Наталья Нестерова - Лялька, или Квартирный вопрос (сборник)
Дарья позвонила дедушке Володе, папиному отцу:
– Дедуль, надо встретиться.
– К нам приедешь или на нейтральной территории?
– Лучше на нейтральной.
– Сводить тебя сегодня в обед в ресторацию?
– Согласна.
– Школу прогуляешь?
– А ты мне записку напишешь, мол, по уважительной причине отсутствовала.
– Договорились. В два часа встречаю тебя на Дмитровской. Пока!
Единственная внучка, обожаемая бабушками и дедушками, Дарья в разные периоды отдавала предпочтение им по очереди. В раннем детстве, рассказывают, она жить не могла без бабушки Иры, маминой мамы – теплой, толсто-уютной, очень домашней и ласковой. Любовь пригасла, когда бабушка решила обучать внучку вязанию и вышиванию крестом. Дарья переключилась на дедушку Васю, маминого папу, заядлого рыбака. Потребовала, чтобы у нее были личные удочки, вставала на заре, тащилась с ним на пруд около дачи, мечтала о рекордном улове и поражала одноклассников знанием разницы между лещом и подлещиком. Но рыбалка постепенно наскучила, как и вязание крючком. Настал черед влюбленности в бабушку Лену, папину маму. Это была странная влюбленность, потому что бабушку Лену, романтичную и трепетную, Дарья терзала страшными кладбищенскими сказками про мертвецов, вылезших из могилы, про путешествующие протезы, которые отрывали у людей части тела, про кровавые простыни, летающие над пустынными улицами, про ожившие инструменты стоматолога. Бабушка таращила в испуге глаза, хваталась за сердце и бормотала:
– Деточка, где ты набралась этих кошмаров?
– Их Наташка Суворова сочиняет, – честно отвечала Дарья.
– Что за странные фантазии у девочки! Может, тебе лучше не дружить с ней?
– А с кем дружить, с Олькой Глуховой? У нее одни мальчики на уме, и как целоваться надо, и что мужчина и женщина куда друг другу засовывают. Хочешь, расскажу?
– Нет! – махала бабушка руками. – Пусть будут лучше мертвецы и гроб на семи колесах. Почему у него, кстати, семь колес?
– Я же тебе объясняла! Восьмое отвалилось, поэтому гроб, когда скачет, припадает, тарахтит, из него высовывается синяя рука с черными ногтями и хватает людей.
Дарья шлепнулась на пол, прикрылась пледом и весьма натуралистично изобразила корчи мертвеца. Ей нравилось дразнить бабушку, и она с удовольствием после бабушкиного: «Дай мне капли!» – неслась к аптечке, хватала лекарство и рюмку, капала в нее валерьянку и предлагала выпить двойную дозу, потому в запасе еще история про взбесившуюся бор-машину.
Последние года полтора на первые позиции вышел дедушка Володя и стал Дарьиным фаворитом. Он был похож на папу (точнее – папа на своего отца) и казался символом абсолютной, хотя и несколько загадочной мужественности – ироничный, с хитрым блеском и затаенной насмешкой в глазах, с полуулыбкой на губах.
Выдающиеся качества дедушки Володи подтверждали и остальные члены семьи. Однажды Дарья подслушала, как обе бабушки говорили, что с возрастом он угомонился и помудрел, да и внешне изменился в лучшую сторону. В молодости у него была буйная грива непокорных, жестких, спирально вьющихся, черных волос. Теперь они поредели и поседели, что дедушку очень украсило. Бабушка Ира сказала: «Была бы борода – вылитый Карл Маркс».
В этот момент Дарья вылезла из-за кресла, за которым пряталась, желая уточнить:
– Кто это Карл Маркс?
Бабушки переглянулись. Не потому, что удивились появлению внучки, они прекрасно знали, где она сидит. Их поразило, что ребенок не знает, кто такой Карл Маркс.
– В наши годы портреты Маркса, Энгельса, Ленина висели на каждом углу, – сказала бабушка Ира.
– Если бы тринадцатилетний ребенок признался, что не знает этих имен, – подхватила бабушка Лена, – его бы записали в умственно отсталые.
И обе они с осуждением посмотрели на Дашу.
– Ой-ой-ой! – защищалась она. – Подумаешь! Сравнили свою старую молодость и мою новую. Этот Карл Маркс был хотя бы умным?
– Он был гением! – торжественно изрекла бабушка Ира.
А бабушка Лена подтвердила:
– Его учение до сих пор как призрак бродит по Европе.
Через некоторое время, желая подлизаться к дедушке Володе, Дарья сообщила ему:
– Наши бабули считают тебя гением.
Дедушка довольно улыбнулся, но насмешливо подмигнул:
– Если тебе нужна мелочишка на карманные расходы, можешь не упражняться в грубой лести.
