Дмитрий Липскеров - Леонид обязательно умрет
Прозвенел звонок на большую перемену, и Леонид уже твердым шагом направлялся к черной лестнице. Он шел навстречу своему маленькому Космосу, чтобы вылететь в него на крохотной ракете, взорвать его, превращая Вселенную в Черную дыру!
Она все-таки пришла, несмотря на уговоры подруги и ужасающий страх смерти. Машенька хотела сказать маленькому мальчику, что люди часто делают по ночам глупости и говорят не то, что следует. Она придумала предложить новенькому свою сердечную дружбу и на том успокоенно ожидала приход первоклассника.
Он появился, ростом почти ей по плечо. Она даже внутренне заулыбалась той мысли, что могла захотеть выйти за него замуж.
– Здравствуй, Ленечка! – приветствовала она чуть снисходительно. – Я…
Машенька хотела было сразу выложить все то, о чем надумала в тяготах, но встретила жесткий взгляд этого странного мальчика. Ее словно бы ударили по щеке. Заготовленные слова застряли в горле, она стояла, будто безмозглая кукла, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.
– Что? – высокомерно поинтересовался мальчик. – Что, передумала?
– Я…
– А ты знаешь, что лилипуты не прощают предательства?
– А ты что?.. – Глаза Машеньки распахнулись еще шире. – Ты – лилипут?
– А ты думала, что мне семь лет и я собираюсь в таком возрасте на тебе жениться? Да, я – лилипут. Но я расту, только медленно! Мне пятнадцать лет!
– А как же ты в первом классе?
– Я пришел за тобой? Лилипуты умеют любить!
Все в Машенькиной головке, все логические построения о смерти, связанные с мужем, который годами младше, сомнения о невозможности прихода сказки в жизнь – все мгновенно рассеялось. Она теперь опять находилась перед Леонидом, как Красная Шапочка перед Серым Волком, который обязательно должен был за ней прийти!
– Я тебя не предам! – прошептала Машенька, прижав руки к груди, лишь бы он поверил ей. – Я согласна!
– Тогда – сегодня!
– Да-да, конечно, – закивала она, а после только спросила: – А что – сегодня?
– Я на тебе женюсь… – Он приблизился к своей невесте вплотную, дотянулся до ее головы, будто хотел погладить волосы, но лишь выдернул из них длинную заколку. – Вечером, в конце прогулки, жди меня возле дыры в заборе! Поняла?
Она опустила голову и покорно молвила:
– Да.
После уроков Леонид проник в учительскую, пустующую по причине общего собрания у директора, собрал по сумкам все имеющиеся деньги, а из одной прихватил и ключи, затем отправился в комнату завхоза, где стоял большой несгораемый шкаф. С помощью Машенькиной заколки мальчик ловко вскрыл металл и добыл из него уже значительные материальные средства, сложенные в толстую пачку, перетянутую резинкой…
В интернатском дворе он ни с кем не играл во время прогулки, сохранял деньги на кармане, а когда к нему хотел приблизиться друг Ромка, сделал лицом такую заговорщицкую фигуру, что Рыжий тотчас изменил свои планы, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал играть в футбол.
Все в природе готовилось к вечеру. Пионерский горн протрубил к ужину, и сиротский народ потянулся к столовой. Лишь двое из двухсот человек решили остаться сегодня голодными, дабы обменять пищу на счастье.
Они бежали через пролесок, взявшись за руки. В голове Машеньки все мысли словно заморозились. Она ни о чем не думала, просто подчинялась этому лилипуту, матерым хищником, грозным карлом ворвавшимся в ее жизнь… Перед тем как выбраться из леса на дорогу, Леонид достал из кармана тупой ножичек и, отрезав с Машенькиной головы прядку волос с ленточкой, оставил отсеченное под старой сосной…
А потом они ехали в автобусе в сторону Москвы. Впрочем, из-за любопытных взглядов вышли за две остановки до кольцевой дороги и долго ловили попутную машину.
Некоторые водители улыбались голосующим детям и даже не притормаживали, другие кричали в окно, что так поздно гулять нельзя, а один, остановившийся на четыреста первом «москвиче», спросил:
– Вам чего?
– Нам, товарищ, в центр.
– Трешка.
– Согласен.
Они ехали молча. Леонид крепко держал Машеньку за ледяную руку, а водитель посматривал в зеркальце заднего обзора.
– Из дома никак сбежали? – поинтересовался он.
– Приходите в воскресенье в цирк! – неожиданно предложил Леонид леваку. – Мы из труппы лилипутов. На Цветном бульваре цирк знаете?
– Что?
– У нас номер в программе. Эквилибр, знаете ли…
Водитель внезапно обрадовался. Что-то смутное, знакомое всплыло в его мозгу. Конечно, лилипуты! Цирк!.. Он в детстве видел маленьких человечков в шапито летом. Ну, совсем как детки!..
