Елена Харькова - Девочка моя ненаглядная
– Ты что сделала? Зачем ты его намочила? – воскликнул Бурый.
– Что намочила? – не поняла Даша. – Я просто помыла посуду и вашу репоколку. От неё вода была такая масляная! Я прямо замучилась отмывать, пришлось её даже в порошке замачивать. Дядя Жора, надо репоколку почаще мыть!
Бурый в недоумении посмотрел на невинное улыбающееся лицо девушки и лишь вздохнул. Он обречённо выкинул пистолет в мусорное ведро. В его профессии оружие должно быть безупречного качества. Любая заминка в работе пистолета может стоить слишком дорого.
– Дядя Жора, скорее умывайся, а то яичница стынет! – приказала Даша и легонько подтолкнула Бурого с кухни.
Михаил вернулся в комнату и пихнул Жилу ногой.
– Эй, вставай!
Жила кряхтя поднялся, потянулся, пару раз присел и сделал махи ногами.
– Хватит конечностями дрыгать! Здесь тебе не спортзал, – проворчал Бурый. – Собирайся скорее. Пора девчонку отвозить.
Михаил оделся и пришёл на кухню. Даша уже накрыла на стол «дяде Жоре» и стала варить кофе для дяди Стасика. Бурый с интересом наблюдал, как девушка, ощупывая себе путь левой рукой, подошла к плите, потом выдвинула ящик тумбочки, нашла там спички, нащупала на плите крайний справа переключатель, левой рукой сначала проверила местоположение конфорки, зажгла спичку, поднесла её, а в конце ещё поводила рукой над конфоркой, чтобы убедиться, что идёт тепло, значит, огонь горит. Конечно, это получалось намного дольше, чем у обычных людей, но зато девушка не чувствовала себя беспомощной в этом тёмном для неё мире.
«Она не пропадёт!» — успокоил свою совесть Бурый.
На кухню пришёл в одних трусах Жила и, почесав живот, уселся за стол.
– Иди оденься! – хмуро приказал ему Бурый.
– Да ладно, она всё равно слепая, – махнул рукой Жила и взял бутерброд с колбасой.
Бурый вдруг со злостью отнял у него бутерброд и грубо выпихнул подельника с кухни.
– Ты чего? – обиделся Жила, но всё же пошёл одеваться.
Жила вернулся на кухню при полном параде, даже причесался и побрызгался одеколоном.
– Так нормально? – обиженно буркнул он и сел за стол.
– Дядя Стасик, вы кофе будете чёрный или с молоком? – приветливо спросила Даша.
– С молоком.
Девушка на ощупь нашла холодильник, долго отыскивала пакет с молоком, потом так же на ощупь добралась до стола, нашла кружку Жилы и аккуратно стала наливать молоко, подставив пальчик к ободку кружки, чтобы не перелить. Жила недовольно за ней наблюдал.
– А сахара сколько положить?
– Я сам! – он выхватил у неё ложку. – Тебя пока дождёшься…
Даша виновато улыбнулась и села за стол. Видно было, что она расстроилась.
Бурый нахмурился. Ему почему-то жутко не понравилось такое хамское отношение к девушке.
– Мне насыпь, пожалуйста, ещё ложку, – попросил Бурый, хотя его кофе и так был сладкий.
Зачем он попросил? Да просто, чтобы угодить девушке.
Бурый посмотрел на Дашу, как бы стараясь разобраться в своих чувствах. Почему он вдруг стал переживать за этого абсолютно чужого ему человека? По идее эта Даша ему должна быть совершенно безразлична. Ну да, пожалел он её, не убил. Бывает… Но сейчас-то почему он вдруг стал о ней заботиться?
«Что в ней такого? Да, она милая девушка, но далеко не красавица. Мне нравятся яркие, фигуристые бабы, как моя бывшая любовница Машка. А эта Даша как цыплёнок, тощая, плоская, да и лицо как у ребёнка, ни капли чувственности. Странно, почему меня к ней тянет?» — подумал Михаил и испугался того, в чём сам себе только что признался.
– Всё! Хватит сидеть! Поехали! – встал Бурый из-за стола и пошёл в комнату собираться.
– А куда мы едем? – спросила Даша.
– В гости, – сказал Бурый и, опередив следующий вопрос, добавил: – К дяде Стасу. Собирайся.
* * *Даша мирно спала на заднем сиденье машины – сказалась бессонная ночь в квартире «дядюшки». Они ехали уже больше двух часов. Мимо мелькали подмосковные города и деревни, но Бурый всё никак не мог выбрать место, где можно было бы высадить девушку.
– О, какой хороший городок! – говорил Жила в который раз. – Давай здесь.
– Нет, здесь опасно: пьяниц слишком много.
– Где много?! – возмущался Жила. – Всего двое с пивом стоят!
– Двое – это много! – упрямо отвечал Бурый и ехал дальше.
