Макс Саблин - Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры

– Успокойтесь! – остановила их Чалын. – Вы были намного дружнее, когда не понимали друг друга. Рыс, каждый из нас получил свою награду по заслугам. Но вспомни, что сказал нам Меш-Абаай.

И рысёнок вспомнил, как после награждения они все вместе прикоснулись к стволу старого кедра: кто лапой, кто копытом, а кто рукой. Дерево протяжно заскрипело и в тот же миг все пятеро почувствовали необычайную силу, ощутили необыкновенную духовную близость друг к другу. Меш-Абаай приоткрыл им таинство, и друзья незаметно для остальных оказались в царстве растений.

– Х-м-м! – раздался громкий проникновенный голос сверху. – Этакой удивительной истории я давненько не видывал.

Подняв головы, все как один отступили. У дерева появился лик. Глаза его выражали глубокомыслие. Светло-зелёные брови из мха, похожие на пучки паутины, ниспадали до сучковатого носа. Рот дерева напоминал узкое продолговатое дупло.

– А ведь на этом путешествие ваше не заканчивается, – продолжил кедр. – Стезя у каждого из вас своя, но дороги эти между собой переплетаются. Не дайте им разойтись и помните, что вся ваша сила только в вас самих. Чувствую, перемены великие грядут, новое время вершится… Друг друга берегите, дружбой дорожите!

На том наставление кедра закончилось, и друзья вернулись в явь.

– Да-а-а, – протянул пятнистый зверёк, и после того, как богатырь опустил его на землю, продолжил, – Меш-Абаай всё верно сказал. Кыркижи, ты уж меня извини. Вместе мы – сила, один бы я точно ничего не сделал.

– Вот теперь совсем другое дело, – погладив рысёнка, с улыбкой ответил человек-гора, – конечно, извиняю.

– А я уж думал, ты меня никогда понимать не научишься, – взглянув на большого друга, сказал Рыс-Мурлыс.

Все рассмеялись, вспомнив, как рысёнок встретил богатыря и его коня после того, как наёмники были разбиты. Рыс-Мурлыс сразу же принялся донимать объявившихся друзей вопросами. Но Кыркижи лишь разводил руками и мотал головой, а Чыдамкай-Кара отмалчивался. «Эх! – махнув лапой, сказал тогда рысёнок, – из одного слова не вытянешь, а другой, как дерево, стоит себе и ничего не понимает, только ветками размахивает. Одно радует, все живы и здоровы». Каково же было удивление, когда человек-гора вдруг возмутился: «Это, какое ещё дерево? А руки мои – выходит, ветки?!» Растерявшийся рысёнок только и мог, что открыть от удивления рот. Остальные дружно рассмеялись, а потом потребовали разъяснений столь неожиданно раскрывшемуся дару.

Всё оказалось донельзя просто. Сражение богатыря с вороньем длилось совсем недолго. Едва птицы разлетелись, как Кыркижи с Чыдамкай-Кара бросились догонять друзей. Но вот незадача: направление-то они взяли неверное, отчего потом очень долго блуждали по чащобе без еды. И только когда заблудившиеся путники вышли в редколесье, оставив гнетущий лес позади, конь, наконец-то, подкрепился свежей травой. Кыркижи повезло меньше, он высмотрел в сухостое небольшое яйцо и без раздумий его проглотил. На том и закончилась трапеза. А дальше произошло чудо – богатырь услышал речь Чыдамкай-Кара, да не просто услышал, а понял каждое произнесённое им слово: «Бедный хозяин, змеиное яйцо вместе с кожурой взял да проглотил». И в этот самый момент, вспомнив сказание об эрдине [68] , человек-гора осознал, что ему открылось таинство языка зверей.

Ну а потом Кыркижи с Чыдамкай-Кара сопутствовала удача. Вскоре им повстречался охотник с добычей. Он накормил богатыря, дал вяленого мяса в дорогу да ещё и указал верное направление. Оказалось, путники совсем сбились с пути и ушли уже так далеко, что даже Боджингское ханство осталось позади. Путь назад был долог и труден. Прошло немало времени, прежде чем они вышли к Ойгорскому ханству. Такова была история, рассказанная объявившимся богатырём.

За разговором наступила ночь и друзей сморила усталость. Они уснули прямо у костра и спали так крепко, что даже не услышали подошедшего к ним Ойгора. Стараясь не прерывать сладкий сон дочери, хан бережно укрыл её дьюрканом, после чего вернулся к гостям.

Звёзды стаяли с небосвода, и тёплую безветренную ночь сменило свежее утро. Прохлада разбудила Чалын, когда все вокруг ещё спали. На поляне царила тишина, и в золотых лучах рассвета седая пелена тумана стелилась по земле. Взглянув на друзей, девочка улыбнулась. Свернувшись клубком Рыс-Мурлыс спал в объятьях съёжившегося Кыркижи. Утренняя свежесть пыталась пробудить обоих, но они упорно не желали открывать глаза. Чалын укрыла друзей одеялом. Потревоженный рысёнок тонко пропищал, словно мышь. Ак-Боро поднял голову.

