Сергей Буянов - Рандолевый катран
Тогда Чугуев, следуя совету Наденьки, прошёлся по последним событиям в Управе.
Зал зашевелился. Кто читал газету, отложил в сторону. Кто зевал, захлопнул рот, раскрыв глаза и уши.
– И это не предел! – заявил Чугуев, назвав всех уволенных и причины, по которым увольнение произошло.
– А что, есть и другие кандидаты на увольнение? – осторожно спросил председатель собрания.
– Да сколько угодно! Возьмём сферу ЖКХ! Кто там сидит, что делает? Почему с народа дерут такие деньги, тогда как вся инфраструктура приходит к упадку? Где ремонт, где тепло в квартирах, где плановые ремонты?
– Это бы нам у вас спросить, господин мэр! – выкрикнул кто-то с третьего ряда.
– А мне бы вам чётко ответить! – поддержал Чугуев. – Кто когда, что украл, и как за это ответит! Я запланировал реструктуризацию всего жилищно-коммунального хозяйства! И она будет проведена таким образом, что за каждый объект будет отвечать определённый человек и отчитываться ежеквартально перед всеми налогоплательщиками!
– За каждый рубль?
– За каждую народную копейку! Через публикацию в местной газете!
– Это всё хорошо, но как быть с нашей памятью? – спросил Хохляков, сидящий в президиуме по правую руку от секретаря КПРФ.
– Этот вопрос я готов обсудить.
– Вот, молодёжь забывает о наших кумирах. Нет комсомола, нет пионерии. Как организовать досуг детям?
– Планируется возобновление работы пионерского лагеря на берегу водохранилища. Уже этим летом будет пробный заезд.
– Хорошо. А как в плане наглядной агитации?
– Товарищ Хохляков, что вы имеете в виду?
– Да я всё понимаю, сейчас за одно упоминание о Ленине могут и по шапке надавать! Но, мы-то помним. Да и вы, Леонид Аркадьевич, не сопляк зелёный. Наверняка были пионером, октябрёнком.
– Да я был и комсомольцем, и не считаю это позором!
– Вы носили на груди значок с портретом юного Ленина! А теперь снесли все памятники вождю пролетариата!
Чугуев вздохнул. Они отыскали слабое место, и теперь не отступятся.
– Так, что вы скажете на это?
– Я скажу так, – Чугуев рубанул ладонью воздух у трибуны. – Надо по возможности решить этот вопрос в рабочем порядке.
Коммунисты задали ещё несколько вопросов, получив твёрдые ответы.
Встреча закончилась.
На прощание Хохляков пожал руку мэру.
– Стало быть, в рабочем порядке? – спросил он вместо прощания.
– Именно так. Именно так!
На крыльце Управы сидел работяга и курил, стряхивая пепел мимо урны.
Ещё один представитель пролетариата! Чугуев протянул работяге руку.
– Здравствуйте, Леонид Аркадьевич! – мужичок оттёр ладонь о штанину и пожал руку.
– Как дела?
– Как в Польше.
Чугуев кивнул, как будто понял, о чём речь.
– Вантуз полетел, а Клавка орёт: "Неси из дома!" Где это видано, чтобы из дома-то? Вы вот, Леонид Аркадьевич, тащите из дома свои бумаги?!
– Иди к Клавдии Фёдоровне, она выдаст новый вантуз.
– Да она же повесится за копейку!
– Иди, Петя, иди.
– Как скажете, Леонид Аркадьевич.
Чугуев поднялся по ступеням, оглянулся. Напротив Управы стоял полутораметровый столбик, покрытый тающим снегом, чёрным от придорожной копоти.
Ещё несколько лет назад на нём красовался бронзовый бюст вождя революции. Сохранились остатки постамента: что-то вроде ступеней и места для венков.
Это, конечно, не мощная фигура лидера гегемонов всех времён и народов, но всё же.
Чугуев вызвал к себе председателя профкома, бывшего заводского парторга. Именно он в своё время, принимал решения рушить памятники.
– Напротив нашего здания стоит постамент, так вот, я хотел бы знать, куда делся бюст Ленина?
– Убрали на всякий случай.
– Куда?
– В ДК культуры. Там, наверное, лежит.
– Отыскать и доставить в мой кабинет!
Профорг поспешил выполнять задание. Последнее время обязывало исполнять приказы мэра со всем рвением, иначе… Думать об этом "иначе" человеку предпенсионного возраста не хотелось. Два годика доработать и уйти на почётную пенсию, или будучи уволенным, получать копейки наравне с работягами с асбестоцементного завода!
– Где у нас бюст Ильича? – грозно спросил профорг у вахтёрши.
Она захлопала глазами.
– Владлен Африканович, я не в курсе.
– Так тебе лично я отдал в руки!
– Так я его того, в кладовую положила.
– Так и веди в свою кладовую!
– Так оттуда забрали, наверное.
