Инна Тронина - Операция «Купюра»
– И что, Инопланетянин не мог защитить от Иващуги свою беременную невесту? – удивился Грачёв.
– Иващуга был очень подлым и самонадеянным. И в отношении Мити мог предпринять всё, что угодно. Мог даже сдать его – с потрохами и со всем бизнесом. А тому зачем лишние проблемы? Кроме того, сохранялся шанс погибнуть в какой-нибудь катастрофе, просто в ванне утонуть. Иващуга с Жислиным не желали ходить под сопляком, и всячески подчёркивали это. Значит, Мити среди задержанных не оказалось?
– Нет. И вы не знаете, где он?
Грачёв вспоминал ночной московский звонок и подумал, что голос у Стеличека действительно приятный, и даже чем-то похож на Сашкин. Вот ведь как бывает – противоположности притягиваются, а похожие люди становятся смертельными врагами.
– Понятия не имею. Он ведь может и за границу, к отцу уехать. Даже вроде бы и собирался – сообщить о предстоящей женитьбе. Но точно не могу сказать – не до того было.
– Как я понимаю, Стеличек вам зла не делал, – подвёл итог Грачёв. – А Иващуга? Предпринимал что-то или только грозился?
– Лично мне он ничего не делал, но Вениамину на психику здорово давил. Правда, это был только вопрос времени. Непонятно, откуда в сыне профессора столько злобы! Жислин – понятно, там иначе и бать не могло. Его отец ходил в «побег с коровой», и он – тоже. Знаете, что это такое?
– Разумеется. Корова – человек, которого берут в побег, чтобы дорогой съесть. Это отмечено в его личном деле.
– Ну вот, какое уж тут может быть воспитание? А у Иващуги отец – член-корреспондент республиканской Академии наук, физик. Мать – дворянских кровей, тонкая, одухотворённая женщина. Как они это переживут, особенно если узнают всю правду? Святослав ведь не сидел, ни разу даже не был в милиции. И от родителей, понятно, всё скрывал. Нет, Всеволод, мне не забыть про эту девушку… Ваш брат – мужчина, оперативник. Знал, на что шёл – и когда выбирал эту работу, и когда вчера спасал вас. Это было только его решение. А девушка ведь не собиралась умирать. Напротив, только жить начинала…
– Вы правы, Анастасия, как это ни печально. Ладно, не буду вас больше задерживать. Спасибо за угощение. – Грачёв захотел встать, но хозяйка положила маленькую холёную руку ему на локоть.
– Из-за их агентши погибли два молодых человека, остались несчастные родственники. Она должна поплатиться за это, – твёрдо сказала Настя, и бриллианты сверкнули в её ушах. – На коммутаторе, вроде, она работает. Измена не должна сойти ей с рук. Постарайтесь найти эту Веру, расколоть её – тогда и вам легче станет.
– Ещё раз спасибо! – Грачёв улыбнулся – впервые за сегодняшний день. – Больше я вас беспокоить не стану, да и другим запрещу. Всё-таки соблюдайте осторожность, не открывайте дверь, как мне, без вопросов. Кто знает, сколько ещё членов банды осталось на свободе? Если явятся люди ОТТУДА, ни в коем случае не выдавайте себя. Вы мне ничего не сказали, и точка. Надо, конечно, квартиру вашу проверить на наличие микрофонов. Но сейчас мне некогда, поэтому постараюсь сделать это позже.
– Не думаю, – заметила хозяйка, почёсывая хрюкающую от удовольствия болонку. – Они считали Вениамина не способным на серьёзный поступок. Знали, как он их боится, и потому не давали ему ни секунды покоя. Ну а от меня, глупой бабы, и вовсе ничего такого не ждали. Хотя, конечно, я могу ошибаться, и ничего исключать нельзя…
* * *У Бариновой и на улице Всеволод несколько успокоился, чувствовал себя и разговаривал спокойно, по-деловому. Но как только он вошёл в двери «Большого Дома», туда, где столько раз встречался с братом, сразу же ощутил сильный, противный укол в сердце. Заметил, что у гардероба скопилось слишком уж много народу, и все смотрят с испугом, с интересом. Они явно только что обсуждали ночное происшествие, и при появлении главного героя поспешно смолкли.
Некролог ещё не вывесили, но Всеволод знал, что белый лист ватмана с чёрными буквами и фотографией в рамочке обязательно здесь появится, как это уже бывало на его памяти не раз. Выскочивший из-за угла Тенгиз схватил Грачёва под руку, крепко сжал его локоть.
