Олеся Мовсина - Всемирная история болезни (сборник)
– Да, мсье, – присела Надя на краешек кресла.
– На адрес нашего ресторана пришло письмо, предназначенное лично вам, – и он протянул Наде пухловатый конверт. Она поняла только, что из России, но не смела пока ни распечатать, ни рассмотреть. Всё ещё ожидая выговора.
– Возвращайтесь к своим обязанностям, мадам, – неожиданно закруглился толстяк, – и впредь…
Он помолчал, и опять, теперь во взгляде, мелькнуло двойственное: сладкая издёвка. Надя с благодарностью закрутила головой:
– Больше такого не повторится, мсье, – уже у выхода.
– Я надеюсь.
«А я-то как надеюсь», – подумала она, протискиваясь в коридор. И тут же с жадностью Пандоры набросилась на письмо. В этом конверте, как в матрёшке, лежали другой запечатанный конверт и маленькая записочка.
«Дорогая моя соотечественница! Я узнала, что у вашего очаровательного супруга Поля Деррида есть брат и что он живёт сейчас в Петербурге. Мне очень нужно с ним встретиться, чтобы обсудить один важный вопрос. Но я никак не могу найти Пьера, здесь его местопребывание держится в тайне. Умоляю, если вы знаете его почтовый адрес в России, перешлите ему это письмо от меня.
Заранее благодарю. Ваша случайная знакомая, Мария Сахнова».
6
В первый раз Маша так сильно опаздывала с заказом. Она обещала своему редактору Оле прислать текст перевода к полуночи, и вот уже четвёртый час, а она ещё колупается.
А всё этот дурацкий футбол, дёрнуло же её туда податься! Когда Маша сказала Тимурам, что хочет пойти с ними в воскресенье на стадион, они удивились. Решили, что она издевается. Но билет купили. И она правда пошла, махнув рукой на оставшиеся дома две здоровенные статьи.
Хотела посмотреть живьём на этого ещё одного француза, Пьера Деррида, дура. А его продержали в запасе весь матч, вот и всё.
Одна статья оказалась какой-то юридической скучнятиной, Маша долго ковырялась со словарём, неуклюже мыкалась со специальными терминами, как мужчина с вязальными спицами. Со вторым текстом вроде бы дело пошло легче, но тут доблестная болельщица начала засыпать перед монитором и снова забуксовала.
Какая-то псевдонаучная статья какого-то псевдоамериканца о том, что начиная где-то с пятого века на территории Сибири существовала никем ранее не обнаруженная народность. Да не просто какая-то там, а высокоразвитая цивилизация со своим языком, со своей религией и искусством. Будучи герметичной и самодостаточной, эта нация не общалась и не вела торговлю ни с кем из соседей, а потому о ней нет ни единого упоминания в документах тех времён.
«Надёжно укрытые от чьего-либо вмешательства непроходимыми таёжными массивами, исомы ни с кем не воевали, а потому все свои силы и весь свой талант тратили на строительство тёплых уютных домов и на создание небывалых для того времени механических приспособлений, позволявших не просто выживать в суровых условиях, но жить в гармонии с окружающим миром».
Маша усмехнулась, отщёлкав на клавиатуре последнюю фразу. Ещё одна сказочка о золотом веке и волшебной стране. Если бы так не хотелось спать, она бы напичкала колючей тонкой иронией эту бредятину, да так, что и Оля не подкопалась бы. А сейчас приходится переводить и писать машинально, без души – быстрее, и так уже опоздала.
Благо у Маши получается выполнять эту работу в полусне. Руку набила. Когда она три года назад, будучи ещё студенткой инфака, пришла в агентство, Ольга встретила её довольно прохладно. Дала ей на пробу два документальных фильма: о заповедниках в Южной Африке и об американских вертолётах Вьетнамской войны. И сказала:
– Всё это можно перевести с английского на русский, даже не зная английского языка, со словарём. Но без знания русского у нас делать нечего.
Получив спокойные и гладкие Машины переводы, Оля слегка смягчилась. И, как бы извиняясь, пояснила, что больше всего её раздражают самоуверенные новички, несущие вместо литературных переводов шокирующие дословные подстрочники.
Машу приняли, она вошла во вкус и стала чуть ли не ценным работником. Хотя строгая, язвительная Ольга никому спуску не давала. У неё не было любимчиков. Машу она до сих пор поддразнивала за ошибку в фильме о Хрущёве: кубанский кризис – это кризис на Кубани, а на Кубе был кризис Кубинский.
Нет, нельзя же так вырубаться. Она сбегала на кухню, плеснула в чашку ещё кофе. Наверное, можно было бы подождать и до утра – кому так срочно потребовался этот бред? Но она обещала Оле. И чувство долга потащило Машу дальше сквозь сон и английские круглые фразы.
