Владимир Дурягин - По дороге к Храму

– Веди.

Они преодолели ступеньки подъезда и очутились в фойе общежития. Уборщица, протиравшая лентяйкой полы, увидев парившую одежду на Сергуне и сопровождавшего его длинноволосого, бородатого богатыря в цветастых шортах, выронила из рук свой инструмент и перекрестилась. Заметив это, отец Георгий слегка поклонился, и басом произнес:

– Да, хранит тебя Господь, дочь моя.

Глава 25

Алёнка прожила в интернате для психически нездоровых людей всю зиму и весну. После случившегося с нею отклонения от нормы поведения, она вскоре пришла в себя и незаметно для персонала, взяла на себя функции санитарки. Она так же не отказывалась помогать по кухне и по уборке помещений. Работников в этой сфере не хватало, и поэтому администрация была вполне удовлетворена ее действиями. Даже, когда посреди зимы к ним нагрянула внезапная комиссия, ее срочно переодели в медицинское обмундирование и объявили временной работницей, нанятой из местного населения. Больничную карту изъяли и припрятали до лучших времен. Обо всём этом Алёнка даже не задумывалась и её как исполнительную и покладистую работницу не только уважали, но она стала всеобщей любимицей интерната. Директор интерната Клара Захаровна, всякий раз смотрела на неё с умилением. Однажды, в весеннее половодье, когда Алёнка несла на кухню большую охапку дров, Клара Захаровна остановила её и попросила зайти к ней в кабинет. Положив дрова у печки, та поспешила в канцелярию.

– А, скажи мне Алёнушка, – пропела, привыкшая обращаться к больным, как к детям начальница, – у тебя, что, дома нет?

– Почему? – растерялась от неожиданного вопроса Алёнка. – Есть.

– А, родные, близкие?..

Алёнка, отрицательно покрутила головой.

– Так что же, ты решила жить у нас всегда?

Алёнка кивнула.

– И… чем же тебе у нас нравится?

Она пожала плечами и, подняв свои прекрасные глаза, сказала:

– Больные… они же, как дети. Я с ними подружилась. Мне здесь… как-то спокойно и… легко. Вы меня хотите сократить?

– Нет, нет! Что ты милая, Бог с тобой. Об этом даже и помыслов у меня никогда не было. – Откинулась на спинку старенького обшарпанного кресла Клара Захаровна. – У тебя, милочка, похоже, к нашей работе призвание. А не желаешь ли ты поучиться, ну скажем на медсестру? Как бы от нашего учреждения…

– А где? – насторожённо спросила Алёнка.

– Ну, скажем, в областном центре есть такое училище.

– В областном?.. Я согласна. – Ответила Алёнка, улыбнувшись.

– Ну, вот и ладненько. Мы тебе направленьице оформим.

– А нельзя мне на Троицу, домой съездить? На могилу к маме?

– Конечно, конечно, милая. – Внимательно её, разглядывая, сказала Клара Захаровна, окончательно убедившись в том, что Алёнка далеко не сумасшедшая. Она взяла календарь и, полистав его, молвила:

– Нынче Троица ранняя, вторая неделя июня. Так и пометим. Напишешь за свой счёт дня на два-три… Я думаю, хватит?

– Конечно, хватит. Спасибо вам.

– Не за что милая, не за что. А осенью поезжай на учёбу.

Таким образом, перед Алёнкой открылась перспектива стать медицинским работником.

В посёлок заходить Алёнке не хотелось и потому от станции, она по старой дороге направилась прямо на кладбище. Природа уже повсюду радовалась наступившему лету и она, свернув с дороги в дополнение к четырем купленным тюльпанам, нарвала большой букет полевых ромашек. Путь показался длинным. Добравшись до кладбища, почувствовала усталость, но у могилки не было ни столика со скамейкой, не даже оградки.

– «Какая же я всё-таки беспутная. – Самокритично, с грустинкой, подумала она, укладывая цветы под самый крест с потускневшим материнским портретом. – Надо будет разузнать, где всё это можно купить».

Алёнка, то присаживалась на корточки перед могилой и тихо плакала, то ходила вокруг, держа ладонью щёку и, можно было подумать, что у неё сильно болит зуб. Постепенно на кладбище собрался народ. Рядом и поодаль, пришедшие родственники, поминали усопших. Кто-то уже рыдал, кто-то смеялся, повсюду слышался пьяный говор и кладбище, недавно такое тихое спокойное вдруг Алёнке показалось местом всеобщей народной попойки. Через головы соседей, она заметила высокого широкоплечего парня, поглядывавшего время от времени в её сторону и будто что-то знакомое мелькнуло в чертах его лица. Она хотела пройтись вдоль ряда, чтобы приглядеться к нему поближе, но тот слегка припадая на одну ногу, и опираясь на полированную клюшку, сам направился к ней.

– «Да, конечно же, это он! Он, Славка!!». – Она растерянно прижала кулаки к груди.

– Алёна? – спросил тот приблизившись. Его глаза смеялись, но сам он был суров. – Ты?

