Роза Листьева - Дом у кладбища
– Да, конечно.
Гости уже собрались, и слышался тихий шёпот. Появление Легранского вызвало волнение. Он поздоровался с Мейсоном и поцеловал руку Норы. До часа оставалось каких-то две минуты, и Феликс медленно подошёл к алтарю. Священник читал молитву и перекрестил его. Легранский нервничал и смотрел на часы. Наконец двери распахнулись, и зазвучал орган. Невеста под руку шла со своим отцом. Мать Лианы смотрела на неё сквозь слёзы.
– Ну, и как я выгляжу? – спросила она.
– Сногсшибательно.
– Спасибо, дорогой, я старалась.
Музыка затихла, и священник начал церемонию.
– Если есть в зале человек, который знает причину, почему эти двое не могут пожениться, пусть скажет её сейчас или молчит вечно.
В зале воцарилась тишина, священник продолжал:
– Поскольку ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю тебя, Феликс: согласен ли ты взять в жёны Лиану? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о ней и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед Богом и свидетелями словами «да, обещаю».
– Да, обещаю.
– Лиана, согласна ли ты взять в мужья Феликса? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о нём в Господе и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед Богом и свидетелями словами «да, обещаю».
– Да, обещаю.
– А теперь, – сказал отец Патрик, – повторяйте за мной, – и обратился к жениху:
– Прими это обручальное кольцо.
– Прими это обручальное кольцо.
– Как символ и обещание моей любви.
– Как символ и обещание моей любви.
– И верности во Христе Иисусе
– И верности во Христе Иисусе.
Легранский надел ей кольцо, а затем священник обратился к невесте:
– Этим кольцом я обещаю хранить любовь.
– Этим кольцом я обещаю хранить любовь.
– И верность во Христе Иисусе.
– И верность во Христе Иисусе.
– А теперь возьмите друг друга за руки, я благословлю ваши обручальные кольца.
Отец Патрик прочитал молитву и три раза совершил крестное знамение.
– Да скрепится ваш союз на небесах, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Пользуясь властью, данной мне свыше, объявляю вас мужем и женой. Поцелуйте друг друга.
Легранский приподнял фату и поцеловал невесту. Гости хлопали.
– Помнишь, как в тот первый день, когда мы встретились, – сказала Лиана. – И ты поцеловал меня у всех на глазах.
– Чтобы мне все завидовали, – прошептал Феликс.
– А что теперь? – спросила Лиана.
– А теперь домой, отмечать твою новую фамилию.
– Какую?
– Легранская.
– С чего ты взял, что я хочу сменить фамилию?
– Моя жена будет носить мою фамилию. Мы подадим документы в загс и оформим всё официально.
– Почему ты всё решил без меня? Ты меня даже не спросил!
– Прости, я думал, что ты согласишься.
– Лиана Александровна Легранская… А что? Я подумаю над этим предложением.
– Поторопись, а то расхватают.
– Не бойся, товар не залежится…
Она чмокнула его в щёку, это означало, что она согласна. Дождь уже давно прошёл, и вылезло солнце.
Мейсон и Нора наотрез отказались ехать в Де Труаль, но оставили свои свадебные фотографии, сделанные в тот роковой день, когда произошло убийство.
Осыпанные рисом и пшеном, новобрачные сели в машину. Время близилось к обеду. Все были уже в сборе, осталось подождать отца Патрика, который должен был переодеться.
– Что с тобой? – спросил Феликс испугавшуюся Лиану. Она рассматривала фотографии и схватилась за сердце.
– Я уже видела этого человека.
– Это Джек Дупельт, он был убит в ночь с пятого на шестое июля.
– Да, в новостях сказали, что он оставил завещание и в тот же вечер был застрелен своим племянником, Энди Дупельтом.
– Дело ещё не раскрыто, нельзя однозначно утверждать, кто это сделал.
– Но ты кого-нибудь подозреваешь?
– У меня нет доказательств, теоретически это мог быть каждый, кто был в тот день в Де Труале.
– А пуговица?
– Пуговица проливает свет на это тёмное дело. Но для начала нужно узнать, в чём был одет Джек в тот момент, когда в него стреляли.
– На фотографии он в пиджаке и в белой рубашке.
– Если он не переодевался, то значит, что пуговица принадлежала тому, кто напал на него и в результате перепалки убил. А пуговица отскочила. В доме было темно, и убийца не заметил этого.
– А почему Нора и Мейсон не поехали с нами?
– Может, ей не хотелось вспоминать события тех дней?
– А может, она испугалась? Она что-то знает.
– Ты думаешь, что её запугали?
