Наталья Нестерова - Лялька, или Квартирный вопрос (сборник)
– Дашуль, ненависть твоя недетская. Или, – задумчиво пожал плечами дедушка, – напротив – совершенно детская. Потому что только в детстве ненавидят слепо, бездумно и жестоко. Надо взрослеть, малышка! Тебе сейчас кажется, что папин уход лег на тебя позорным пятном, будто в тебе окружающие увидели тайные недостатки.
– Если бы я была умопомрачительно прекрасной и папа любил меня по-настоящему, он бы не бросил нас! – зло процедила Дарья.
– Значит, я прав. Тебя заласкали со всех сторон, а ты внутренне уверена, что обладаешь изъянами, которые позволили папе уйти. А дело-то не в тебе! Папа ушел, потому что полюбил другую женщину.
– Сильнее, чем меня?
– Не сравнивается, это разные любови.
– Но если бы Виола не нарисовалась на папиной работе, он бы так и остался с нами?
– Не исключено.
– Что и требовалось доказать! Во всем виновата молочница!
– Тебе обязательно нужен враг, – не спросил, а констатировал дедушка. – Растоптать его, раздавить, стереть в порошок. Отомстить.
– Это плохо? – с вызовом спросила Даша.
– Да! – серьезно ответил он. – С высоты своего возраста могу судить: месть – это как ожидание прекрасного хмеля от великолепного вина. Но в итоге оказывается, что лакаешь уксус. Удовольствия – ноль, а сил душевных потрачено много. Их бы на пользу людям. Твою бы злобу да на…
– Алгебру или геометрию? Подтянуть успеваемость? – с обидой и вызовом перебила Даша.
Дедушке ничего не оставалось, как кивнуть и развести руками: сама все понимаешь.
Даже он, мудрый, не был способен вникнуть в глубину несчастья внучки. По сути, отделался общими рассуждениями и тривиальными советами. Никто ей не товарищ и не помощник!
Дарья насупилась. Дедушка посмотрел на часы.
– На работу опаздываешь? – спросила она и поднялась. – Расплачивайся, а я побежала. Пока!
Не поцеловала на прощание, боялась, что предательские слезы хлынут раньше времени.
Выскочила на улицу, вытирая щеки, шмыгая носом, быстро потрусила в сторону метро.
– Девочка! – преградила ей путь сердобольная старушка. – Тебя кто-то обидел? Что-нибудь потеряла?
– Да! Я потеряла папу.
– Ой, какое горе! Умер?
Даша не ответила, махнула рукой и пошла своей дорогой.
Лучше бы он умер! Какая страшная мысль, какое дикое желание! Но ей было бы легче, если бы папа сгинул с лица земли, а не жил с мымрой. Похоронили бы, на могилке цветы посадили, истово горевали. Пускали бы не такие слезы, как у нее сейчас, – злые и колючие, а благостные – тихие и светлые.
Дарья, к счастью, пока не теряла близких. Умерший давно братик не в счет. И она не догадывалась, что за жизнь любимого человека можно отдать все и отпустить его в любые веси, лишь бы жил. Но платы и жертвы не принимаются, торгов не бывает. Ей еще предстояло узнать боль невосполнимых потерь. А непознанная боль кажется легче той, что сейчас мучает.
Она не собиралась, конечно, отправлять папу на тот свет. Но Виоле намстить – обязательно!
В школьном изложении Даша как-то написала, что один герой другому намстил. Учительница зачеркнула приставку «на» и сверху написала «ото», потом пояснила:
– Глагола «намстить» не существует, есть глагол «отомстить».
Дарья возмутилась:
– Но ведь говорят – «нагадить» и не говорят – «отгадить». Намстить – это значит талантливо нагадить.
Класс Дарью поддержал, главным образом потому, что урок затягивался и вызовы к доске откладывались. Учительница до звонка рассказывала о неологизмах – новых словах в речи, как они появляются и закрепляются. К доске никого не вызвала, скучные рассуждения про неологизмы все забыли, а «намстить» взяли на вооружение. Если пересказываешь новый фильм-боевик, то как объяснишь действия одного хорошего персонажа по отношению к плохому? Хороший полтора часа справедливость наводил и намстил по полной программе.
В субботу папа приехал за Дашей. Мама загородила спиной дверь в детскую, чтобы папа не увидел грушу с фотографией. Но Дарья желала обратного. Попросила папу переставить тяжелый снаряд, с которым она теперь тренируется. Отец, увидав помятое фото Виолы, мгновенно все понял, но ничего не сказал, молча оттащил грушу в угол.
