Таня Кадзи - Русская гейша. Секреты обольщения
– Да, – ответила я немного удивленно.
– Сейчас, конечно, это больше коммерческое предприятие, рассчитанное на туристов и любителей экзотики. Но до войны гейши-симбаси славились именно своим непревзойденным мастерством в искусстве пения, танцев и игры на музыкальных инструментах. Их очень строго готовили к работе, они брали бесконечные уроки у профессионалов своего дела и продолжали заниматься практически всю жизнь. И одна из этих гейш известна всему миру благодаря своей книге «Исповедь». Это Накамура Кихару, гейша из Симбаси. Не знаю, издана ли у вас ее книга.
– Не слышала, – сказала я.
– Ты же просила дать тебе материал об известных гейшах, вот я и завела речь о ней.
– Хорошо, я записываю, – проговорила я, опустив глаза в тетрадь.
– И она тоже была очень влюбчива, – услышала я неожиданный комментарий госпожи Цутиды и невольно улыбнулась.
Занятия закончились поздно вечером, и я, чувствуя усталость, решила поехать на такси. Мне, конечно, хотелось совершить такую же поездку на речном трамвайчике, только обратно, какую мы совершили сегодня с Митихиро. Но я боялась, что запутаюсь и уплыву куда-нибудь не туда.
Зайдя в квартиру, я сразу почувствовала сладкий и сильный аромат пиона, который подарил мне сегодня утром Митихиро, и улыбнулась. Встав под прохладные струи душа, я думала о нем. Митихиро уже должен был прилететь на остров Хоккайдо. Я чувствовала сожаление, что не смогу увидеться с ним до отъезда в Москву. Странная нежность заполняла мое сердце.
Выйдя из душа, я сделала себе легкий фруктовый салат. Потом в спальне улеглась на матрас футон, который так и не убрала утром, и закинула руки за голову. Когда я уже задремала, раздался звонок телефона. Я нехотя приподнялась и взяла трубку.
– Хай, – недовольно сказала я, вновь ложась на постель.
– Доброй ночи, моя принцесса, – услышала я голос Митихиро.
– Здравствуй! – обрадовалась я. – А я как раз о тебе думала.
– Правда? Я тоже думал о тебе.
– Как добрался? – спросила я после паузы.
– Отлично. Вот сейчас лежу один в номере гостиницы и вспоминаю тебя. Как там мой пион? Он стоит у твоего изголовья?
– Пион? – удивилась я, не понимая намека.
– Я думал, ты знаешь, – немного разочарованно протянул Митихиро и вздохнул.
– Нет, не знаю! – рассмеялась я. – Так что рассказывай!
– Это очень известная сказка о любви, и стыдно гейше не знать ее, – засмеялся в ответ Митихиро. – Ну да ладно, исправлю этот пробел в твоем образовании! Давным-давно жила принцесса Ая. И должна она была выйти замуж. Однажды ночью она гуляла в своем саду между пионами, которые очень любила. Цветы росли возле пруда. Ая оступилась, но в этот момент прекрасный юноша подхватил ее. Но тут же исчез. Ая мгновенно влюбилась в него и так сильно, что занемогла. Свадьбу отложили. Но лекарства не помогали, и принцесса чахла на глазах. Тогда допросили ее служанку, и она поведала, что Ая сохнет по юному самураю, которого она видела однажды ночью.
Митихиро замолчал. Я перевернулась на бок и устроилась удобнее, ожидая продолжения.
– Тогда стали устраивать засады в саду, – начал он рассказывать дальше. – И вот слуга увидел прекрасного самурая в одежде, расшитой пионами. Он выскочил из засады и крепко ухватил юношу за талию. Но юношу окутало облако, и слуга потерял сознание, но юношу не выпустил. А когда очнулся, в руках у него был большой пион. В этот момент принцесса вышла из дворца вместе со своим отцом. Тот посмотрел на цветок и сказал, что это дух пиона влюбился в красоту Аи и превратился в юного самурая. Принцесса взяла пион и поставила его в своих покоях у изголовья. С тех пор она стала быстро поправляться, а пион стоял свежим и благоухающим. Вновь назначили день свадьбы. Но когда обряд был совершен, пион мгновенно увял.
– Красивая сказка, но грустная, – после паузы сказала я.
– Целую тебя, моя принцесса, – ответил Митихиро и положил трубку.
А я задумалась о подтексте рассказанной истории. Видимо, Митихиро прекрасно понимал, что любовь между нами так же невозможна, как между принцессой и цветком. Возможно, при помощи этой сказки он хотел уберечь меня от ненужных чувств и соответственно от ненужной боли.
На следующий день я с восьми утра занималась с Сайюри, потом в два часа дня с учителем танцев и после получасового обеденного перерыва – с госпожой Цутидой. К восьми вечера я почувствовала, что невыносимо устала.