– Кому мог понадобиться бюст Ленина?
– Кому-то же он понадобился сейчас.
– Это Чугуев распорядился! Давай, вспоминай, куда дели! – заорал профорг, стоя посреди узкой комнатки, забросанной всяким хламом.
– В подвале, наверное, – пробормотала вахтёрша, ничего не понимая.
– Веди!
– Вам, Владлен Африканович, в костюме туда идти не стоит.
– Не тебе решать, дура, куда мне стоит, а куда нет! Пошли в подвал! Фонарик есть?
– Тактам свет пока работает.
Они спустились в изгаженный подвал.
Слабая лампочка, как и обещала вахтёрша, работала. Только толку от неё было маловато. В полном беспорядке валялись плакаты и транспаранты – наследие великой Империи.
Владлен Африканович схватил какую-то рамку, занозил палец. Круто выругался.
– Да не трогайтесь ни к чему, Владлен Африканович, а я сама разберусь!
Профорг сел на деревянный стул, подстелив плакат "Слава труду!"
– Да вот тот истукан, – проворчала уборщица, вытаскивая что-то тяжёлое из-под груды хламья. Остро запахло плесенью.
– Что ты говоришь?
– Говорю, нашла!
– Так покажи, что там нашла!
– Не понимаю, – вахтёрша отпрянула от куска бронзы как от включенной электроплиты.
– Чего ты не поняла?
– Он какой-то не такой.
– Ясно не такой, столько времени тут провалялся!
– Владлен Африканович! Я боюсь. Возьмите его сами.
Владлен Африканович подобрал какую-то палку, ткнул ею в голову Ленина.
– Ой! – вскрикнула вахтёрша.
Владлен дёрнулся, бросив палку.
– Чего визжишь, дура?! – вскрикнул он, сорвав голос в писк.
– Я поняла! Это крысы!
– Какие ещё крысы? – профорг подбежал к стулу, уселся на него с ногами, показав жёлтые носки.
– Они отгрызли половину головы Ленина!
– У-уф, – выдохнул профорг. Теперь он понял, почему бюст вождя показался ему каким-то не таким. Это последствия боевых действий, в результате которых бюст раскололся повдоль. Правую половину головы Ленина, как не рылись, не нашли.
Пришлось отправляться к мэру с половиной бюста.
– И как ты себе это представляешь?
– Я, Леонид Аркадьевич, думаю, что ничего не получится. Вот, если была потеряна грудь, но осталась голова.
– Или полголовы сверху! Тогда прилепили бы кепку, не так ли?
– Ну. Это же кощунство.
– А не кощунство было долбануть так, что голова раскололась надвое?
Профорг пожал плечами.
– Дражайший, Владлен Африканович, а ведь это вы скидывали своего тёзку с пьедестала!
Владлен Африканович затрясся.
– Идите!
– Куда? – спросил профорг, засунув руки за спину.
– Работайте! Что, у вас больше нет никаких дел?!
– Да. Да, конечно, – наклоняясь до пояса, профорг попятился из кабинета.
Наутро Чугуеву позвонил Хохляков.
– Леонид Аркадьевич! Очень рады вашему решению, водрузить бюст Ильича на его законное место! Замечательно, что вы нашли смелость сохранить реликвию! – заливался старческим баском председатель общества инвалидов.
Чугуев оттёрся платком. Словно из ушата ледяной водицей! А старик продолжал восхищаться мужеством мэра.
– В такое время, когда рушатся последние памятники Ленину, вы нашли в себе смелость сохранить дорогой людям бюст!
Чугуев промычал что-то скромное.
– Разрешите посмотреть на бюст, перед водружением на постамент!
– Скульптура нуждается в небольшой реставрации, понимаете ли, Аркадий Семёнович.
– Конечно, конечно! К концу недели вас устроит, Леонид Аркадьевич?
– Безусловно. Я буду ждать вашу делегацию в пятницу к четырём часам.
Хохляков сердечно попрощался.
Чугуев откинулся на спинку кресла. Когда успели? Что за люди! Какое же удовольствие испытывают стукачи для своей поганой душонки! И стучат направо налево. Большим людям и малым, близким и посторонним. Наверное, спать не могут спокойно, если не настучат на кого-нибудь. Леонид Аркадьевич не стал терять времени на вычисление стукача, надо было что-то предпринимать.
Как в любом сложном случае, в первую очередь, он посоветовался с женой.
– Вторую половину головы отыскать невозможно?
– Наденька! Если бы было так просто!
– Тогда надо "реставрировать"!
– Но кто сумеет отлить из бронзы симметричную половину бюста? Где такие умельцы, в Москве?
– Поближе, – Надежда улыбнулась. – Точнее, подальше.
Чугуев непонимающе воззрился на жену.
– В местах не столь отдалённых, – Надежда легонько присвистнула.
– Как ты себе это представляешь? Поехать в зону и объявить конкурс на лучшего скульптора?