– А товарищ Никулин работает? – заулыбался левак.
– Юра?.. Вместе с Шуйдиным. Неплохие репризы. Номер с бревном хорош!
– А контрамарочку можно?
– Отчего же нет?.. Сделаем, Машенька?
Девочка сумела лишь произнести сдавленное «ага».
«Все-таки как эти лилипуты похожи на детей», – улыбался водитель.
– В воскресенье можно? – спросил.
– Со служебного входа войдете, позовите меня, я выйду!
– А вас как, простите?..
– Северцев… Леонид Павлович!
– А меня – Жижкин. Можно просто Валера.
– Приятно.
Леонид форсил с удивительной простотой. Врал упоенно, будто правду говорил. А может быть, то и была правда из какой-то другой части его жизни. Машенька все больше успокаивалась, глядя на своего жениха восторженными глазами. Как он запросто со взрослыми! Ее ледяная ладошка постепенно оттаяла в его руке и даже немножко вспотела от радостных волнений.
– Ваша супруга? – поинтересовался левак.
Леонид кивнул.
– Мария.
«Москвич» кружил вокруг памятника Дзержинскому. Машенька смотрела в окошко на освещенный «Детский мир» и хотела немедленно в этот большой магазин. Но она одернула себя, стараясь разбудить в голове серьезные мысли о предстоящей семейной жизни. Какие теперь игрушки!..
– К цирку поедем?
– Нет, – сориентировал Леонид. – К церкви, пожалуйста, за Союзом композиторов!
– Понял…
«Москвич» скрипнул тормозами, и в руку Валеры перешла синяя пятирублевая купюра.
– А у меня сдачи…
– Не надо, спасибо.
Леонид вышел из автомобиля и подал руку Машеньке.
Отъезжая от тротуара, все оборачиваясь через плечо, водитель продолжал думать о чудесах природы!
Ну прям как дети! Пацан и девка, в самом деле!
В церкви народу практически не было. Почти ночное время, только две старушки с усердием дули сжатыми в трубочку губами, гася трещащие свечи.
– Вам что, дети? – спросила одна – совсем благообразная, с чистым лицом, голова в белом платочке.
– Мы – не дети, – ответил Леонид.
– Мы – лилипуты, – добавила Машенька, чем обрадовала до глубины души своего будущего мужа.
Леонид улыбнулся краешком рта, сознавая, что сделал правильный выбор.
Старушка перекрестилась.
– Прости, Господи!
– Батюшку позовите!
– Так домой он собирается! И матушка ждет его во дворе!
– Позовите! Очень требуется!
– Пожалуйста, – захлопала глазами Машенька.
Старушка попятилась, размышляя, кто же это такие лилипуты? Про карликов слышала, даже видела одного – короткорукого и кривоногого, с маленьким тельцем, но преогромной головой. Торговал уродец на рынке воблой… А лилипуты…
Батюшка был образован в меру, но про лилипутов знал. Потому вышел с благостной улыбкой, стараясь не выказывать своего любопытства.
Он, как и водитель Валера, подумал о вошедших, что лилипуты – совсем как дети.
– Здравствуйте, – батюшка ощущал себя Гулливером. – Иван Самойлович.
– Очень приятно, батюшка, – ответствовал Леонид. – Леонид Павлович. А это – Мария.
– Здрасьте…
– Что привело вас в столь поздний час?
– Любовь, батюшка, – тихо произнес Леонид.
– Отрадно слышать, отрадно… Мало кто сейчас с любовью в церковь приходит! Мало…
– Обвенчайте нас!
Леонид попросил об этом тоном почти приказным, будто выстрелил просьбой, так что батюшка Иван Самойлович вздрогнул от неожиданности и спросил в ответ глупое:
– А вы православные?
– А что, если лилипуты, то, значит, магометане? – В голове Леонида немного плыло от мерцающих серебром образов, перевернутых ликами икон к полу, от крестов, смотрящих в недра земные, и капающих в небо свечей! Он ощущал себя и Машеньку стоящими меж облаков, потому добавил: – Мы близки к небу, отец!
«При смерти, что ли», – подумал батюшка. Черт этих лилипутов разберет!.. Он так расстроился просьбой о венчании, что даже ослабел ногами.
– Вечером не венчают! – принялся спасать себя служитель культа.
– Почему? – удивился Леонид.
– Не положено.
– Кем? Господом?
– Уставом.
– Чьим? – продолжал выспрашивать Леонид.
– И что вам сподобилось ночью венчаться? – проныл батюшка. – Все чистое должно утром зачинаться!
– Измышления это ваши, Иван Самойлович! Нигде о том не читал, нигде не слышал! Ни в Священном Писании, ни в новых источниках!
