Валентин Бадрак - Чистилище. Книга 1. Вирус
– Ну, так давай мультики. Я их с детства люблю…
Когда она брала пульт, Лантаров опять окинул девушку оценивающим взглядом. Изгиб тонкой шеи, волнующая прядь волос – она показалась ему очаровательной. Но оставалась такой же далекой и непонятной, словно какая-то планета. «Притяжения – ноль. Но, может, надо увереннее, и она станет ближе?» У него внутри было ощущение, как у человека, сыгравшего половину партии в шахматы и попросту не имеющего права не доиграть до конца.
Илона присела рядом на диван и пультом включила непривычно гигантский экран, с которого на них обрушился вал переливчатого света. Звук, как в кинотеатре, лился из колонок, создавая объемность и выпуклость меняющихся перед глазами картинок. Лантаров осторожно протянул руку, как бы невзначай прошелся по ее запястью мягким поглаживанием. Она не отпрянула и не убрала руку, только пристально посмотрела ему в глаза. Ее глаза не вопрошали, а кричали. Почему-то…
– Тебе холодно? – тихо спросил Лантаров и тут заметил, что ее бьет самый настоящий озноб, как в лихорадке.
Она молчала.
Тогда он быстро привлек ее к себе и заключил в объятия. Илона, к его изумлению, не издала ни звука. Лантаров целовал ее и почему-то думал, что они похожи на двух одиноких птиц, пытающихся удержаться на буйном, ураганном ветру, чтобы не упасть в бушующую бездну под ними. «И зачем я затеял эту игру в любовь, ведь страсти почти не возникло? – Лантаров мысленно вопрошал себя, как герой нового, никому не нужного любовного романа. – Да, под мультики еще этим не приходилось заниматься», – с сарказмом вдруг подумал он.
Все произошло так же просто и логично, как чай, домашние тапочки и ужин с блинчиками. Никакого колдовства, никакой чарующей романтики, ничего необычного. В какой-то миг даже возникла искра нежности. Но искусственный мыльный пузырь их отношений стал неудержимо лопаться в тот самый момент, когда наметился переход от физиологического к человеческому. В человеческом отсутствовало сакральное начало, и это резко приземлило.
Девушка внимательно рассматривала его. «Вот она, женщина без пены, совершенно обнаженная во всех отношениях. Как будто только ноющая, ранимая душа, и все», – думал Лантаров, рассматривая ее худые плечи.
– Тебе… нехорошо?
– С чего ты взял? – Девушка улыбнулась краешками губ. – Мне хорошо и очень спокойно.
Голова девушки осторожно прикоснулась к его груди. Мягкие тонкие волосы рассыпались по его телу, и Лантаров опять ощутил прилив непривычного, какого-то домашнего тепла.
– Чем ты занимаешься по жизни? – спросила Илона тихо, глядя куда-то в сторону.
Лантаров немного рассказал о своей работе.
– Ты прыгаешь от постели к постели? – спросила она без укоризны, будто констатируя факт. – Но жить любишь в одиночку?
– С чего ты взяла? – Лантаров сделал вид, что хочет обидеться.
– Ну, как же? Сначала секс, а потом – как тебя зовут?
Она умудрялась совмещать нестыкуемые вещи – выплескивать в лицо нелицеприятные вещи и демонстрировать заботу, внимание, тесно прижавшись к нему. Она жалась, как собачка, которая отыскала своего хозяина, и теперь боялась потерять его.
– Так вышло. Но и ты не очень-то о себе рассказываешь.
– Что ты хочешь обо мне узнать?
– Ну, к примеру, ты замужем?
– Уже нет.
– А дети?
– Да, у меня есть сын – он сейчас с отцом.
Они немного помолчали. Лантаров на самом деле не очень-то стремился узнать детали ее былой семейной жизни, но у него возникло ощущение, что ей хочется выговориться.
– Слушай, Илона, – произнес он, впервые назвав ее по имени. – Ты такая милая, добрая, заботливая, как будто ни в чем не нуждаешься, судя по твоему жилищу. Почему же у тебя с ним не вышло?
– Понимаешь, – начала она неуверенно, – вы, мужчины…
– Знаю, мы все – сволочи…
Она не засмеялась и тихо продолжила:
– Нет, не в этом дело. Вы, когда все хорошо, хотите еще чего-то эдакого. И этим эдаким порой убиваете все.
Он чувствовал, что ей тяжело, но обязательно надо сказать то, что давно носила в сердце тяжелым грузом. Он опустил ладонь на ее запястье и стал тихонько поглаживать ее кисть.
– Я встретилась с ним, когда была еще шестнадцатилетней девочкой-школьницей. А он был уже состоявшимся мужчиной, уверенным в себе, обеспеченным, щедрым. Он старше меня на четырнадцать лет. Первые деньги сделал еще на дисках, когда в стране царили разброд и шатания. Он просто был одним из тех, кто вовремя сориентировался – голова у него варит, дай Бог каждому – и организовал точки в магазинах по всему Киеву. Шальные деньги, очень много, понимаешь?!
