Елена Котова - Акционерное общество женщин
– Голову пригни, – сказала Марина Катьке, которая села на колени Алене. – Кажется, что дорога безлюдная, а штрафануть водилу могут запросто, не думай.
По дороге до «Черепахи» Полина продолжала рассказывать хабаровчанкам про их корпорацию. Вдруг Марина воскликнула:
– Погодите, погодите! Так страховое общество «За Гранью» это вы и есть? У нас же ваш филиал!
– Ну да, я с самого начала сказала.
– Чего-то я не догнала. Так это круто! У нас туда вся местная элита ходит.
– Не только элита, – подала голос все больше молчавшая Люда. – У моей матери все подруги тамошние клиентки. Моя мама – замдиректора торгового центра. Так и директор, и товаровед в вашей компании деньги копят и лекции слушают. И еще скидки, говорят, вы большие даете на массажи, косметологов и все прочее. Мама говорит: была бы помоложе, тоже вступила бы. А так что… Ей шестьдесят четыре, какие она там деньги успеет скопить…
– Так возьмите меня туда работать, девочки! – взмолилась Марина. – Это покруче, чем в турагентстве, и мне собственных денег не надо вкладывать. Знаете какая я шустрая! Могу и администратором, а могу и услуги продавать, новую клиентуру подтягивать. У меня язык – что помело, кого хочешь уболтаю.
Марина с Людой сошли вместе с подругами у «Черепахи». Марина уговорила Люду осматривать «Черепаху» вместе и еще полчаса, пока водитель ждал, все рассказывала, сколько пользы она могла бы принести хабаровскому филиалу.
– Тыщ семьдесят оклада положили бы, я б из своей кассы сразу ноги сделала. У меня сейчас сорок. Мы с Людкой всех девах, которые в дискотеках деньги просаживают, к вам подтянем. Подумайте, а?
– Конечно, подумаем, давайте ваши телефоны, электронные адреса, мы обязательно с вами свяжемся.
– И вы свои давайте. А то в Москву вернетесь и забудете. Сама вам буду писать и звонить. Я настырная, так просто не отстану…
Вечером перед ужином, когда подруги стояли перед закрытыми дверями столовой, к ним подошла средних лет женщина со взрослой дочерью.
– Не знаете, как на экскурсию по Чивыркуйскому заливу записаться? Мы сегодня три раза к кассе подходили, а она все закрыта.
Услышав про Чивыркуйский залив, Катька опять впала в речевой ступор, и разговор взяла на себя Полина. За пятнадцать минут подруги узнали много. Антонина – так звали женщину – была из Перми. В отпуск она, ее дочь и еще три приятельницы, из которых лишь одна была с мужем, поехали в Монголию. На Байкал завернули на обратном пути, всего на три дня.
– Раз уж в эти края добрались, как же Байкал-то не посмотреть, – объяснила Антонина. – А вы так тут две недели и торчите? Не скучно? Мы уже многое посмотрели, отлично время провели. И как это вы на Чивыркуй не поехали? Подумаешь, четыре часа плохой дороги. Раз приехали на Байкал, надо все смотреть. Когда еще сюда попадешь?!
После ужина сговорились на следующее утро вместе отправиться на Байкал: москвички уже так освоились на месте, что пообещали новым знакомым показать самые красивые места.
Весь следующий день они провели вместе, а после ужина пермячки пригласили подруг к себе на чай. Антонина рассказывала о Монголии, о восточной медицине, к которой в Перми с каждым годом все проникались всё большим уважением – то ли от разочарования в местном здравоохранении, то ли от почтения к непознанному, которое непременно лучше, чем уже известное.
Ночью в постели Полина не могла заснуть. Странное впечатление: как будто это горячинское лето провело всю их троицу по дороге бурлящей женской энергии. В огромной степени невостребованной, но очень свободной. Ни мыслей о старости, ни миазмов, ни предрассудков. Трахаются себе Маринка с Людой в палатках с офицерами и не парятся мыслями об их женах, о своем завтрашнем дне, не говоря уже о морали. Маринка с пол-оборота завелась работать в филиале. Судя по всему, деваха боевая. Надо, чтобы директор филиала с ней встретилась. Мысли перекинулись на Антонину… Живет в Перми, в сущности, не менее свободно, чем состоятельные москвички: те в Италию едут на Амальфи отдохнуть, а на обратном пути берут в Риме машины напрокат, чтобы до Венеции доехать, а по дороге Пизу и Парму посмотреть. А эти за один отпуск посмотрели Алтай, Монголию и Байкал…
Тут на Полину стал наваливаться сон, она перевернула подушку на другую сторону, прохладной стороной к горячей щеке, и натянула на голову простыню, чтобы ночью не пожрали комары.