«Религию исомов, – продолжал автор статьи, – скорее всего можно именовать языческой. Потому что наряду с верховным божеством Реем таёжные жители поклонялись некоторым животным. Олень, рыба и птица были главными покровителями этого народа, хотя сейчас трудно установить, какие обряды и жертвоприношения существовали у них тогда.
Известно лишь то, что, просуществовав до четырнадцатого века, исомская культура так и осталась замкнутой и незнакомой для окружающих народов. А потом – на рубеже тринадцатого и четырнадцатого столетий – бесследно исчезла, так же необъяснимо, как и появилась».
И на закуску. Автор статьи приводил мнение своего какого-то горе-коллеги о том, что эта загадочная цивилизация, возможно, была инопланетного происхождения.
Маша хихикнула, потянулась и подумала даже, не разбудить ли Тимура, дабы процитировать ему эту великолепную чепуху. Но дело сделано – срочно, срочно отослать статью Ольге!
На белую ночь уже мощно наступало серое утро.
Ещё поднимаясь по лестнице, Маша услышала, как раздражена редакторша. Звонко и сочно она кого-то отчитывала:
– Ты же понимаешь, что меня это не касается. Я тоже не успеваю, я тоже не высыпаюсь. По вине некоторых…
Фраза повисла, но не в воздухе, а на шее у Маши, показавшейся в дверях.
– Извини, я старалась побыстрее, – вместо доброго утра поплыла у неё по лицу виноватая улыбка.
– Ладно, проехали, не ты одна, – отмахнулась Ольга и тут же перескочила: – Машка, давай быстро двигай, там срочный заказ.
– Умху, – с излишней подобострастностью выдохнула Маша. – Что делать?
– Там какой-то иностранец книгу пишет. Хочет её не то перевести на русский, не то прямо на английском отредактировать – я не поняла. Сходи к нему и узнай, что за дела.
– Куда идти?
– А вон у Татьяны возьми адрес, она с ними разговаривала.
Судя по Таниному виду, это ей только что досталось от Ольги.
– С ними – это с кем?
– А с секретаршей иностранца. Она сама говорит и по-русски, и по-английски, но не настолько хорошо, чтобы справиться с книгой, – с видом бунтаря-заговорщика Таня протянула Маше розовый листик с адресом и взгляд исподлобья.
Срочный заказ так срочный заказ. Маша махнула всей честной компании, но Оля остановила её:
– А этого хмыря с древнерусскими сказочками ты знаешь?
– Кого? – не поняла Маша.
– Ну то, что ты так старалась побыстрее перевести, аж всю ночь старалась.
– Не знаю, – нахмурилась Маша, не понимая, где подвох.
– А он сказал, что уже работал с тобой. В пятницу пришёл, говорит, пусть, мол, мадам Сахнова переводит, я её слог знаю. Изящный, говорит, слог, да, Тань? – явно постаралась ущипнуть Машино самолюбие Ольга.
Мадам Сахнова выгнула рот подковкой:
– Не знаю, может, он что и заказывал раньше. Как его фамилия?
– Макс, мистер Макс, – подняла из угла голос Таня, отряхиваясь от обиды на Ольгу. – Непонятно, имя это или фамилия, но представился он мистер Макс. И всё губки вот так цветочком делал, – Таня смешно, дразнясь, изобразила.
Оля и Маша ладно, в унисон усмехнулись, и на этом все трое проглотили утренний комок недовольства друг другом.
Маша довольно быстро нашла двухэтажный особнячок в Озерках, указанный на розовом листочке. Здесь, у озёр, они часто гуляли с Тимуром, когда он за ней ещё только ухаживал. Однажды они сидели у самой воды, к ним подошёл какой-то человек и спросил, не знают ли они, как можно избавиться от икоты. Тимур посоветовал ему попить прямо из озера. Она ещё в тот день сдала экзамен по истории языка – у злющей старухи, которой боялся весь курс. После экзамена Тимур встречал Машу с бутылкой водки и бутылкой шампанского. Он сказал, что если бы она не сдала или сдала там на тройку, к примеру, – они бы пили водку. А если четыре или пять – тогда шампанское. И они пили шампанское, целовались и радовались жизни.
Другой Тимур, правда, тоже ухаживал за ней в это время. Это были весёленькие месяцы. С марта по октябрь Маша крутила обоими братьями, честно влюбившись и не понимая – в кого из них. Сначала они почти всё время проводили втроём: ходили в кафе, на концерты, просто мотались по городу или зависали на всю ночь у неё, смешивая диковинные коктейли и по сто раз пересматривая любимые фильмы. И постоянно смеялись: у Маши в памяти осталось это время как звонкое, разноцветное, не утихающее веселье.