«Увильнуть, что ли, от завтрашних занятий под благовидным предлогом?» – подумала я, наблюдая, как госпожа Цутида складывает тетради в плоский деловой портфель.
– Завтра будь добра в это же время, – строго сказала она. – Мне кажется, что ты немного ленива. Чтобы стать настоящим профессионалом, нужно постоянно трудиться. Кроме этого, завтра у нас выход. Тебя я тоже приглашаю. Крупная компания празднует свой юбилей в ресторане. Начало в десять вечера.
– Хорошо, – сказала я, впадая в легкое уныние.
– Так что завтра отпущу тебя с занятий пораньше на часок, чтобы ты смогла подготовиться.
Я вышла из здания и медленно побрела в сторону парка, где возвышался освещенный прожекторами храм милосердной богини Каннон.
Из тетради лекций госпожи Цутиды:
«Накамура Кихару родилась в Токио в семье врача. И ее дед, и отец работали в больнице. Ее бабушка получила стандартное воспитание для девушки эпохи Мэйдзи – она рисовала, пела, читала, умела писать и считать, а также занималась рукоделием, тяною и икебаной. Мать окончила женское реальное училище, затем поступила в институт.
Семья жила практически на границе современных районов Гиндза и Симбаси. В Симбаси располагались «цветочные кварталы», и маленькая Кихару часто наблюдала за гейшами. Кроме этого, они были постоянными пациентками ее деда, а затем и отца. В три с половиной года Кихару настояла, чтобы ее отдали заниматься танцами. Школа находилась рядом с их домом, и она через дырку в заборе постоянно наблюдала за уроками. И очень захотела сама научиться танцевать.
Когда Кихару подросла, она решила стать гейшей. Родители были категорически против. Ее поддержал только дед. И с его помощью она поступила ученицей в одно заведение с гейшами. В 17 лет состоялся ее дебют. И Кихару быстро завоевала популярность среди посетителей чайных домов Симбаси. Кроме этого, она стала усердно учиться английскому языку. Тогда знание английского было редкостью для гейши. О ней даже написали статью и поместили ее фотографию в газете «Токе Нитините». Это только прибавило славы «малышке» Кихару.
В период с 1932 по 1936 год она пользовалась особой популярностью. На вечеринках Кихару общалась с Чарли Чаплином и его молодой женой Полетт Годдар, когда они приезжали в Токио в свадебное путешествие, с Жаном Кокто, который был очарован необычной эрудицией гейши и даже посвятил ей стихотворение, с Федором Шаляпиным. Кроме этих зарубежных гостей, у Кихару было множество постоянных поклонников-соотечественников, в частности писатели Осараи Дзиро, Исикава Тацудзо, поэты Хоригути Дайтоку и Сайдзё Ясо, художник Ивата Сэнтаро. На вечеринке с участием Федора Шаляпина она познакомилась с Коноэ Хидэмаро, сорокалетним дирижером. Между ними завязался страстный роман, длившийся несколько лет. Когда Коноэ, женатый мужчина, имеющий троих детей, решает взять Кихару с собой в поездку в Америку, вмешивается ее семья. Он уезжает один.
Весной 40-го Кихару вызвали в полицию и предъявили фотографию обнаженной японки. Кихару доказала, что это не ее снимок. Тогда ей предложили стать осведомительницей, так как она хорошо владела английским. Кихару решила немедленно расстаться с профессией гейши и выйти замуж.
Ее избранник, 33-летний Ота Кадзуо служил в Министерстве иностранных дел. Осенью 1940 года они отпраздновали свадьбу и уехали к месту его службы в Калькутту. Там оба участвовали в подпольной работе и помогали делу борца за свободу Индии Чандру Босу. Кихару, переодетая индийской девушкой, передавала шифрограммы его брату.
После начала войны в сентябре 1942 года Кихару с мужем возвратилась в Токио. Мужа сразу же отправили в Бирму, но Кихару из-за беременности осталась.
Весной 1943 года в Токио многие продавали дома и уезжали. Кихару уговорила маму и бабушку продать и их дом. Она нашла жилье в городке Нумадзу. И с маленьким сынишкой, бабушкой и мамой переехала туда. Но вскоре, боясь налетов американских бомбардировщиков, они покинули Нумадзу и поселились в маленькой деревушке, где ютились в сарае возле помещения для шелковичных червей. С другой стороны находился хлев с двумя коровами. Она пишет мужу письма, но безответно.
После капитуляции Кихару возвратилась в разбомбленный Токио и устроилась на работу переводчицей в газету. Весной 1946 года она обращается в Министерство иностранных дел, чтобы получить хоть какие-то сведения о муже. Но ей там ничем не могут помочь.