В коридоре, когда уходили, они, мама и папа, обменялись долгими взглядами. Если бы Даша могла их расшифровать, она бы услышала папин упрек: неделю работаю как вол, вместо того, чтобы отдыхать с молодой женой, тащусь сюда, развлекаю дочь. И мамин ответ: проблемы твоего самочувствия меня более не касаются. Папино возмущение: ты поощряешь Дашину нелюбовь к Виоле! Мамин отказ: ничего подобного, это у тебя не получается привить дочери хотя бы просто терпимое отношение к новой супруге.
– Вы чего? – спросила Даша застывших родителей.
– Поговорили, – не прощаясь, папа вышел.
– У меня сегодня лекции у вечерников, – сказала мама. – Ужин будет на плите.
– Пока! – чмокнула ее в щеку дочь.
У Даши осталось смутное подозрение, что мама расстроена. Но раздумывать об этом было некогда, сегодня предстояли большие дела.
Виола ждала их в машине. Сидела на переднем сиденье.
– А можно я сяду на мамино место? – поздоровавшись, попросила Дарья.
– Конечно! – быстро согласилась Виола.
Она распахнула дверь, вышла, пересела назад. Папа тихо скрипнул зубами, но ничего не сказал.
Когда тронулись, Виола жизнерадостно сообщила:
– Сегодня у нас в программе цирк. Тебе нравится цирк? Я обожаю его атмосферу праздника, столько восхищения на единицу времени.
Даша терпеть не могла цирк. Научились люди кувыркаться в воздухе или бутылками жонглировать и за деньги это показывают. Животных мучают! Видно же, с какой неохотой собачки на задних лапках кружат, львы через кольцо прыгают. За подачку – дрессировщик после каждого трюка из кармана незаметно достает кусочек еды и в пасть им пихает. Если бы зверей как следует кормили, они бы номера не выделывали.
Папа прекрасно знал ее отношение к цирку. Но раз Виола хочет – терпи, Даша, идиотские представления.
– Спасибо, папа! – язвительно поблагодарила она.
– А потом, – продолжала Виола, – поедем к нам, наконец, привели квартиру в более-менее приличный вид. Пообедаем. Судак в кисло-сладком соусе. Тебе нравится китайская кухня?
– Нравится, – ответил за Дашу отец.
– И третьим номером программы – новые японские мультфильмы, твои любимые. Я купила несколько лицензионных дисков. Одновременно с кинопросмотром десерт: фрукты, итальянские пирожные, цукаты в шоколаде и орешки пяти видов. Как тебе программа?
– Нет слов.
Это выражение тоже из арсенала Наташи Суворовой. Можно было не сомневаться: Виола решит, что Даша восхищена. А папа догадается, где Даша видела и цирк, и французские пирожные, и мультики.
В цирке оказалось даже хуже, чем помнилось Дарье по посещениям в глубоком детстве. Представление было театрализовано до крайности. Воздушные гимнасты изображали бабочек и эльфов, акробаты нарядились скоморохами. По канату разгуливали девицы в бикини, расшитых блестками, на батуте подпрыгивали индейцы в перьях. Конечно! Кто бы стал на них смотреть, если бы они без костюмов и актерства просто кувыркались и стояли на пяти качающихся бочках! Клоуны могли рассмешить только дошкольников и стариков в маразме. Да еще, конечно, Виолу. Она прямо лучилась от детского счастья. Папа на нее посматривал и таял от умиления. А у Дарьи еще больше портилось настроение, хотя она притворно улыбалась и аплодировала в положенные моменты. Зверей было особенно жалко. На бедных мишек нацепили дурацкие юбки и шляпы, заставили на самокатах кружиться. Дарье казалось, что она физически чувствует, как тиграм хочется сожрать дрессировщика, отомстить за мучения. И она бы не осудила тигров.
Даша настолько увлеклась внутренней критикой и поношением представления (при этом притворно изображая восторг), что чуть не забыла совершить самое главное. Вспомнила на последнем номере, когда все артисты высыпали на арену. В руках у Даши была бутылочка с малиновой газировкой. Якобы нечаянно, аплодируя, Дарья исхитрилась, наклонила бутылку, и напиток вылился точно в цель – туда, где живот у Виолы переходит в ноги. Великолепное алое пятно замечательно растеклось по белым Виолиным брючкам.
– Ой! – воскликнули одновременно Даша и Виола.
– Простите! Я случайно! – Дарья едва сдерживала торжествующую улыбку.
– Ничего страшного, – Виола улыбалась открыто, но испуганно и смущенно. – Мне сидеть мокро, протекло. Будем рассматривать это как маленькое дополнительное цирковое представление, бонус.
«Я тебе таких бонусов, – подумала Даша, – сегодня от души предоставлю».
– Дарья! – строго сказал отец. – Посмотри на меня!
– Правда, нечаянно, клянусь! – она округлила и выпучила глаза, изображая раскаяние.