Бурый вдруг вспомнил, как ездил однажды с Машкой на машине в Сочи. Просто как-то вечером, когда они шли под дождём домой, любовница сказала: «Эх, сейчас бы оказаться в Сочи, понежиться под солнцем, искупаться в море!» «Не проблема!» – ответил он, и уже через два часа они ехали в машине…
Эх, Машка, Машка… Красивая была бабёнка, статная, фигуристая. Машка работала в продуктовой палатке рядом с его домом. Она года три разговаривала с ним сквозь зубы и кидала на него презрительные взгляды. Но в один момент всё изменилось. Машка вдруг сама стала с ним заигрывать. Бурый поначалу не придавал этому значения. Но однажды она попросила его помочь принести ей мешок с картошкой из подсобки. Почему бы и не помочь женщине, силой он обладал богатырской. Что для него мешок картошки – на мизинце поднять можно…
А там, прямо в подсобке, среди ящиков с яблоками и помидорами Машка ему отдалась. Он не мог поверить в своё счастье! В него, презренного урода, влюбилась женщина! Да ещё какая! Бурый словно на крыльях летал. Он задаривал любовницу дорогими подарками и деньгами. Бурый уже планировал их будущее: хотел бросить свой криминальный бизнес, купить домик на море и зажить там со своей ненаглядной…
Но однажды он забыл дома кошелёк, и пришлось вернуться. Он зашёл в квартиру и услышал, что Маша по телефону плакалась подруге, как ей противно жить с этим мерзким уродом и как она скучает по своему Серёге.
Оказалось, её сожителя, вора-рецидивиста, в очередной раз посадили в тюрьму и там он в чём-то провинился перед сокамерниками. За это, чтобы его «не опустили», он должен был отдать в общую казну большую сумму денег. Вот Серёга сам и «командировал» любовницу к Бурому как к обеспеченному уродцу, дескать, и деньгами можно поживиться, и бабу не боязно потерять.
Бурый вышвырнул шалаву из своей квартиры, но долго не мог стереть мысли о ней из своей памяти. И с тех пор он предпочитал иметь дело с проститутками. С ними, по крайней мере, всё честно.
– О! Смотри, какой большой рынок! – толкнул его локтем Жила. – Здесь самое лучшее место!
– Хорошо, – согласился Бурый, – давай здесь. Буди её.
Они вышли на рыночную площадь. Разноголосый шум толпы подействовал на Дашу удручающе. Девушка запаниковала.
– Дядя Жора, возьми меня за руку! Пожалуйста! – взмолилась она, протягивая свою ладонь. – Я так боюсь!
Бурый с Жилой досадно переглянулись.
– Чего ты боишься? Что за глупости! – прикрикнул на неё Жила. – Ты что, маленькая – с нами за ручку ходить?
– Я боюсь потеряться! – чуть не заплакала Даша. – Меня в детстве мама однажды потеряла в большом магазине. Я держалась за её юбку, но потом меня кто-то толкнул, и я отпустила её. До сих пор помню, как я зову маму, зову, а шум людских голосов перекрывает мой голос…
– Тогда ты была ребёнком. А теперь стыдно быть такой трусихой, – раздражённо сказал Жила. – А если боишься, то стой здесь. Мы сейчас продукты купим, а потом за тобой вернёмся. Договорились?
– Нет! Не оставляйте меня! Я с вами! – ещё более испуганно пробормотала девушка.
Бурый не мог этого вынести. Он уже протянул Даше руку, но Жила с возмущённым видом её отпихнул.
– Так, Даша, иди впереди, а мы пойдём следом за тобой, – приказал Жила девушке.
Даша покорно пошла, но постоянно спрашивала:
– Я туда иду? Правильно, да?
– Правильно, правильно. Иди. Ещё шагов сорок сделаешь, а потом направо.
Даша кивнула и пошла вперёд.
– Подожди! – крикнул ей вдруг Бурый.
Жила зло взглянул на подельника.
– У тебя есть мелочь? – спросил Бурый девушку. – Дай мне, пожалуйста, на сигареты.
– Конечно, дядя Жора, берите сколько надо! – Даша открыла сумку, перекинутую через плечо, и протянула ему свой кошелёк.
Бурый вложил в кошелёк девушки двадцать пятитысячных купюр. Жила возмущённо закатил глаза, но ничего не сказал.
Они посмотрели, как Даша старательно отсчитывает шаги, и поспешили к машине.
– Только не оглядывайся! – предупредил Жила друга.
Но Бурый всё же перед тем, как сесть в машину, оглянулся. Он увидел беспомощные, испуганные глаза Даши.
– Дядя Жора! Дядя Жора, ты где?! – растерянно звала девушка.
– Поехали! – прикрикнул Жила. – Поехали, говорю!
Бурый резко захлопнул дверцу, и машина, взвизгнув резиной по асфальту, умчалась прочь.
* * *– Господи, оставили слепую девчонку одну в чужом городе! – переживал в машине Бурый. – Что мы наделали!
– Мы дали ей шанс! А иначе её пришлось бы убить, – невозмутимо ответил Жила. – Выживет – её счастье, а не выживет – значит, не судьба…