О, Лантаров хорошо понимал ее, он не понаслышке знал о таких деньгах. Она между тем продолжала:
– В это время мы познакомились. Он сажал меня рядом с собой в машину, и мы ездили по городу, собирали деньги. Пачки денег, которые не знаешь, куда девать. Он знал, что лафа быстро закончится. И действовал молниеносно. Купил две квартиры – эту и еще одну на Печерске. Приобрел какие-то громадные эллинги, которые тут же стал сдавать как склады. Небольшую гостиницу в Ялте – тогда все можно было за копейки купить. И все равно оставались горы денег. Я выросла в довольно скромной семье, но он вырвал меня с корнем из моей среды. Я даже не окончила школу – правда, позже он купил мне аттестат. Он вообще меня ослепил, я уверовала, что все в этом мире можно купить за деньги. Отдыхали три-четыре раза в год. Не в каких-то там Турциях и Таиландах, а в Италии, Франции, Испании, на самых дорогих и экзотических курортах. Он купил два новых «мерседеса» – фантастические, с перламутром снаружи и мягкой кожей внутри. Ездить в городе невозможно было – все машины просто расступались. Я думала, что эпоха пьянящего, одуряющего счастья никогда не закончится.
– И что же случилось?
Она отстранилась – в ее встревоженных глазах он заметил растущие беспокойство и тревогу.
– Однажды мы ехали с ним на его «мерсе», и на самом выезде из города впереди остановились старые «Жигули», и там бабка… Старая сельская женщина, они, по-моему, с мужем картошку везли, или что-то в этом роде… Она открыла заднюю дверцу прямо перед нами, и «мерседес» сшиб дверцу, ну и передок себе слегка подпортил. Ее старик думал, что мой муж – какой-то знатный бандит. Он упал на колени, стал что-то лепетать. Я не знаю, что ему мой муж сказал, но только старик, как одержимый, налетел на свою бабку и давай ее метелить. Кулаками по лицу. А мой стоит, наблюдает. Я не выдержала, выскочила из машины и к этому старику: «Уймись, гад!» – и тот сник. А в глазах – слезы. Я – своему: «Сеня, поехали, я тебя прошу!» И мы уехали. Что-то во мне надорвалось тогда…
Она помолчала с минуту, закурила сигарету.
– А потом у меня были тяжелые роды. А там еще одна напасть. Я ездить привыкла быстро. Так вот, как-то на перекрестке уже желтый мигнул, а я неслась на своем «мерсе». А сбоку какой-то резвый паренек на хлипкой «реношке» рванулся на полсекунды раньше зеленого. И тут – я. Короче, сшибла я его, «мерс» – это ж машина! Прямо в дверцу водительскую – ему ноги перебило. Левую – ампутировали. Хреновая история вышла… Но денег хватило закрыть все дыры. И на суды, и пацану на лечение. Только ногу его, конечно, не вернуть…
Она сглотнула, затем замотала головой, как будто стряхивая кошмарные воспоминания. Лицо у нее было такое, словно ее стошнило.
– Если тебе неприятно, не рассказывай, – Кирилл старался говорить мягко.
– Да чего уж тут… Оно там все равно бродит, покоя нет. Лучше давай вино допьем.
Лантаров разлил вино.
– Там, в столе, есть еще. Если захотим.
Лантаров искоса посмотрел на Илону. Неужели пьет одна с горя? Да нет, не похоже…
Она отхлебнула не чокаясь. Он тоже пригубил.
– Но потом началось непонятное. Короче, чувствую, что неймется моему. Поговорили откровенно, выяснилось, что он хочет проститутку в нашу постель. Чтобы мы втроем были, понимаешь?! Я его спрашиваю: «Сеня, я что, тебя не удовлетворяю?» – «Да что ты, – говорит, – просто хочется попробовать». Его какой-то там дружбан подбил, убедил, что это кайф.
– И ты согласилась? – Лантаров не выдержал.
– Я его любила очень, потерять боялась. Даня подрастал уже, три годика исполнилось. Короче уступила.
– И как? Прикольно? – съязвил Лантаров.
– Не прикольно, мерзко! – резко отрезала Илона. – Это как будто тебя огнем обжигают, как кувшин. Но мы, женщины, умеем подыгрывать…
– Вот как…
– Но этим дело не кончилось. Помнишь, как в сказке о рыбаке и рыбке. Только там старуха была ненасытная, а тут мужик сдурел. Как-то он мне заявил: хочу теперь еще мужика в постель.
– О, это наверняка прикольнее, – заметил Лантаров, вспомнив Веронику и ее негаснущие фантазии.
В ответ Илона только зло посмотрела на него:
– Вы все где-то извращенцы…
– Козлы бородатые, – Лантаров криво улыбнулся.
– У женщин гораздо меньше этой дури! Мы же еще матери. Я ему говорю: «Сеня, неужели тебе интересно смотреть, как твою женщину у тебя на глазах какой-то мужик трахает?!» Короче, я ему заявила, что больше в этом дерьме не участвую. А если он хочет, пусть катится к чертовой матери.
