Сергей Семипядный - Украл – поделись
Виктор тоскливо огляделся по сторонам. Сесть в машину и уехать? Но тогда он засветит личное транспортное средство, свой любимый «мерс». Лучшим выходом было бы провалиться сквозь землю. Можно, конечно, припустить по улице – ей не угнаться. Такси! Это то, что требуется. Виктор взмахом руки остановил проезжавшие мимо «Жигули» и стремительно прыгнул на переднее сиденье.
– Трогай!
Но автомобиль стоял на месте.
– В чём дело?! Давай! – Виктор обернул к водителю гневное лицо. – Я же сказал: трогай!
– Да жена же не успела, – виновато и удивлённо пробормотал водитель.
– Какая ещё жена?! – возмутился Виктор. – Если я не женат!
– Ну не жена, ну, как там… – проговорил водитель и растерянно оглянулся на усаживающуюся на заднее сиденье женщину.
– Ладно, приехали. – Виктор открыл дверцу и выбрался наружу. Дождавшись, пока Люба сделает то же самое, обернулся, спросил: – Разве ты не едешь на этом «жигуле»?
Люба смутилась.
– Ты вылез – и я…
– Что ты хочешь? – не без неприязни спросил Виктор, потрясая кистью руки.
– Хотела повидать тебя. Я соскучилась, – пролепетала Люба. – Я очень соскучилась, милый!
– Эта твоя прихоть обойдётся мне в десятки тысяч долларов, дорогая моя!
– Какие доллары? – поразилась Люба. – Мне не надо от тебя никаких долларов!
Вскоре они уже сидели в кафе и ожидали, когда им принесут по бифштексу. Виктор мрачно молчал. Люба, всё ещё обескураженная холодной встречей (она подобного отнюдь не ожидала), робко поглядывала на возлюбленного.
До такой степени мерзко Виктору давно уже не было. Да и как, собственно, должно чувствовать себя живое существо, включённое в жёстко заданные ему обстоятельства, когда нащупать какую-то иную мелодию событий просто не реально.
– Ты выпить ничего не заказал, – не без обиды произнесла Люба.
– Что? – отвлёкся от мрачных мыслей Виктор.
– Мы даже не выпьем за встречу? – переспросила Люба.
– Я же заказал кофе.
– Кофе! Хм! – Люба надула губки.
– Ты права. Водка сегодня очень кстати, – усмехнулся Виктор. – Граммов по сто закажем.
Когда заказ уже был на столе, Люба, теребя салфетку, проговорила:
– Тебе не кажется, что тонко чувствующий человек способен увидеть в этом скрытый укор.
– Какой укор? В чём?
– Ты заказал водку, а не шампанское.
Виктор только взглянул на Любу, и ничего не сказал. Не водку, а шампанское, видите ли… Обывательщина. Типичнейшая. Наверное, и цветов следовало накупить. Кондовая обывательщина! И неожиданно мелькнула интересная мысль, заставившая его оценивающе посмотреть на Любу. Хорошая, однако, идея. Обыватель не любит, обыватель боится сумасшедших.
И на стадии размеренного попивания кофе Виктор вдруг принялся корчить гримасы. Люба, поражённая, насторожилась.
– Что случилось? Витенька, что такое? – спросила она.
Виктор потряс головой и огляделся. Взгляд его приобрёл осмысленное выражение.
– Всё. Я выпадаю. Господи, неужто на неделю? Хоть бы не на месяц. Ох, не те, не те же… Если бы не эти синенькие таблеточки…
– Витенька, что с тобой? – всполошилась Люба.
Однако Виктор, с округлившимися вдруг глазами, как бы и не видел уже её. Взгляд его, безумный, блуждал, руки крупно вздрагивали и не могли отыскать на столе нечто невидимое.
– Витюшенька, что случилось?
– Я упал под Большой Медведицей. Бежал и упал. Открыл глаза, а она надо мной.
– И что?
– Сначала ДОН, потом ДОР.
– Что такое ДОР?
– Дело оперативной разработки.
– Разработки чего? – не поняла Люба.
– И никакого выбора. Или в тюрьму, или в действующий резерв КГБ.
– И что ты выбрал? – полюбопытствовала Люба.
– Груз двести. Я сказал, что перетаскаю на собственном хребте и сам захороню.
– Кого захоронишь? – удивилась Люба.
– Всех, кто в прайс-листе указан. И рядовых, и генералов. Никакой дискриминации.
– Ты бредишь, ты заболел! – всплеснула руками Люба.
– Да, если я скажу лишнее, мне не жить. Мне не простят расшифровки мероприятия. – И Виктор сделал трагическое лицо.
– Кто не простит?
– Яномами из верховьев Ориноко, – нагнувшись к столу и не разжимая зубов, сообщил Виктор.
– А КГБ при чём?
– Тсс! – Виктор испуганно округлил глаза, затем огляделся. – Теперь мы оба под колпаком. Тут всё нашпиговано электроникой. И периметральная сигнализация, и объёмная.