– Пусть спят! – прошептала девочка. – Не будем их тревожить.

В этот момент из-за аилов показался человек в сияющем на солнце белом халате. Опираясь на длинную палку, он вёл в поводу навьюченного коня по направлению к лесу.

– Это же Ээш, – встав на ноги, определил Ак-Боро. – Куда это он спозаранок направился?

– Об этом только он один и знает, – ответила дочь хана. – Помнишь, Ээш нам говорил, что дел у него ещё много, а времени осталось совсем мало. Он – странник, и это его судьба. Ээш нас покидает, не будем ему мешать.

Чалын вдруг взгрустнулось. Ей показалось, что добродушного старика она больше никогда не увидит. Тот удалялся, и вместе с ним, казалось, уходил туман. А когда силуэт Ээша скрылся за деревьями, Чалын запрыгнула на Ак-Боро и велела верному другу скакать к Адаане.

Войдя в аил шаманки, дочь хана, повторив слова Меш-Абаай о незаконченном путешествии, полюбопытствовала:

– Адаана, скажи мне, что с Боджингом стало? Его больше нет? И что будет дальше с народом ойгорским?

Женщина молча протянула руку к очагу и разжала кулак. На её ладони лежала скомканная повязка Казыра. Она бросила тряпку в огонь, и та быстро занялась пламенем.

– Больше прока от неё не будет, – сказала Адаана, посмотрев в глаза девочки. – Кам одноглазый аил свой покинул. В Мёртвом лесу его я не увидела. И сюне Боджинга в мире духов не объявлялся.

– Выходит, он жив?

– Тогда кто знает? Кто может правду сказать?

– Мне это неизвестно, – замотав головой, ответила Адаана. – Хотя… Подожди!

Шаманка подалась к сваленным в кучу вещам, среди которых были сучковатые, напоминающие людей ветки, деревянные фигурки зверей, разноцветные ленточки, камни причудливой формы, косточки птиц, одно орлиное перо и многие другие предметы, кажущиеся совершенно бесполезными в быту.

Адаана переворошила всю груду, прежде чем нашла небольшой полупрозрачный матовый шар. Гладкий со всех сторон, он имел выемку, достаточно глубокую для насадки.

– Не так давно это было. Когда в Яраш-Дьер снег весь стаял и реки от ручьёв разлились, к аилу моему путник чудной вышел. Буура у него был двугорбый. На нём он в одиночку по лунно-солнечной земле странствовал.

– Прямо, как Ээш, – подметила Чалын.

– Какой ещё Ээш? – спросила Адаана. – Не тот ли чудак, про которого ты мне рассказывала?

– Он самый. Сегодня Ээш отправился странствовать, чтобы рассказать людям о Тенгри Кудай. Ээш говорит – Тенгри самый главный среди духов, он всё видит и всё знает.

– Какой ещё Тенгри Кудай?! – проворчала Адаана. – Сумасбродством своим старик духов лишь разгневает. Верховным миром правит отец наш – Ульгень-благодетель, а самым нижним – Эрлик-хан чёрный. Об этом каждый знает… Так вот, путник этот такой же странный, как Ээш. Только старик всё в небо голубое смотрит, а странник, тот…

Окунувшись в воспоминания, Адаана ненадолго замолчала, а потом продолжила:

– Асмиром его звали, и себя он звездочётом величал. Так вот, ночью Асмир не спал, с неба глаз не сводил и говорил, мол, по огням, сверкающим во тьме, можно судьбы людские предсказывать.

– По звёздам? – взглянув на тюнюк, уточнила девочка.

– По ним самым. У звездочёта палка длинная была, с одного конца камнями мелкими усыпанная. Прозрачные, словно капли росы, они на свету сверкали среди узоров причудливых. Как же он палку называл?.. – задумчиво произнесла шаманка. – Не то сопах, не то фосах… Посох ли? Да, посох! Так вот, шар этот на посохе среди прочих камней возвышался. Сквозь него Асмир в небо смотрел и всё глаз щурил. Звездочёт пробыл у меня недолго. Днём выспался да снова в дорогу подался. Но только лишь кюн за горами спряталось, как он вернулся потерей удручённый.

– Асмир шар потерял?

– Именно так. Той же тропой он ко мне вернулся, а шар так и не нашёл. Расстроился сильно да ничего уже не поделать.

– А духи, разве они бы его не нашли?

– Камень нужный среди прочих камней отыскать можно, но не так быстро, как этого хотел Асмир. Да-да, он сам от помощи отказался, ждать не захотел, так и ушёл. А на потерю я набрела случайно. Когда река у горы в ложе прежнее вошла, шар на берегу оказался. Должно быть бродом Асмир переправлялся, да и обронил вещицу свою.