Сергей Буянов - Стекло и дерево
– Тогда давай так, – предложил Владимир, – я заеду к тебе с утра, часиков в семь!
– Это так срочно?
– Думаю, да, – ответил Владимир. Он сам не знал, почему так сказал?
Так или иначе, друзья пришли к соглашению.
32
Карина Львовна целиком погрузилась в работу, только так можно хоть капельку приглушить боль. Каково это – потерять ребёнка? Да не просто потерять, а заживо? Эвелина не только не признала мать, но и крайне агрессивно отреагировала на её появление.
Карине Львовне осталось забыться в царстве формул и графиков. Тем более, защита назначена уже через неделю. Стоит всё-таки подготовиться!
Такое событие бывает только один раз в жизни! Это не какая-нибудь там, свадьба! В дальнейшем – пиши, не пиши, а выше доктора наук не прыгнешь! Никто ещё не придумал более высокое звание, точнее – учёную степень. Будь ты хоть профессор и академик, а учёная степень останется прежней – доктор наук. Наверное, это потому, что человек получает право – кое-где подлечить науку?
Как там лечение Лины? Хоть хорошо, что держат её в отдельной палате, пусть без стёкол и окна, зато подальше от всяких ненормальных. Карина Львовна невольно дотронулась до уха, потрепанного Викой – хорошо, хоть серёжки не выдернула, психопатка! Липутина решила, что профессор пошёл ей навстречу, учитывая, довольно высокий статус Карины Львовны в обществе. А через неделю, он станет ещё выше!
Пожалуй, тогда Карина Львовна поедет к Васильчикову и скажет напрямую:
– Сколько можно? Если сами не в состоянии вылечить, то давайте отправим Эвелину в Москву! Да хоть, в Оксфорд!
Она на всё готова, чтобы вернуть себе дочь! Пусть для этого уйдёт вся оставшаяся жизнь, пусть! Карина Львовна, собственно, ради дочери и живёт, и крутится на этом свете!
Внутренне Липутина предчувствовала что-то хорошее, но не могла понять, что. Что может случиться хорошего? Она защитится, примет командование кафедрой, через год-другой получит звание профессора. Это не подлежало сомнению. Значит, что-то с дочерью. Возможно, ей полегчает. Лина просто перестанет притворяться, да и всё!
Ну, не может её дочь быть психом! Не может! При такой-то н а с л ед стве н н ости!
Карина Львовна с отвращением вспомнила супруга. Тряпка и слюнтяй! И с нею не ужился, да и с другой женой тоже. Ну, кому он был нужен? Хорошо, понял это сам и вовремя повешался! Хоть Лине голову не морочил. Ах, Лина, Лина! Подожди ещё чуточку, дорогая, тотчас после защиты, займусь твоим здоровьем вплотную!!!
33
Рим только успел умыться, как дежурная сестра объявила:
– Рим Николаевич, к вам посетитель! Очень уж настойчив.
Простого языка не понимает! Что ему ответить?
– Я встречу его, – ответил Рим.
Владимир, с ходу, начал делиться новой идеей Вики.
– Расстройство эмоций – лишь одна из сторон заболевания, – заметил Рим.
– По существу, эмоция – это неподвластное человеку чувство!
– Может быть.
– А может и не быть?
– Тогда и воля неподвластна.
– Я совсем не то имею в виду, как ты не поймешь? Дело в том, что невозможно предсказать эмоциональную реакцию.
– Отчего же?
– Хорошо, тебе, как спецу можно, а вот математику нельзя просчитать, скажем, нелогичное поведение женщины!
– К чему ты клонишь, Владимир? Вся теория идёт крахом? Я это и так знаю.
– Что за пораженческие настроения? Я просидел всю ночь и кое-что откопал по этому поводу!
– Что именно?
– Я нашёл арифметическое обоснование эмоционального стимула! Понимаешь?
– Да, понимаю. Таким образом, можно просчитать: почему человек решил так или иначе, подвергаясь эмоции.
– Отчего такой загробный тон, Рим? Это же здорово!
– Что?
– Как это что? Это положение даёт возможность моделирования расстройств психической сферы!
– Если ты сам всё это понимаешь, если сделал правильный вывод, то для чего приехал в такую рань?
– Как? – чуть не поперхнулся Владимир. – Ведь твое мнение, как никак, решающее!
– Моё мнение положительное.
– Если эмоцию рассматривать, как своеобразное видение мира, то, – Владимир начал рассказывать о своей стратегии.
Рим слушал, не перебивая. Казалось, он совсем ничего не слушает, а полностью погружён в собственные мысли. Владимир резко прервал рассуждения, а Рим продолжил. Как ни странно, он всё слушал и более чем внимательно.
– Понимаешь, я сам видел, как нарушается восприятие у нормального человека! – поделился Владимир.