– Вах, горе какое! Севка, ты поплачь, поплачь, легче станет. Я знаю – многих уже схоронил. Зачем Мишико вчера мне соврал? А я, осёл, поверил, домой побежал… – Тенгиз то и дело заглядывал Грачёву в лицо, будто извиняясь за вчерашнее. – Нас с тобой приглашают в четыре часа, вместе с Горбовским и Милорадовым, к начальству на ковёр! – Дханинджия выразительно взглянул вверх, потом повёл Всеволода на лестницу. – Сашка уже из Москвы вернулся, скоро приедет – вот и отправимся зады подставлять под порку. Только за что пороть-то, если банду взяли? И ведь без потерь обошлись непосредственно на операции, даже не ранен никто. Ребята говорят, после смерти главарей боевики вообще утратили волю к сопротивлению. И бояться им больше некого, так что зачем отстреливаться? Сразу руки подняли – и в автобус…
– Значит, Минц вернулся? – Всеволод впервые назвал так своего однокашника. – Тоже, наверное, с победой?
– Нет, к сожалению! – Они уже шли по коридору, и Тенгиз поддерживал Грачёва, обнимая за плечи, как больного. – Арсен в «Космосе» не появился, залёг где-то. После ареста Габлая они там облажались все.
– Получается, зря Минц прокатился? – Всеволод вдруг оскалился, потом рассмеялся так страшно, что Тенгиз даже остановился. Всеволод дёрнул его за руку. – Чего встал? Пойдём к вам в комнату, дело есть важное. Не до перекуров сейчас.
В общей комнате Всеволод увидел тот стул, на котором Михаил сидел перед тем, как уехать в Заневку к Нечаеву. Подошёл, погладил его по сидению, но не сел, а опустился на другой, рядом. В углу красновато светился оставленный без присмотра электрокамин, и Тенгиз всплеснул руками, бросился выдёргивать вилку из розетки.
– Ещё пожара не хватало нам сейчас! Чаю хочешь? Замёрз, наверное?
– Да я пил недавно. – Грачёв вспомнил о Насте Бариновой, о том, что она рассказала про «крота», и решил не терять времени попусту. – Батоно, сядь-ка, потом чаю попьёшь. С двумя я рассчитался, осталось третьего найти…
– Ты про кого? – опешил Дханинджия. – Ну, про двоих понятно. А кто третий? Стеличек?
– Нет, «крот». Нам только пока не известно, кто он. Вот это мы и постараемся сейчас вычислить. – Грачёв взял Тенгиза за пуговицу, легонько потянул к себе. – Напоминаю, батоно, на чём мы вчера попались. Всё время, пока отсюда ехали до Шувалова, дорога была чистая, понимаешь? Следить было легко – ночь, мороз, машин мало. И я в этом деле что-то соображаю, ты уж поверь. И вот, уже после того, как всё произошло, я стал раскручивать логическую цепь. Утечка могла произойти только через коммутатор – ведь Мишка перед этим домой позвонил. Никаким иным образом сведения не ушли бы в банду, да ещё так быстро. Сегодня я встретился с одной очень информированной особой – вдовой Вениамина Баринова, подельника всей этой гоп-компании. И она подтвердила мои опасения… Да что там, это уже точно! Ты можешь выяснить, кто вчера вечером дежурил на коммутаторе?
– Значит, оттуда текло? – Тенгиз убавил звук в репродукторе, и трагическая, уместная сейчас мелодия стала далёкой; она будто звучала из космоса.
На столе брата лежали пистолет и удостоверение, а в вазе стояли четыре белые розы. К ней прислонили небольшую фотографию, на которую Грачёв боялся взглянуть.
– Если там находилась женщина по имени Вера, значит, именно она сообщила в банду о том, куда мы едем. Позвонить Иващуге – дело нескольких минут…
– То есть?.. – Дханинджия почему-то сильно побледнел. Он беспомощно смотрел на переплёты окон, на серое небо, на падающий снег, и никак не мог смириться со страшной догадкой. – На коммутаторе только одна Вера! И больше нет, понимаешь?
– А больше и не надо – одной достаточно, – усмехнулся Грачёв.
– Севка, понимаешь, ну не может быть! Чтобы она сливала информацию бандитам…
– Как её фамилия? – тихо, но зло спросил Всеволод.
– Погоди, дай вспомнить! А-а, Абоянцева! Но вдова Баринова – не очень-то надёжный источник. Она может специально, чтобы «крота» спрятать, другое имя назвать. Верочка, моя беленькая девочка, моя ласточка… Это же просто ангел земной!
– Ты сдурел, что ли, батоно? – взорвался Грачёв, и веко его задёргалось. – Чего пургу метёшь? На ней плакат не повесят, что она мафиозная агентша. И подберут такую, что никогда не подумаешь. Слушай, где хочешь разыщи мне Веру Абоянцеву! Я прошу тебя потому, что сам могу не сдержаться. Пристрелю суку, если окажется, что это она…
– Да, Севка, за пистолет тебе крепко ответить придётся! – между прочим напомнил Тенгиз.
– Не придётся, – ответил даже не ему, а самому себе Всеволод.
Он подумал, что слишком много патронов расстрелял по колёсам, и теперь остался только один. А ведь неплохо было бы забрать с собой и эту лярву Абоянцеву! Чем они с Мишкой перед ней провинились, чтобы вот так, запросто, выдать их на расправу? Неужели только лишь за деньги?..
