Инна Тронина - Дух неправды
С тех пор, как Линкс сказал ей это, прошло пять дней. И тёмной ночью, когда мрак, казалось, выдавливал стёкла, разгибал решётки и вползал в камеры тюрьмы «Тихар», ей приснился страшный ливень, который легко, как игрушечные, сносил дома, и бурлящий поток волок их в океан. Кальпана видела пролив между южной оконечностью Индии и северными районами Шри-Ланки, который в давние времена соединял остров с материком. И даже ныне, во время отливов, некоторые паломники переходили узкий пролив вброд.
Но в этом кошмарном сне грохотал тропический ураган и, ни одного человека не было вокруг. Она была одна среди яростного шторма, вздымавшего высоко к небу громады волн. «Иэу! Иэу!» – жалобно кричал у неё на руках ребёнок, привязанный для верности к груди. Это был маленький, очень смуглый, глазастый Сурендранат, родившийся как раз на Цейлоне, в сорок третьем году. Растерянная мать металась с ребёнком по залитому морской водой песку, не представляя, как оказалась здесь в такую ночь и сумеют ли они выбраться в безопасное место. Кальпана была босая, в насквозь промокшем сари, а платок её давно унесло ветром. Длинные косы растрепались и хлестали её по лицу.
Внезапно из пучины океана поднялась невероятно высокая, какая-то особо чёрная, покрытая белой пеной волна. Испуганная Кальпана выронила ребёнка, и волна тотчас же унесла его в океан. Обезумевшая от ужаса молодая женщина закричала… и проснулась. Она билась на тюремной жёсткой постели и беззвучно раскрывала рот. Истошный вопль словно испарился в её пересохшем горле. И уже после, слушая, как исступлённо барабанит всегда ровно бившееся сердце, Кальпана вдруг снова представила себе ту чёрную, словно одушевлённую волну, и поняла, что в этом образе явилась к ней богиня Кали.
Когда Бхарати вызвал её на допрос, всё стало ясно. Накинув шаль, госпожа Бхандари встала с набитого сушёной морской травой матраса. И пошла по тюремным коридорам, мечтая лишь о том, чтобы дорога эта никогда не кончалась. Линкс встретил её стоя, с газетой в руках. Как только за конвойными закрылась дверь, протянул газету узнице.
– В прошлый раз я говорил вам, Кальпана-джи, о том, кем мог бы стать ваш сын Сурендранат, сделай вы правильный выбор. Теперь уже он, к сожалению, не сможет стать ничем, кроме кучки пепла. Я не хотел бы иметь такую мать, как вы!
Линкс внимательно наблюдал за тем, как госпожа Бхандари читает сообщение. Молодой индийский учёный-кибернетик, находящийся в деловой поездке в Калифорнии, позавчера погиб в автомобильной катастрофе. Водитель джипа и два спутника индийца, все американцы, в состоянии различной степени тяжести отправлены в госпиталь. Виновник аварии – водитель тяжёлого трейлера – отделался ушибами и царапинами. Полиция ведёт расследование.
– Вместо того чтобы беречь оставшихся сыновей, вы губите их! А ради чего? Чтобы кремлёвские старцы спокойно спали по ночам? Не только Индия, а вся планета Земля потеряла настоящее сокровище! Но не забывайте, что во Франции учатся ещё два ваших сына. Тоже весьма талантливые юноши, экономист и биолог! Старший из них недавно женился. И я знаю, что ваша невестка, происходящая из семьи калькуттских армян, уже беременна! Вы хотите, чтобы у этого ребёнка был отец? Или предпочитаете всех своих невесток нарядить в белые сари? Все мы грешны, и Индира Ганди тоже. Она давала протеже родственникам? Это, надеюсь, вы не станете отрицать? Да и святой Джавахарлал не прочь был помочь дочери. Так подтвердите же то, что и так очевидно! Сделайте хоть шаг навстречу, чтобы я мог предотвратить новые беды!
Линкс при ярком свете лампы выглядел усталым, постаревшим. Всегда загорелая его кожа показалась Кальпане оливковой, как и влажная от пота рубашка с расстёгнутым воротом. Рукава Линкс закатал, обнажив мускулистые, заросшие медным волосом руки.
– Без вашего согласия все мои усилия будут тщетными. Даже если я немедленно подам в отставку и уеду из Индии, сюда прибудет другой человек, который, вероятно, так долго уговаривать вас не станет. Я ничего не могу отменить, не получив положительный результат и не доложив о нём руководству. Это вы понимаете? Или будете упорствовать дальше?
– Я не могу подтвердить ни одного обвинения против миссис Ганди, – сухо сказала Кальпана, возвращая измятую газету Линксу.
Тот смотрел потрясённо, даже испуганно, и правая его щека мелко дрожала. Такая неприятность случалась с ним после контузии в том же Вьетнаме. Проявлялась она в моменты сильного душевного волнения.
