах. А я-то не поверила! Между прочим, если бы ты попала в больницу, то с тобой сейчас уже разговаривала бы милиция.
– ЛСД и ему подобные тяжелые наркотики сразу вызывают оживленный интерес в органах внутренних дел, – подтвердил доктор. – Я поэтому и рискнул оставить тебя дома. Подумал, может, ты не захочешь такого свидания, когда придешь в чувство. Да и неприятности на работе тебе ни к чему.
– Вы правы. Извините за грубость, – хмуро прошептала я. – Я просто плохо соображаю.
Голова у меня, действительно была тяжелая, будто я надышалась угарного газа. А спазмы в желудке еще иногда давали о себе знать. Врач серьезно посмотрел на меня.
– Побеседуем завтра. А сейчас тебе стоит поспать, – он поменял бутылочку в капельнице и повернулся к бабушке – Лидия Васильевна, когда содержимое капельницы окончится, сумеете сами вынуть иглу? Уже три часа ночи. Мне хотелось бы еще пару часов поспать дома.
Не знаю, что было в бутылочке кроме физраствора, головная боль начала уходить, мои глаза начали слипаться, и уже сквозь сон я услышала тихий голос бабушки.
– Куда же вы пойдете на ночь глядя?
Затем была мягкая теплая темнота…
Четверг
Ненавижу будильник. Давно бы его заменила чем-нибудь более мелодичным, но, увы, более мелодичное не в состоянии разбудить меня утром. Поэтому я вскинула руку и с ненавистью хлопнула по его кнопке. Он обиженно замолчал, а я встала и, не открывая глаз, двинулась в кухню на запах кофе. Голова у меня была тяжелая и квадратная, как после крутой вечеринки, а на руке болталась какая-то тряпка. Скорее бы прийти в себя. Неожиданно на моем пути к человеческому облику возникло препятствие. Мое место в нашей крохотной кухне занимала чужая мужская спина. Я остановилась, удивленно глядя поверх спины на бабушку, которая стояла у плиты с только что закипевшей туркой в руке. Глаза у бабушки округлились, будто она увидела не меня, а призрак коммунизма, которым ее пугали в детстве.
– Поленька, зачем ты встала?
– Вообще-то, мне пора на работу.
– Как самочувствие? – раздался знакомый голос, и владелец спины оглянулся. Владимир Александрович, как всегда, скептически посмотрел на меня сквозь очки. Его обычно неприступный вид был немного подпорчен темными кругами под глазами и легкой небритостью. Я мгновенно вспомнила причину его усталости, и мне не хватило нахальства сказать какую-нибудь колкость по этому поводу.
– Бывало и получше. А вы так и не уходили домой?
– Твоя бабушка испугалась, что не справится с тобой, если тебе снова захочется полетать.
Я молча кивнула головой и уже совсем собралась ответить, что не нуждаюсь в напоминаниях, но не успела. Владимир Александрович быстро перехватил инициативу.
