И. Евстигней - Переводчик
Неожиданно одна из дверей широко распахнулась, грузный служащий выкатил из неё приземистую тележку, заставленную рядами коробок, и покатил её вправо по коридору. Куда он везёт столько груза? Вряд ли для внутренних нужд. Скорее всего, на отправку. А раз на отправку, значит, там должен быть выход…
Схватив Шаха за руку, я поспешил вслед за ним. Мы успели пройти всего полкоридора, когда за поворотом раздались голоса. Чёрт, как некстати. Неужели нельзя было подождать?!!!..
…неужели нельзя было что?! Алекс, а с кем это ты разговариваешь? Со своей дамой-фортуной? Ого, да ты никак и претензии уже ей выставлять начал?! Не удовлетворила мол тебя, не вымостила ровной дорожки… Да, приятель, кажется, ты совсем заигрался, почувствовал себя этаким любовником-любимцем судьбы, фаворитом, одарённым царственной милостью… да только вот не забывай – не ты играешь, тобой играют…
Слева я увидел приоткрытую дверь и поспешно втолкнул в неё Шаха. На наше счастье, там никого не оказалось. Я притворил за собой створку и огляделся. Просторное помещение было залито холодным дневным светом. Всё оно, до самой дальней стены, было заставлено плотными рядами стеллажей. И эти стеллажи, от пола до потолка, были завалены всевозможными вещами. Коробками и коробочками, банками и баночками, мужскими ботинками, женскими босоножками, пляжными шлёпанцами, сувенирными куклами, кальянами, зубными щётками, мотками шланга, жестянками с чаем и арабскими пряностями, наборами для шитья, украшениями… Лавка барахольщика, ни дать ни взять. Я запустил руку в прозрачную банку и вытащил оттуда пригоршню упругих резиновых шариков. Что это, резиновые пули? Непохоже.
На верхних полках лежали стопки каких-то книг. Я потянулся, взял одну, открыл на первой попавшейся странице и пробежался по ней глазами. От первых же строк у меня закружилась голова. О как, наркотические стихи… в загашниках доблестной службы государственной безопасности Истинно-Демократической Арабской Республики? Любопытно… Я вытащил из дальней стопки ещё одну книгу, раскрыл её посередине. То же самое…
Судя по всему, стишки из разряда лёгких недорогих наркотиков…
…или не очень лёгких… промелькнула в голове последняя трезвая мысль. И я почувствовал, как меня накрывает волна эйфории. Может быть, мы попали в гости не к ИДАРским спецслужбам, а к местным наркодельцам?
Ну и что, это же замечательно! Они будут безумно рады встрече с нами и обязательно нам помогут! А как здесь хорошо, на этом складе! Как уютно!
Я посмотрел наверх. Из огромных окон на потолке изливался, обрушивался вниз роскошный водопад северного сияния, я стоял в этом водопаде, тонул в его перламутровых переливах, а вокруг меня плясали, завихривались в искристом шампанском танце пушистые серебристые снежинки. Как я люблю снег!.. Я запрокинул голову и подставил лицо под радужный снегопад… У меня всё будет хорошо. Я вернусь домой, помирюсь с Алей. Обязательно помирюсь! Ну и что с того, что уже пытался сделать это десяток раз, а она только молча качала головой и просила уйти? Уж на этот-то раз она меня непременно простит, это точно! Я скажу ей, что люблю, люблю, ЛЮБЛЮ! Она поймёт, она не сможет не понять! И согласится стать моей женой!.. И какие же мы с Шахом молодцы, что приехали в эту чудесную страну! Страну, которая дарит всем счастье… Я взял тяжёлый том, попытался засунуть его под футболку, но тот почему-то не влезал. Тогда я раскрыл его наугад, вырвал десяток папиросных страниц, свернул дрожащими руками в тугую пачку и засунул в задний карман джинсов.
– Шах, братишка, – я подошёл к нему, взъерошил его жёсткие волосы и присел рядом. – Я помогу тебе, обещаю. Ты меня слышишь?
Тот кивнул головой, посмотрел на меня совершенно осмысленным взглядом, и продолжил копаться в банке с резиновыми шариками.
– Я такой же, как ты. То есть могу стать таким, как ты, в любую минуту.
Слова путались у меня в голове, на языке, но мне хотелось говорить, говорить, говорить…
– Я помогу тебе. Потому что, мне кажется, что, если я смогу помочь тебе, то я сумею помочь и себе. И ещё потому что все люди должны помогать друг другу, понимаешь?
Шах снова кивнул.