– Витенька, я помогу тебе! Я тебя вылечу! – поглаживая руку Виктора, стала приговаривать Люба. – Я ведь кое-что могу. Я тебя не обманываю, ты в этом убедишься. Ты выздоровеешь, Витенька, всё пройдёт. Ты совсем ещё молодой, у тебя крепкий организм. Ты даже меня моложе.
– А они сказали, что это послеродовый психоз и он не излечивается.
– Но ты же не женщина! Витюшенька, милый, тебя обманули, у тебя не может быть послеродового психоза! Поэтому ты скоро будешь абсолютно здоров.
– А близкие по Конституции женщины? – горестно усмехнулся Виктор. – Ты это не учла.
– Ты – мужчина, у тебя совсем другая конституция.
– Ты ошибаешься! – возразил Виктор. – На мужчин и на женщин одна Конституция – последняя. Подали заявление в ЗАГС, скажем, – что это? А если зарегистрировали брак? Это значит – близкие по Конституции. Вот так!
– Боже! – прошептала Люба.
Пока она морщила лоб, собираясь с мыслями, Виктор надумал подпустить ужаса в их отношения и холодно сообщил:
– Я должен буду всех их убить. Чтобы излечить психоз.
– Кого убить? – никак не могла взять в толк Люба.
– Всех бывших жён. Тебе первой выпал жребий.
– Но я не твоя жена! – воскликнула Люба. – Я никогда не была твоей женой!
– Ты не волнуйся, до темноты тебе ничто не угрожает, – успокоил Виктор, но тотчас глянул на часы. – Ты думаешь, пора? Ты думаешь, уже стемнело? Тогда пошли. А здесь нельзя, тут всё нашпиговано электроникой. – Виктор вынул пистолет и поводил им над поверхностью стола. – Никакого писка. Что и требовалось доказать.
– Нет-нет, успокойся, день в самом разгаре. Сейчас во всём разберёмся. Поверь! – Люба решила взять инициативу в свои руки. – Дай твою чашку из-под кофе. Ты умеешь гадать на кофейной гуще?
– Нет.
– Сейчас разберёмся. Так, посмотрим. Что у нас? – Люба принялась вглядываться в узоры на дне чашечки из-под кофе, выпитого Виктором. – Да, у тебя есть недоброжелатели, тебе надо проверить тылы. Вот тут кривые линии… Да, действительно, тебе надо остерегаться врагов. А вот тут просматривается цифра девять. А это означает, что родился под счастливой звездой. Да, действительно. И если избегать необдуманных поступков, то всё будет хорошо. Необходимо следовать советам друга. Вот тут, посмотри, пересекающиеся линии – сердечная рана, которая уже начинает затягиваться. Ты всё понял? Теперь мы вместе, милый. И пока мы вместе, тебя будет вести твоя счастливая звезда! Тебе со мной нечего бояться, дорогой! Скоро ты будешь полностью здоров!
Виктор сделал знак официанту, а когда тот приблизился, заказал ещё двести граммов водки.
– Принимаешь таблетки и… алкоголь?! – ужаснулась Люба. – Нельзя!
Виктор ничего не ответил. Лицо его теперь имело обычное выражение, разве что более задумчивое и безрадостное.
– Витюша, а ты не алкоголик тайный? – с беспокойством спросила Люба.
– Почему – тайный?
– Ну как же! По твоему лицу ведь и не скажешь.
– Это потому что я обычно кокаин нюхаю, кушаю экстази и марочки ЛСД, – со вздохом ответил Виктор. – Но за неделю до смерти я резко почернею и исхудаю до ужаса. Просто чёрная тень – такой я стану. Из шестерых, с кем мы вместе начинали, я один остался. Зовут, кстати, уже. Давненько зовут. То один, то другой. А то, бывает, и вдвоём придут. Уговаривают, а по глазам видно, что врут.
– Во сне, что ли, приходят? – сочла необходимым уточнить Люба.
– Да, как бы во сне. Приходят и зовут. Про райские кущи рассказывают.
– Что значит – «как бы»? – не поняла Люба.
– Очень просто. И разве с тобой такого не случалось? Утром кажется, что сон видел, а окурков, тем не менее, в два или три раза больше, чем ты способен за целые сутки выкурить. А ты, заметь, и вообще не помнишь, что ночью вставал. Вот такие дела, подружка.
Люба задумалась. Виктор взял принесённый официантом графинчик с водкой и наполнил рюмки. Затем он поставил графинчик на стол и потянулся за рюмкой.
– Подожди, – остановила его руку Люба, – ты мне меньше налил. – Она подхватила графинчик и наполнила свою рюмку до краёв. И выпила.
Виктор прикрыл глаза и с деланным наслаждением опрокинул рюмку в рот. Открыв глаза, он увидел, что Люба вновь наполняет собственную рюмку. Остатки, несколько капель, она плеснула Виктору.
«Прекрасно, – подумал Виктор, – напейся, как свинья, и я тебя лично сдам в вытрезвитель».
А вслух сказал:
– Может быть, ещё водочки?