– Неру не ввёл дочь в правительство даже тогда, когда ему это предложили. Старший сын Индиры – гражданский лётчик, и на дух не выносит политику. Что касается младшего, то он не занимает никакой должности. Санджай помогает матери по собственному желанию и жалования за это не получает. Если кто-то располагает иными данными, пусть сам пишет статьи и выступает с показаниями в суде. Лично мне не известны случаи, когда бывший премьер-министр нарушала законы Индии. Лжесвидетельствовать я не стану, ни при каких обстоятельствах. Судьба моих сыновей в руках Провидения. И в любом случае, к сожалению, им не суждена долгая жизнь…
Линкс застыл, опершись ладонями на стол, долго смотрел на Кальпану, как будто не узнавал ее, или сомневался, всё ли правильно расслышал.
– Чудовище… – пробормотал он минуту спустя. – Изверг в женском образе! Мне доводилось видеть фанатиков, только это всё-таки были мужчины. Но мать… Вы носили этих детей под сердцем… – Линкс заметил, что Кальпана медленно кивнула. – Вскормили их своей грудью!
Она вновь утвердительно наклонила голову и слабо улыбнулась, вспоминая, как ночью, в темноте и духоте, нащупывала у себя под боком крохотное горячее тельце. Ласкала, укачивала, меняла пелёнки.
– Первая улыбка, первый шаг, первая любовь… Чёрт побери, неужели вам не жаль их? И не жаль невесток с внуками? Вряд ли все они – одержимые фанатики, готовые спасать бывшего премьера такой ценой! И, самое главное – это не поможет! Её всё равно устранят, и её сыновей тоже! Слышите?! Я – не садист, не убийца, мне не хочется проливать кровь. Но если все вы не желаете уступить, готовы умереть, лишь бы Индия двигалась именно вашим курсом, то вы умрёте. Все до единого! В той Индии, которую создали вы, слишком много обездоленных… Баснословное наследство, сомнительным образом полученное вами от отца, не раз работало на успех Конгресса и лично Индиры Ганди. Знала ли она об этом, вот вопрос! Ходят упорные слухи, что именно на эти деньги она или для неё купили кресло главы правительства в шестьдесят шестом году. Из этих же средств систематически давались взятки ради сохранения власти! Сама она отказывается признать это, так что же? Признайте вы. Только не следует думать, что нет желающих, сделать это за вас. Вы из-за своего упорства потеряете самое дорогое, что имеете. А взамен не получите ничего, даже морального удовлетворения и благодарности миссис Ганди. Дорогу к власти ей перекроют, можете не сомневаться. И не все родные так преданы экс-премьеру, как вы, джайпурская принцесса! У неё есть кузина, которая сама мне доплатит, лишь бы получить возможность облить грязью некогда счастливую соперницу. Нет врагов страшнее родственников – это давно известно…
– Я не советовала бы вам пользоваться услугами Ньятантры Сагхал.
Кальпана, чувствовала, что ещё немного – и сознание покинет её. Пока она старалась не думать о Сурендранате, о Нирмале, об их детях, которые, наверное, уже оплакивают погибшего.
– В Индии очень многие знают об их вражде и поэтому не поверят. Особенно в той части, которая касается моих личных счетов и расходовании этих средств. На эти вопросы вправе ответить только мы – я и Индира. Больше никто не может знать подробности, без которых утверждения о наличии в действиях экс-премьера коррупционной составляющей останутся голословными. Даже ангажированный суд не сможет принять их во внимание. При тех отношениях, что сложились между кузинами, одна из них никогда не даст в руки другой такой убийственный козырь. Я знаю, что Индира была арестована в прошлом году. Ей, по-видимому, тоже предлагали покаяться. Раз она отказалась сделать это, буду молчать и я. И моя жизнь, и жизнь Индиры, и жизни наших детей одновременно вошли в калиюгу – эпоху зла и раздора. Она и ещё три другие эпохи составляют замкнутый цикл. По этому кругу движется судьба человечества в целом, и каждого индивидуума в частности. Никто не в силах избежать калиюги, а потому не стоит пытаться сделать это ценой подлости и измены. Метод кнута, и пряника, в разнообразных вариациях используемый всеми завоевателями и правителями от сотворения мира, действует далеко не всегда. «Разгулом смерти жизнь полна теперь, миг наступил и ты себя проверь, дари ей всё, отдай ей всё подряд, и не смотри в отчаянии назад…» – так писал Тагор. Мы с Индирой часто повторяли строки его великого «Всеуничтожения», когда приходила беда. Люди слишком самонадеянны, мистер Линкс. Они мнят себя хозяевами собственной судьбы. Особенно это касается таких, как вы, считающих себя сильнее и правильнее прочих. Вам на роду написано прожить ещё долго. Но даже тогда, когда моей тени не останется на земле, я воскресну в вашем сердце. И вы постепенно станете другим. Многое поймёте, воспримете и отринете. Вы увидите, что ложь, сила и деньги побеждают только тех, кто хочет быть побеждённым и готов к этому. Триумфы опьяняют, как вино из дерева мохуа, но похмелье получается мучительное. Знайте, что теперешние ваши противники на поверку окажутся бумажными тиграми. А те, кого вы считаете своими слугами, подарят вам тяжкие минуты позора. Минут этих будет так много, что они сложатся в часы, в дни, в месяцы, в годы. Ваша калиюга впереди.