– А ещё потому что… знаешь, я только сейчас это понял… Мне кажется, что ты можешь помочь мне найти того самого бога… ну того, о котором написал мой друг профессор Линг…
Но полностью излить свою душу Шаху я не успел. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались вооружённые люди. Не ожидая увидеть столь мирной картины, они явно опешили, но на всякий случай окружили нас плотным кольцом, держа под прицелом короткоствольных автоматов.
– Не двигаться, – заорал один из них.
Я удивлённо поднял на них глаза. К чему этот крик, суета? Мы ведь не собираемся делать ничего плохого!
Но они, кажется, этого не понимали. Нас вздёрнули на ноги, завели руки за спину и защёлкнули на них тугие наручники.
– Идти! Вперёд! – раздался отрывистый приказ, и мне в спину больно ткнули дулом автомата.
Шах шёл впереди. Наркотический дурман из моей головы уже выветрился – видимо, тех десяти строчек, которые я успел прочитать, хватало минут на десять. Я протрезвел окончательно. Мы шли мимо складских помещений, иногда в полуоткрытые двери я видел такие же стеллажи, заваленные всякой всячиной. Странно, какого чёрта так охранять какой-то оптовый склад?
Время от времени меня бесцеремонно подталкивали в спину стволом. Шедший впереди охранник тихо переговаривался с кем-то по рации, наверное, докладывал о нас начальству. Нас вывели со склада, провели сквозь ещё одну ненастоящую стену и приказали ждать.
Буквально через пару минут в коридоре появился приземистый араб с лицом, наполовину скрытым под густой чёрной бородой. Что это, новая мода у ИДАРских военных? Никогда раньше такого не видел… Наши сопровождающие вытянулись в струнку. Никак какой-то высокопоставленный чин? Я пригляделся и действительно увидел у него на рукаве нашивку «Ответственный 57-го уровня». И впрямь начальник. Примерно наш подполковник. Я невольно улыбнулся. Принятая в ИДАРе система воинских и гражданских чинов почему-то всегда меня смешила, хотя, надо признать, в ней было рациональное зерно. Наверное, всё же полезно делать акцент не на привилегиях, а на ответственности, которая приходит вместе с подъёмом по иерархической лестнице. Хочешь не хочешь, а мозги хоть немного прочищает. Надо будет отцу предложить…. Все ИДАРские служащие градировались от «ответственных 1-го уровня» до «ответственного 100-го уровня» – президента страны. Немногочисленные преступники именовались «не осознающими ответственности» и распределялись по минусовым уровням в зависимости от тяжести совершённого преступления. А приговорённых к смертной казни называли «лишёнными ответственности». Надеюсь, что нас с Шахом не отнесут к последней категории…
Бородатый араб прошагал мимо строя охранников и остановился перед нами.
– Вы понимаете по-арабски?
Он окинул нас презрительно-высокомерным взглядом.
Я кивнул. Какой смысл скрывать?
– Вот перечень ваших прав. Ознакомьтесь.
Он ткнул мне и Шаху в лицо по бумаге, покрытой мелким курсивом насха[17]. «В нашем положении у нас осталось ещё столько прав?» – усмехнулся я про себя. В Поднебесной список был бы куда короче… если бы был вообще.
Ладненько, прочитаем, только осторожно. Любой письменный текст на арабском на сознание не-араба действует как наркотик. Даже если читать официальную прессу. Или расписание самолётов в аэропорту. Или счёт в ресторане. Конечно, эффект не такой сильный, как от специальных наркотических стихов, но всё же… Поэтому попробуем читать легонько, не особо вникая и не вчитываясь… Так, что туту нас? Право на честное и справедливое расследование, право на получение информации, право на достойное обращение… Чудненько… Право на помощь адвоката, право на связь с представительством страны проживания… Араб терпеливо держал листы перед нашими глазами. В чём подвох, я понял не сразу. Стихотворные рифмы были неявными, грамотно скрытыми среди дебрей юридических формулировок. Аккуратные строки насха у меня перед глазами вдруг начали сливаться в вязкую паутину, от которой я уже не в силах был оторвать взгляда…
«Шах, не читай!» – хотел крикнуть я, но язык перестал меня слушаться, слова завязли в горле. Чёрная вязь вдруг закрутилась в водоворот, пробурила дьявольской воронкой толщу бумаги, и подхватила, понесла, потянула меня за собой в глубинную муть. Тяжёлая пелена осела на сознание, ломая структуры, перемешивая его в кашеобразную массу. Внезапно я ощутил неимоверную усталость, по позвоночнику пробежали огненные струйки, ноги стали ватными. Нужно срочно сесть, иначе я рухну на пол, подумал я. Опёрся рукой о стену, посмотрел вниз и замер от ужаса. У меня под ногами уходила вниз бездонная, сочащаяся тьмой пропасть. Я закричал, пошатнулся назад и почувствовал, как проваливаюсь в бездну.
