Вячеслав Малежик - Портреты и прочие художества
Да ладно уж…
Я начинал эту главу с цитирования классики. И закончу ею же. Курт Воннегут… «Завтрак для чемпионов». Вторая половина ХХI века. Семья смотрит порнофильм. Начинается фильм со сцены, где главный герой ест грушу… Спелую грушу… По его лицу течет сок перезревшего фрукта, герой его вытирает и снова вгрызается в податливое лоно перезревшего плода. На фоне этих кадров идут титры. А затем начинается сам фильм, во время которого целая семья уестествила первое, второе и компот.
Когда я сейчас описывал свои воспоминания о романе Воннегута у меня обильно выделялась слюна. Меня сей факт порадовал.
Мряка
Туман на Которском заливе в Черногории. Облака, заглядывающие к тебе в окно, дождь, занудливо твердящий, что счастье прошло, а солнце, неожиданно прорвавшееся сквозь тучи, требующее не верить дождю, это лишь временное послабление. И ты, сидящий за столом и пишущий и не успевающий за скачущей мыслью, злишься, что не освоил компьютер и прочие прибамбасы современной техники, гонишься за своими рассуждениями, боясь сломать себе шею. И в тысячный раз твердишь себе, что мудрость Проведения рулит тобой и не надо ругаться на плохую погоду. И пускай я не достучусь до своего читателя, читай – слушателя, но те дни, что я под аккомпанемент дождя писал свои «нетленные» строки, я не забуду. Это было что-то… И я боялся, что кончится паста в моей ручке, а я так и не успел купить себе запасную. И опять захватывает дух от того, что мне диктует Провидение, и я стараюсь не спугнуть эту минутку, эту вдохновенную возможность побыть не собой, а… Да отстаньте вы, в самом деле…
* * *Дождь мешает валяться на пляже,Дождь меня принуждает писать —Иногда пью восторг, иногда просто лажаНа бумагу ложится, противно читать.
И пишу, словно Нестор, свои летописи.Все, как было, пишу, что-то, правда, забыл.И порой над тетрадкой вселенские высиТянут снова в полет, чтоб движок не остыл.
А зачем я пишу? Честно? Я и не знаю,Что-то тянет к тетрадке, разберусь я к утру.И летает фантазья от края до края.И вот этот полет мне по нутру.
Художества
Я часто свои поступки сверял с житием битлов. И, чего греха таить, радовался, когда вектор моего движения совпадал с их развитием. Приятно, что и у них были проблемы с приобретением инструментов и оборудования для выступления на сцене. Даже нам порой было легче. Самодеятельность, развивавшаяся в МИИТе и МГУ, могла снабдить студентов, которые хотели культурно проводить досуг, и гитарами, и какими-то там усилками и барабанами. Но вот беда – гитары не играли, усилки фонили, а, кроме того, если бы мы играли на этом оборудовании, мы бы становились управляемыми. И поэтому все музыканты, которые чего-то добились, ну хотя бы в масштабах Москвы, играли на своем оборудовании.
Сначала это были какие-то усилители типа УМ-50, КИНАП, которые использовались для озвучивания кинозалов. Микрофоны выкупались, я думаю, за бутылку (я в этих операциях не участвовал), в трамвайно-троллейбусных депо. МД-44, МД-45… Посмотрите старые фотографии времен 67–70 годов, маленькие аппараты, умещающиеся в ладонь певца, это те самые микрофоны, которых так не хватало водителям трамваев, троллейбусов и автобусов. А все почему? Мощное развитие вокально-инструментального жанра требовало своих жертвоприношений. Вместо микрофонных стоек использовались пюпитры, а ремни для гитар – это были поводки для собак и патронташи для охотничьего ружья.
– Какой у тебя стильный ремень, – удивился как-то мой сын Иван, наткнувшись на такой ремень-патронташ.
А вот ударные у нас были из ДК МГУ. Причем, установка серьезная «Premier». На переднем пластике большого барабана моя сестра начертала по нашей просьбе «Ребята», и сходство с битлами еще больше увеличилось. У нас было трое поющих: лидер-вокалист и вообще наш лидер басист Коля Воробьев, потом я и поющий барабанщик Саша Жестырев. Второй гитарист Саша Каретников, а сначала Серега Карякин были непоющими, да и гитаристами они были средними. Мы их пригласили временно заменить Юрия Валова – нашего лидер-гитариста, ушедшего в «Скифы», чтобы найти потом хорошего певца и гитариста. В итоге правило, что нет ничего более постоянного, чем временная замена, сработало. Я как-то справлялся с ролью певца и соло-гитариста, а Карета прирос к нам, и мы уже не искали никого ему в замену. Трехголосье у нас было по тем меркам очень приличное и, помимо одноголосых песен битлов, мы могли грянуть какую-нибудь «This boy», «Here, there and everywhere» или «Michelle», а также потихоньку стали в репертуар подпускать песни, которые придумывали сами.