– И никакого уныния, в отличие, например, от Орловщины, – говорила она за завтраком Алене, потому что Катька снова погрузилась в молчание. – Такое впечатление, что в этих женщинах, причем несмотря на их разный возраст – я имею в виду Антонину и Марину с Людой, – по-прежнему бурлит какая-то комсомольская юность. Они вопросом равноправия с мужчинами не озадачены, держат жизнь в своих руках и живут, как считают правильным.
– Или как складывается, – уточнила Алена.
– Или как складывается, – согласилась Полина. – Но энергии столько нерастраченной откуда?
– Есть достаток, в отличие от нищей, умирающей и спивающейся средней полосы, и нет столичных рефлексий скучающих «аллочек» и «анечек».
– Ален, а что мы можем им дать? У них есть все, на свой лад, конечно. Они не страдают, не мучаются возрастными проблемами. Зачем им наше страховое общество?
– Полина, я всегда отдавала должное тому, что твои страдания – или женские комплексы верхушки среднего класса – дали первоначальный импульс нашим идеям. Но компания давно удовлетворяет новый общественный запрос: большинство женщин хочет быть здоровыми, финансово независимыми, хорошо выглядеть и не молчать больше, а разговаривать друг с другом. Причем на все более содержательные темы. Жить по новым, собственным меркам. Тетки в торговом центре Хабаровска ходят слушать лекции в наш офис! А те, кто еще не ходит – в том же Хабаровске и Перми, – хотят у нас работать. Потому что чувствуют общественный запрос и понимают, как клиентуру сколачивать. Катька права, теперь самое актуальное – это создать хорошую базу, общенациональный оздоровительный центр.
– Алена, женщины, которых мы тут увидели, – это не полный срез населения. Эти женщины путешествуют, значит, с достатком. Наверняка и в Хабаровске, и в Перми есть и алкоголизм, и скотство, и отчаяние, точно такое же, как на Орловщине. Знаешь, сколько нищих гастарбайтеров из Хабаровска сотнями, тысячами на Сахалин возят? Работать вахтовым методом. Буквально в вагонах для скота.
– Полина, ясно, что там нищеты полно. Но ясно и то, что благодарной клиентуры или адептов женской идеологии тоже немало, гораздо больше, чем из Москвы представляется. Кассир в войсковой части пытается на раздельное питание перейти. Ха! Уже готовый клиент. И говорит, что это у них модно. Здоровое питание и восточная медицина – модно! Начхать, какого качества и глубины этот интерес и эта мода. Это все развиваемо в нужную сторону. Только качни.
– Марину на работу надо взять непременно. С ходу генерирует креатив. Добавила мотиваций для женщин становиться клиентами АОЖ. Мы сами не учли, что деньги для женщин после перехода «за грань» – это еще и возможность путешествовать, мир смотреть.
– Меня поражает, насколько у местных женщин мало миазмов. Такое впечатление, что сюда как будто не докатилась советская власть. Не было тут ни войн, ни особого голода, ни городских алчных и нищих шариковых. Только этим могу объяснить уравновешенность и доброжелательность местного населения.
Действительно, миазмов среди сотрудников санатория почти не было. Может, все дело было в отсутствии советской власти, а может, стихия Байкала их перерабатывала. Безмятежный покой и райская тишина, яркие краски, как на картинах Шишкина, разноцветный подлесок тайги, хвойный букет запахов врачевали сердца амазонок, и они чувствовали себя счастливыми.
Полина с Аленой обсуждали то ягоды и запахи, то спорили о различиях в иголках лиственницы и пихты, а Катька шла рядом и молчала, но в ее молчании не чувствовалось прежней угрюмой тоски.
– Пришла сегодня на грязевое обертывание, – рассказывала Алена по дороге из столовой, – а Алиса – это медсестра – такая милая. Лицо в веснушках, и улыбается все время. «Электричество, – говорит, – через полчаса отключат. На строительстве Байкальской гавани авария». Я ей: «Так грязь уже горячая, давайте положим, а там пусть отключают». Она смеется: «Грязь-то горячая, а если отключат, чем смывать будем? Вода тоже насосом качается. Так в грязи весь день и будете ходить, пока не высохнет? Хотя, когда высохнет, можно просто отряхнуть. Рискнем?» Мы так смеялись с ней. Я лежу полчаса, а она говорит: «Не отключили, повезло. Хорошо, что у нас никогда ничего вовремя не делается. Ох, люблю москвичей! Такие деньги платят, а такие нетребовательные, некапризные. Им хоть есть вода, хоть нет. Вот вы завтра в семь готовы прийти, а скажу, что раньше надо, так и в шесть придете, правда? Замечательные вы люди». Какой Алиса человек, чувствуешь, Полин?