– Я.

– Меня узнала?

У Алёнки на глазах навернулись слёзы и она, всхлипнув, кивнула:

– Мы с тобой в первом классе за одной партой сидели.

– Какая ты стала красивая!..

Она мокрыми глазами глянула на него.

– А я тебя по телевизору видела… Ты играл в футбол…

– Всё, наигрался. – Сказал он и, не стесняясь, приподнял штанину, показывая короткий желтоватый протез. Алёнка ахнула.

– Извини… я не знала. Как же это? Из-за футбола?..

– Из-за машины. Да, ерунда. Теперь я пенсионер. – Он положил ей руку на плечо, дотронулся до шёлковистой пряди волос. – Забавно, правда?

– Скажешь тоже. Чего тут забавного? У тебя здесь кто? – кивнула Алёнка в сторону, откуда он пришёл.

– Дед у меня тут. Может, помнишь? Генерал…

– Конечно, помню.

– А у тебя мать? Ужас, как вы с ней похожи! – Покачал головой Славка. – Ты долго здесь будешь?

– А ты?

– Я бы, хоть сейчас ушёл, да тебя встретил. Тут все уже пьяные. Друг друга не видят.

– Я тоже бы ушла.

Алёнка напоследок протёрла материнский портрет, недолго молча, постояла и, глянув на Славика, спросила:

– Пошли?

– Пошли.

– Тебе, наверное, больно ступать? – осторожно спросила она.

– Ерунда. Алексею Маресьеву, куда больней было. Вообще-то у меня машина есть. А, я специально… пешком, чтобы быстрей привыкнуть.

На середине пути он остановился.

– Ты устал? Я что-то тоже притомилась. – Сказала Алёнка, присматривая обочину дороги, где бы можно было присесть.

– Ты не за мужем? – спросил Славик, покраснев.

– Нет. – Подумав, ответила она. – А, что?

– Так. – Сказал он с улыбкой, посмотрев на землю, потом на небо, окинул взглядом верхушки сосен. – Понравилась ты мне… сразу… же.

Алёнка не мигая, смотрела на него. Он, застеснявшись, захромал дальше. Постояв, она его догнала и, взяв под ручку, пошла рядом. Так, молча, они дошли до переезда. Там остановились, и Славик притянув её к себе, нежно обнял. Он не стал целовать, а просто обнял и ей от этого непохотливого объятия, стало легко и радостно. Вдруг Славик резко от неё отшатнулся и, размахнувшись, забросил клюшку за макушки высоких сосен.

– Ну, а теперь… пойдешь за меня?

– После всего, что я тебе наговорила? – покусывая губы, спросила она.

Он кинулся к ней, взял за плечи и легонько встряхнув, посмотрел в её колдовские глаза:

– Не было всего этого! Выбрось из головы, сотри из памяти, к чёртовой бабушке!! И больше об этом не вспоминай! Согласна?

Славик предложил обвенчаться в одной из Пятиморских церквей. Хотя ей так не хотелось ехать в этот город, она не посмела его обидеть, столь открыто к ней расположенного.

Тёплым субботним утром, к воротам церкви Непорочного Зачатия, подкатил свадебный кортеж. До венчания оставалось минут десять и гости, все со стороны жениха, весело, но скромно шутили у входа в Храм Божий. Невесту, в белом свадебном убранстве можно было сравнить разве что с самой Богиней любви. Её красота резала глаза всем окружающим. Наконец их пригласили в Храм. Внутри его было светло и величественно. Множество образов, в отделанных позолотой оправах, испытующими взглядами, молчаливо взирали на молодых. Раскрылись позолоченные врата, и из них вышел батюшка. За ним, в длинной чёрной рясе поспешал молодой прислужник, с толстой книгой в руках. Он полистал её и с поклоном подал батюшке. Прислужник был очень похож на Сергуню.

– Ты, что нервничаешь? – шёпотом спросил жених, наклонившись к уху невесты. – Не бойся – это совсем не больно. – Пошутил он.

– Просто… показалось.

Во время венчания, Алёнка вела себя настолько рассеянно, что даже умудрилась выронить из руки кольцо жениха, которое, звякнув об пол, покатилось за колонну с множеством свечей. Она, не раздумывая, побежала за ним. Там за колонной, колечко ей протягивал, обросший длинными волосами, Сергуня, приодетый в монашескую одежду. От этой неожиданности Алёнка не могла произнести ни слова. Его же вид был невозмутим.

– Гуня?! – Наконец прошептала она. – Ты чего здесь?..

– Никон я, сестра. Служу тут. – Он осенил её размашистым крестом и, спрятав руки под широкие полы, быстро засеменил к Алтарю. Алёнку попросили встать на прежнее место. Ещё раз, оглянувшись на Сергуню, она, наконец, выполнила свою миссию, надела кольцо на палец жениха. Пока велась служба, Алёнка постоянно вертела головой, высматривая в толпе друга детства, но так его больше и не увидела.