Елена Котова - Акционерное общество женщин
Вера Александровна была директором садоводческого питомника, а ее муж – замом. Главным инженером – ее лучшая подруга Мария Степановна, а при ней завгаром был муж. Главный агроном – тоже женщина, и снова в замах муж. Главбух – понятно, что женщина, а ее муж занимался общением с налоговой. Главный технолог Инесса Захаровна неутомимо искала в справочниках и Интернете все новые растения, способные выжить в подмосковном климате и почве, питомник торговал не только туей, жимолостью, кипарисом, можжевельником, но и магнолией, вьющимся табаком, особым плющом для декорирования террас и пергол.
Вряд ли Вера Александровна ставила перед собой цель превратить Рузский район в райский сад, но деревня Степанчино весьма походила на него. Дома все были, как на подбор, кирпичные, с металлочерепицей, ухоженные сады, аккуратные огороды, у каждого дома стояла если не «Шкода», то «Киа» непременно, в крайнем случае опрятная «Лада».
В домах царил такой же порядок. Мужики выпивали, но не напивались, «козла» иногда забить позволялось, но без мата. Ссоры в семьях случались, но ора с мордобоем не возникало.
Никто не пялился неделями напролет на «Улицу разбитых фонарей», но все с уважением смотрели канал «Культура» и не без ностальгических вздохов коротали субботы за чаем с вареньем и просмотрами черно-белых фильмов с Мордюковой, Ульяновым и Тихоновым.
Мужчины хорошо осознали, пусть на уровне бессознательного, но точно коллективного, что они – низшая раса, которую можно не только без колебаний пустить в расход, но хуже того – уволить, оставив тем самым без карманных денег на сигареты и пиво.
В этот рай матриархата и привез Олег Мурлов четверку основательниц корпорации. Те оделись поскромней для «полевого исследования» – в джинсы, кто от Chloe, кто от Chanel, а скромняга-кадровик Степанова так и вообще от Diesel, – и втиснулись вчетвером в один «Ягуар» в кроссовках Gucci, чрезвычайно удобных для ходьбы по полям.
В поле задавали хозяйкам серьезные вопросы о сбыте, налогах, отборе растений, но главным образом всё пытались выпытать тайну устройства жизни в селе Степанчино. Как научить и других одаренных баб российской провинции наладить не только кормящий их бизнес, но и обустроить подобную гармонию уклада жизни в одной отдельно взятой деревне?
Полина рассказала руководству питомника о страховом обществе, ее слушали уважительно. Вера Александровна произнесла ответные слова: как мужики, с одной стороны, заездили городских женщин, а с другой – оттеснили их от дела.
Главный технолог Инесса Захаровна, как выяснилась, читала про АОЖ «За Гранью» в журналах и Интернете и видела по телевизору. На приглашение стать клиентами компании собеседницы, помявшись для приличия, сказали, что вступать повременят.
– Работы столько, что рук не хватает, – сказала Вера Александровна. – Некогда нам маяться от неприкаянности. Вы бы лучше, милые дамочки, нашим дочерям мозги вправили, чтобы было кому дело передать без опаски, а то эти дуры всё глазами по сторонам шныряют и в город норовят податься.
– Прекрасная идея, – подхватила Катька. – Давайте, Вера Александровна, попробуем посотрудничать.
– Отчего не посотрудничать, только мы к земле ближе, себе цену знаем, нам в ваши высоты не залететь, да и без надобности. Вот можно, например, из нашего питомника редкие травы забирать и разводить для лекарственных целей. Ромашку, календулу, зверобой опять-таки, петрушку. Главное, чтобы потребители конечные приезжали и сразу на месте всё закупали. Без перекупщиков, аптек и всей этой городской мафии.
– Вера Александровна, может, вы могли бы на полгодика пару ваших руководительниц нам одолжить? Чтобы мы какое-то схожее с вашим крепкое дело смогли поставить в двух-трех населенных пунктах России? Например, под Питером? – осторожно спросила Ирина.
– А мне с этого-то что, как я без рук останусь?
– Мы обещаем ваших дочерей полгода бесплатно учить, без страховых взносов, чтобы они с юности себе цену знали, на дурь разную и мужчин пустых не велись. Еще бы мы хотели вас, Вера Александровна, сделать нашим независимым директором, то есть членом Совета директоров, от которого не требуется взнос в капитал.
– Я подумаю. Прошу к столу, гости дорогие. Все со своего огорода, все свежее, мужчины наши с вашим Олегом шашлыки сделали. Любим мы все вашего Олега, должна вам сказать. Есть у него уважение и душевность к людям.
За столом Катька рассказывала Олегу об их поездке в Орловскую область.
– Твоя Полина вообще из вас самая умная. Она никогда не смотрела на вашу затею только как на бизнес.