– За ней следят, у неё такое обеспокоенное лицо, что, посмотрев на неё, сразу понимаешь, что что-то случилось.
– Она пережила большую травму и после похорон отца замкнулась в себе. А как бы ты себя вела, если бы убили отца, а убийца был бы на свободе?
– Ты думаешь, что он невиновен?
– Он первый, кто обнаружил труп, но у него худое алиби. Он был один в тот момент, когда убийца выстрелил. Никто не может подтвердить этого, но он не убивал. Он стоял и смотрел на убитого Дупельта, когда его жена вошла в комнату. Теперь он в тюрьме, а убийца на свободе…
Отец Патрик пришёл, и кортеж тронулся. Ехали молча, никому не хотелось возобновлять этот тяжёлый разговор. Но всё же пришлось. Собравшись за круглым столом, родители подняли первый тост за молодых. Шампанское выстрелило в потолок, и кусок штукатурки упал прямо на молодых.
– Дорогие дети, Феликс и Лиана! – сказала Виолетта Михайловна. – Благословляем вас на крепкий брак, на крепкую семью! Пусть в вашем доме живёт любовь и смеются дети. Пронесите светлое чувство через всю жизнь, будьте благополучны, здоровы и богаты. Берегите друг друга, приумножайте тепло и радость сегодняшнего дня.
– Горько! – раздалось в ответ.
Молодые поцеловались. Второй тост был за родителей. Выпили, закусили и, разгорячённые, принялись за обед.
– А что ты хотел у меня спросить? – сказал отец Патрик.
– Простите меня, но я вынужден задать этот вопрос. Вот те фотографии, которые привезли Нора и Мейсон. Вы узнаёте кого-нибудь?
Он внимательно рассмотрел каждую фотографию.
– Нет, это не он.
За столом воцарилось молчание.
– Как? Я думал, что вы мне поможете… А кто же тогда прислал эти записки с угрозами?
– Тот, кто исповедуется перед священником, не может угрожать своей будущей жертве, – разозлившись, выпалила Лиана.
– Значит, вы утверждаете, что это не он?
– Это абсолютно точно, – сказал отец Патрик.
– Значит, Мейсон, меня не обманул, Нора в тот вечер была дома. Но как убийца узнал, что я занимаюсь этим расследованием? Вероятней всего, утечка информации. Нора встречалась с Энди в тюрьме, и он рассказал ей, что я купил этот дом и взялся за расследование. Только Нора могла рассказать ему об этом. Итак, круг лиц сужается. Убийца хорошо знает Нору и Мейсона и уже успел втереться к ним в доверие…
«Нужно ловить каждую мелочь, – лихорадочно думал Феликс. – Важна каждая деталь…»
– Значит, это не Нора… принесла эти записки? – спросила Лиана. – Ты мне врал…
– Убийца иногда возвращается на место преступления.
– Что? – Лиана пристально посмотрела на Феликса. – Мы все умрём…
Никто не ел. Все смотрели на Легранского.
– Он боится, что я раскрою это преступление, поэтому решил действовать первым. Я думаю, что он будет на суде, поэтому решил принять меры. Если Энди оправдают, то убийцу будут искать среди родных покойного Дупельта.
– Я не смогу спокойно жить, – Лиана проговорила вполголоса.
– Я тебя достану, Клоп, клянусь Богом, я тебя найду! Из-под земли достану, пока не знаю как, но достану! – в ударе крикнул Феликс.
Чашки и ложки на столе затряслись, словно мимо проехал товарный поезд. Со стены упал портрет. Горшки с цветами тоже подскакивали, словно неподалёку было землетрясение.
– Я не смогу спать… Мы будем жить как на мушке и думать, кто из нас следующий.
Всё затихло, и грустные, уставшие взгляды то и дело перекрещивались за засыпанным грязью столом. Нужно было сменить тему, а лучше – вытащить всех из-за стола. За что и принялась Виолетта Михайловна.
– Может, прогуляемся? – робко предложила она.
– Блестящая идея! – поддержал Феликс. – Предлагаю после обеда отправиться на поиски клада. Самых отважных прошу следовать за мной.
Он достал из кармана карту, уже порядком измятую.
– Что же мы будем искать? Опять приключения на свою задницу? – спросила Лиана.
– Не будь я оптимистом, давно бы умер, – сказал Феликс.
Александр Михайлович засмеялся.
– Папа! – крикнула Лиана, и он сразу замолк.
– Так выражаются только необразованные, неотёсанные оборванцы, а не моя дочь! – оборвала её Виолетта Михайловна. И они улыбнулись друг дружке.
– Давай не будем ругаться сегодня, – предложила мать дочери. – Сегодня особенный день.