– Это совсем не то. Но, – Рим заинтересовался как профессионал, – в чём это проявилось?
– Абсолютно нормальная девушка, повела себя в высшей мере странно.
– В каком смысле, нормальная?
– Ну, она не пила почти ничего, строго говоря, полглотка сухого!
– И в чём странность? Кому-то повисла на шею, да ещё – женатому?
– Скорее наоборот! Она напала на человека со спины и воткнула нож!
– А ты как об этом узнал? – Рим принял историю за обычную сплетню.
– Да я сам там был! Понимаешь, вечер, Новогодний вечер! Все в карнавальных костюмах, соответственно. Так вот, она стала играть по сценарию и настолько вжилась в роль, что так получилось.
– Что за роль?
– Орлеанская дева! А удар ножом получил англичанин.
– Умер?
– Да нет, реквизит помешал. Но сила удара была, должен отметить, бешенная! Причём она совершенно не знала свою жертву!
– А при чем тут математика?
– Да вот при том самом! Человек перешёл в иное качество! Как бы встроился в иную функцию и приобрёл все свойства этой новой, для него, функции! Только есть одна тонкость – она здорова!
– А почему ты так решил? Её кто-нибудь обследовал?
– Да, там была врач. Она сказала: «Типичный случай патологического опьянения»!
– Вот, видишь? Это уже не норма! Так что стало с той девушкой?
– Ничего. Мы отвезли её домой, дали снотворного, отоспалась.
– Где она теперь?
– Да что ты так уцепился-то? Да здоровая она совершенно! Сейчас учится в Москве!
– Она что, твоя знакомая?
– Ну, как сказать?
– Как можно прямее, я твоей Алине не настучу! – улыбнулся Рим.
– Да нет, не в этом смысл вовсе! Просто, я знал её до этого инцидента всего несколько дней.
– И у неё не отмечалось никаких странностей?
– Это допрос?
– Опрос.
– Если тебе так интересно, скажу. Она, как бы тебе сказать, такая спокойная, уравновешенная, очень доброй души человек!
– В чём проявляется её добрая душа?
– Вообще-то, мы ей как бы враги были, но она как-то сумела объективно к нам отнестись, мы пришли скандалить, хоть я этого и не хотел, а в итоге даже подружились.
– И это ты считаешь не странным?
– Что тут странного? Они с Алиной нашли общий женский язык, вот и всё!
– Насколько я понял, вы были у неё дома?
– Да, а какое это имеет значение?
– И дома ты, что заметил первое? Что бросилось в глаза? – продолжал гнуть свою линию Рим.
– Ты прям, как сыщик! Что там могло быть? Обычное всё, – Владимир вспомнил книжную, полку, злополучный журнал. Что тут особенного? Но Рим так проницательно смотрел на него, что Иванов смутился и начал перечислять всё, что запомнилось.
– Мы зашли в квартиру, хозяйка пропустила нас, вежливо разговаривала, спросила у нас: «Где торт, где Шампанское»? По ходу дела, мы наврали, что пришли поздравить её мать. Затем, затем. Что же было после?
– Ты у меня спрашиваешь? Отвечаю! Вы пошли на кухню, верно?
– Нет, не сразу! Мы собирали с полу карты!
– Она была дома одна?
– Совершенно, – Владимир вдруг понял. – Ты что, каждого считаешь ненормальным?
– Она складывала пасьянс! Я вовсе не думаю, что она играла сама с собой, разложив колоду на шестерых. Вот и разгадка! Карты были изрезаны ножницами. Наверное, новый способ гадания.
– И что? Вы стали собирать карты, и?
– Она настояла, чтобы собрали аккуратно. Мы уложили их в косметичку. Это всё девичьи причуды.
– Так она сама сказала?
– Господи! – схватился за голову Владимир. – Да мне и в голову не пришло что-то спрашивать! Какое мне до этого дело?
– Никакого. А потом вы ушли домой, так?
– Ты что, знаешь что ли, что было дальше?
– Откуда мне знать? Я просто интересуюсь.
– Мы остались ночевать. Я, конечно, всю ночь просидел над работой!
– Так это недавно было?
– Я же говорю, в этот Новый год.
– Ага! Вечер физмата?
– Каждый год собираемся, ну и что?
– Хорошо, что ещё? – Риму казалось всё более интересным. – Где ты спал?
– Ты прямо как ревнивая супруга! Я вовсе не спал. Говорю же, просидел всю ночь в кабинете.
– В кабинете?
– Он служит хозяйке и спальней.
– Там, конечно, был стол.
– Понял, куда ты клонишь. Был. И на столе стояли книги, прислонённые к стеночке. Какие книги? Так, ерунда всякая!
– А конкретнее? На столе всё валялось в беспорядке?
– Нет, всё очень даже аккуратно.
– О чём книги?
– Сплошная философия.
– Да?! – заинтересовался Рим. – Какого направления?