Поездка «The Beatles» в Гамбург, когда они на протяжении нескольких месяцев по 6–7 часов каждый день играли на танцах в ночных клубах Риппербана. Там родился знаменитый звук битлов, там они сыгрались, там они сделали очередной шаг к всемирной популярности.
И в 1967 году мы тоже отправляемся играть, мы едем в спортлагерь МГУ в Джемете, что рядом с Анапой. Мы играли для студентов, и вскоре весть о том, что кто-то в Джемете лихо играет рок-н-ролл, расходится по Краснодарскому краю. И уже на наши выступления приезжает публика аж из Краснодара, Ростова и Новороссийска.
Моя будущая жена, которая в те годы проводила лето в пионерском лагере «Металлург», что был тоже в Джемете, рассказывала, что они с мальчишками и девчонками мечтали сорваться на танцы в спортлагерь МГУ. Мы имели успех, и в свободное от танцев в нашем лагере время нас пригласили играть, уже за деньги, на танцах в Анапе. И там мы впервые столкнулись с интригами, что царят в артистическом мире. Штатный оркестр из 14 человек, я даже запомнил фамилию руководителя – Вепринский, обеспокоенный нашими успехами и тем, что мы его зрителей перетащили к себе, настрочил письмо в Краснодарский обком, что, дескать, мы разлагаем и что уводим людей не в ту сторону. И приезжала комиссия, и мы играли для нее «Фонари» Жана Татляна и «Satisfaction» в ритме вальса, и дядька в тенниске и сандалиях рассказывал, что и как нам надо петь и играть…
Но наш коммерческий успех был настолько заметен, что местные директора все спускали на тормозах, и мы играли «свои буги-вуги» и прочую «волосатую музыку».
Замечу, что Воробьев и я знали так много песен на русском языке, что обмануть комиссию нам не составляло труда, а все эти рок-н-роллы в стиле «краковяка» были из серии «артисты шутят». И мы тоже сыгрались, и в Москве наши песни отлетали от зубов. Нас пригласили в Джемете еще и следующим летом. А когда «Ребята» развалились, профком МГУ попросил меня собрать команду, чтобы «культурно обслужить». Я и Шура Жестырев поехали на юг вместе с группой «Скифы», где играли Дюжиков, Валов, Дегтярев и Коротин. И я не буду занудничать и заниматься анализом творчества, рассказывать, как первый раз услышал Джимми Хендрикса, записи которого привез с собой Дюжиков, и как он мне сначала не понравился, и как потом я его «догнал». Не буду рассказывать, что «Скифы», как и два года назад «Ребята», иногда не доходили до пляжа неделями, потому что еще и днем репетировали. И не до девчонок нам было… От этого рождались слухи, но в те годы секс-информация была не столь распространена, как в нынешнее время, и поэтому…
В этой и в следующих главах я хочу в некой калейдоскопической форме вспомнить то, что было, и пусть это похоже иногда на анекдот, я вспоминаю…
I
Спортлагерь МГУ в Джемете – это территория практически на берегу Черного моря, отделенная от воды дюнами. Песок, песок, песок… Песок на пляже, песок в лагере, в палатках, где мы спим, в волосах, на зубах и в разных там интимных местах. Это мое первое посещение моря, первый отрыв от родителей, первые самостоятельные решения. И юг поразил…
Кто был в Анапе, в Джемете, в Витязеве, знают, что море у берега мелкое, и нужно пройти метров сто, чтобы появилась возможность поплавать. И вот первое мое соприкосновение с водой. Я не представлял, до этого купаясь в прудах и речках Подмосковья, что вода может быть такой чистой. Солнце, преломляясь в мелких волнах, создает на дне рисунок, похожий на кафельный пол. Восторг… Люди, загорелые и молочно-белые, как я, ходят по этой воде, как катера, рассекая неглубокую воду джеметинского пляжа. В это можно не поверить, но в свое первое купание, я увидел дельфина, который плавал между нами, как домашняя собака. Впоследствии я много раз видел дельфинов в природной среде обитания, но чтобы так близко…
Второе ошеломление – божьи коровки. На отдыхающих с неба пикировали стада этих «симпатичных» и, как я думал до этого раза, безобидных насекомых. Они садились на тебя и тут же начинали жрать. Я никогда не думал, что эти твари могут быть такими кровожадными. Приходилось нырять, чтобы как-то от них спастись. Эта атака продолжалась пару дней. Все кусты на дюнах были покрыты этими вампирами, которые забыли, что они, именно они, должны «принести нам хлеба – черного и белого, только не горелого». Зеленые кусты были словно обрызганы кровью.