Легонько щелкнул ее по носу и поцеловал в лоб. Это было чертовски приятно! Вообще приятно, когда тебя любят – как постоянно парить и нежиться на теплом облаке. Но самому всех любить одинаково невозможно. И тот, кто становится исключительным объектом обожания, дарит особое удовольствие. Папа всегда был исключительным, вне зависимости от периодов Дарьиного взросления. А потом взял и предал ее, променял на блеклую Виолу. Дедушка Володя никогда бы так не поступил!
…В ресторане они отлично пообедали, поговорили о школьных делах Дарьи. Главный вопрос она задала, когда принесли чай и пирожные.
– Как тебе молочница?
– Кто? – не понял дедушка.
– Папина новая супруга.
– Почему молочница?
– Имя как у дешевого сыра. Что ты о ней думаешь?
– Нормальная женщина. Только не говори, что Виола тебя обижает.
– Наоборот, она передо мной… как это, когда хвостом виляют?
– Лебезит?
– Точно. Виола – настоящая лебездя!
Дедушка невольно хохотнул, но осуждающе покачал головой.
– Она хочет казаться добренькой, – продолжала Даша, – но только претворяется.
– С чего ты решила?
– Они меня уже на три выходных забирали. Кино, прогулки по скверу, парк с аттракционами, обед в кафе и прочая обязаловка. Тужатся и тужатся продемонстрировать, что, мол, все у нас прекрасно. А на самом деле все отвратительно! И Виола не добрая, а злая внутри мымра.
– Откуда ты знаешь?
– Дети и собаки, – категорично заявила Даша, – всегда чувствуют истинную доброту.
– Ерунда! – скривился дедушка Володя. – Маленькие дети считают хорошими тех, кто даст им конфетку. Дети постарше, умей разбираться в людях, не поддавались бы сладким уговорам маньяков и не отправлялись бы с ними на верную гибель. Собаки – не более чем животные. Легко могут искусать ребенка, если увидят в нем угрозу.
– Но так считается! – упорствовала Даша.
– Так считают те, кто верит в хлесткие фразы, афоризмы и прочие крепко сбитые выражения. Кодируют себя так называемыми мудрыми мыслями. А ловко сбитые слова – все равно только слова. Конечно, есть народная мудрость: пословицы и поговорки. Но на каждую пословицу, имеющую один смысл, обязательно найдется другая с противоположным значением.
– Например?
– Сытое брюхо к ученью глухо. И – тощий живот ни в пляску, ни в работу.
Дашенька, мне бы хотелось, чтобы ты критично относилась к зомбирующим псевдооткровениям. Не повторяй ошибок своей бабушки Лены. Когда-то в молодости был у нас конфликтик, желая пошутить, оправдаться и отчасти переложить на нее вину, я имел неосторожность сказать: «Ты просто не умеешь выходить замуж». Дернула меня нелегкая за язык! Она восприняла мои в общем-то глупые слова как истину в последней инстанции, как собственный роковой недостаток. Какое, к лешему, может быть умение или неумение выходить замуж? Это ведь не на скрипке играть или на коньках кататься. А бабушка твоя чуть что: «Ах, мне не дано правильно выходить замуж!» Затерроризовала!
– Дедуля, – поразилась Даша. – Ты с бабулей тоже стоял на грани развода?
– Неоднократно, – признался дедушка. – Мы же не святые и не блаженные.
– Но вы все-таки не разошлись! Ты не поступил как папа!
– Деваться было некуда, – хитро улыбнулся дедушка. – Твоя бабуля обязательно вляпалась бы в другой неудачный брак, потому что…
– Выходить замуж не умеет! – закончила Даша, и они вместе рассмеялись. – А в каком возрасте ты угомонился? И что бы делал, пока не угомонился?
– Чья терминология – «угомонился»?
– Неважно, колись!
– Правильнее будет сказать, что мы с бабушкой угомонились одновременно. Она – ревновать, я – давать поводы для ревности.
– Значит, папа поторопился, они с мамой не дождались, пока угомонятся?
– Внученька, мы имеем то, что имеем. Тебя все любят…
– Еще бы меня и не любили!
– Скромность украшает.
– Этот афоризм, по твоему совету, я воспринимать не буду.
– Что конкретно тебе не нравится в Виоле?
– Все! От «а» до «я», от макушки до пяток. Ненавижу! Представляешь, как-то своим лилейным голосочком мне сообщает: «Я всегда мечтала о дочери, тихом ангеле. К сожалению, у меня детей не будет». Ну, дальше тра-ля-ля, какая я чудная и красивая. Еще бы она выродков наплодила! А вы бы у их колыбели сидели и стерегли! Фигу! Я ей покажу тихого ангела!
– Дашуль, ненависть твоя недетская. Или, – задумчиво пожал плечами дедушка, – напротив – совершенно детская. Потому что только в детстве ненавидят слепо, бездумно и жестоко. Надо взрослеть, малышка! Тебе сейчас кажется, что папин уход лег на тебя позорным пятном, будто в тебе окружающие увидели тайные недостатки.