– Ну да. Ее все тянет в просветительство, в освобождение масс.
– Катя, во власть играть гораздо интереснее, чем в деньги. Вы на правильном пути, если будете Полину слушать. Сама понимаешь, что бизнес у вас уникальный. Построили огромную корпорацию на женском ресурсе. Это гениально, но воспроизводство этого ресурса как рыночного требует постоянного целенаправленного воздействия на массовое сознание женщин. Вы же предлагаете им не утюг нового образца по более низкой цене, а продвигаете образ жизни, основанный на новом мировоззрении. Это то же самое, что борьба за электорат. Политика, манипулирование общественным сознанием.
– Мне не нравится слово «манипулирование».
– Какая ты упертая. Я же не говорю, что ваша пропаганда безнравственна. Я о том, что просвещение, философия – это для вас пройденный этап, камерное занятие. Раз пошли в народ, надо признавать, что замахнулись на массовое сознание.
– Слово в слово то же самое мне говорил Петр, когда мы только начинали.
– Умнейший человек. А у вас Влад пиаром занимается. Это уровень эпатажа. На идеолога для масс не тянет. Придет время – не забудь меня пригласить.
* * *– Значит, и ваш друг Олег прямо говорил, что вы манипулируете общественным сознанием? Но вы видели в этом, как вам казалось, ярлыке негативный смысл, который не могли принять? А когда это было, не припомните? В две тысячи тринадцатом году? – черкнул что-то в своей тетради Герман Генрихович. – Вы были логичны и последовательны и можете гордиться созданным. Хотя все имеет свою оборотную сторону, не правда ли?
– Герман Генрихович… Все крупные финансовые группы так или иначе влияют на массовое сознание, через СМИ прежде всего.
– Упрямства в вас хоть отбавляй, Екатерина Степановна. Я же говорю, все имеет свою оборотную сторону. Олег вам сказал, а вы согласились, что бизнес у вас уникальный… я бы сказал, идеосинкратичный. Вы в начале пути своих раздумий, если я не ошибаюсь, «Потерянный рай» Мильтона читали? А не приходилось ли вам читать Уильяма Блейка, который спустя века, как и Мильтон в стремлении переустроить общество, написал собственную эпическую поэму, пародию на Мильтона? Не лучшим образом поступил он и с Данте. Удивительные метаморфозы претерпевает мысль, а вместе с ней и нравы. Блейк превратил положения анализируемых им мыслителей в полную противоположность оригиналам. В противовес логике он руководствовался эстетическим чутьем, склонностью к символизму и скрытым смыслам. Понимаете, к чему я это говорю?
– К тому, что мы не утюги рекламируем, а новый формат отношений между мужчинами и женщинами, и это вопреки логике вызывает у мужчин отторжение, не вписывается в их представления об эстетике?
– Примерно. Уильяма Блейка – это вы можете прочесть у любого из его биографов – называли революционером идиосинкратичным, ибо не было у него ни явных предшественников, ни последовательных преемников[12]. Но тем не менее общество отвергло и наказало его. Подумайте и о другом: как Блейк завершил в своей поэме «Мильтон» анализ его идей о земном и божественном! Мощным финалом, в котором все живущее и умершее, внутренняя и внешняя реальность всего сущего, мужское и женское объединяются в единый союз, который полностью трансформирует все человеческие восприятия. Услышали меня? Вы это на корочку положите и время от времени об этом вспоминайте. Сейчас речь не об этом. Вы должны осознать, что в основе всех ваших неприятностей, – Герман Генрихович уже просто вдалбливал, чеканя слова, Катьке в голову свои мысли, – лежит то, что вы боретесь за электорат, создавая угрозу не своим конкурентам, хотя и им тоже, а прежде всего власти. Кстати, не могу не вспомнить любимый мною афоризм того же Блейка: «Корпоративные друзья оказываются часто духовными врагами».
– А это вы к чему?
– Вернулся из политических эмпирей в плоскость обстоятельств вашего уголовного дела. Подставил вас кто-то из ваших партнеров или клиентов. Ну, может, конкурентов.
– Просто уточняю: вы считаете, что причина моих бед в том, что мы вторглись в создание идеологии?
– Как я считаю, это не столь важно, гораздо важнее, чтобы вы сами начали этот вопрос хорошенько обдумывать. Хорошо, что вы хоть на церковь не замахнулись. Когда вы мне про поездку в Орловскую губернию рассказывали и про этого пасечника, я уж подумал… Да еще и ума у вас могло хватить Мадонну привлечь… Сами понимаете, тогда мне было бы совсем тяжело строить вашу защиту. Однако уже ночь на дворе. Заслушался я вашими рассказами. Я бы предложил на сегодня на этом закончить. А вам желаю много не думать, а хорошенько выспаться. Завтра хотел бы начать попозже, скажем в два.
