Елена Арсеньева - Мужчина в пробирке
– На вечеринке?! В ламбаду?! – Марина вмиг охрипла. – Да ты что городишь?! У тебя память отшибло?! Да мы же три года живем, как мужчина с женщиной, и ты… ты – мужчина! Ты себя в женском роде даже называть не разрешала, прямо бесилась! Уже даже родители твои смирились! Когда ты с Катей Трофимовой жила, они ее терпеть не могли, они тебя старались убедить, что ты – девушка и должна Катьку бросить, а я им нравлюсь! Они поняли, что, если ты – трансвестит и всю жизнь себя мужчиной считаешь, значит, ничего тут не поделаешь! Теперь они жалеют, что два года тому назад отговорили тебя от операции по смене пола! Ты и этого не помнишь?! Тогда какой-то эксперимент делали на базе университетской клиники… Сашка Куварзина из транспортного цеха тогда легла под нож! И теперь она – это он, Куварзин, у него даже член есть! Хоть и искусственный, но Нинка не жалуется! Они же с Нинкой поженились! А ты мне тоже обещала… Да ладно, не хочешь жениться, ладно! Давай жить, как жили! Только не бросай меня! После тебя мне никто не нужен, никакие мужики, я же тебя люблю, Женечка!
И Марина зарыдала в голос.
* * *Вермишелевая каша, в которую превратился куриный суп, имела бы все шансы им понравиться – если бы у них было время почувствовать ее вкус. Но оба были слишком погружены в размышления.
По лицу Лизы можно было понять, что ей ужасно хочется о чем-то Артема спросить. Вынужденное молчание ее раздражало. И Артем понимал, что не вправе испытывать ее терпение. Все-таки они в одной лодке. Не хотелось бы, чтобы Лиза вдруг вознамерилась из нее выпрыгнуть.
– Думаю, они подозревают о том, что я заинтересовался их делами, – сказал Артем решительно. – Потому что оригинал той копии, – он качнул головой в сторону комнаты, – тот самый оригинал, который был забыт в твоей квартире, он… он прошлой ночью пропал из моего кармана, пока я спал. Заодно пропала и Вика, ну, моя девушка… бывшая. Со всеми своими вещами… ни слова не сказав мне! На полу я нашел какие-то рекламки и в их числе – проспект об услугах целительницы Оксаны с указанием ее телефона. Это навело меня на мысль, что моя бывшая подруга – в той же шайке. И было еще кое-что…
Он замялся. Ну не мог он рассказать Лизе о мокасинах на полу, о Викиных стонах… Не мог, потому что она сразу спросит: почему ты не прикончил их на месте или в крайнем случае не набил обоим морду?! Или хотя бы не дал им понять, что ты здесь, что тебе все известно?! И что он ответит? На работу он, мол, спешил? Или – противно ему стало? Как бы он это ни объяснял, Лиза не поймет – особенно теперь, когда в ее сознании такая каша и она временами чувствует себя настоящим мужчиной, мэном и мачо. Как бы соврать половчее?..
– Ну, короче, у меня были основания подозревать, что Вика знакома с тем парнем, ну, с фельдшером. И я вспомнил, что видел его в том магазине, где ты покупала свою Волоконницу Патуйяра. А Вика меня к тебе приревновала!
– Какая еще Волоконница Патуйяра?! – подозрительно покосилась на него Лиза.
Артем объяснил: дескать, гриб такой, на шапочку похожий, правда, он – поганка, но это уж без обид…
– Знаю такой гриб, – проворчала она. – Книжку в нашем издательстве делали. Помню картинку. Правда, похожа шляпка, только она черная. Мне эта картинка вспомнилась, когда я покупал… покупала… покупал…
На лице ее появилось мученическое выражение, и она умолкла, совершенно запутавшись. Артем сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил:
– Смех в том, что мне потом показалось, будто Вика эту сцену ревности нарочно устроила, чтобы отвлечь меня от этого парня. От того, который тебя толкнул. Помнишь его?
– Его – нет, – качнула головой Лиза. – Помню, что толкнул – и у меня вдруг руку кольнуло. Вот здесь.
Она показала пальцем на свое предплечье, машинально почесала его… и вдруг замерла, уставившись на Артема:
– Я помню только, что у него были длинные волосы. У парня со «Скорой» – тоже. И рука у меня начала чесаться, кажется, именно после того случая… Это был… он же?!
– Может быть, – уклончиво ответил Артем, хотя уже не сомневался в этом.
– Погоди, – напряженно нахмурилась Лиза. – Так меня что, укололи чем-то? Чем-то таким, от чего у меня крыша поехала?!
– Не знаю, – честно сказал Артем. – Могу только предполагать, что – да! Потому что мне известно о трех аналогичных случаях, когда люди внезапно, в одночасье, ощутили острую гендерную дисфорию! Ты, еще одна женщина, которая чуть не убила мужа, потому что возжелала ту же самую соседку, которую он сам намеревался поиметь… И еще – мужчина, возомнивший себя женщиной. У всех у них были расчесаны руки. У меня не было возможности узнать у этих двоих, как так получилось, с чего все началось, ощущали ли они уколы, маячил ли где-то поблизости парень с длинными волосами. Но система определенно просматривается, сама понимаешь! Кроме того, был еще один случай, который, по-моему, тоже в эту систему попадает. Не знаю, как там все происходило, но этот человек покончил с собой. Я приезжал к нему как реаниматор, но было уже поздно… Он выбросился из окна. В руке у него… в руке он держал женские алые трусики! И я точно знаю, что в тот день к нему приезжали те же самые врачи.
– Эта парочка! – с ненавистью воскликнула Лиза. – Ты думаешь, они и правда врачи?
– Не знаю. Черт, кажется, это выражение стало моим самым любимым… Но я правда не знаю! Раньше думал – да, а теперь не уверен.
– Почему?
– Потому что я ту страничку расшифровал! И думаю, они могут быть простыми авантюристами, мошенниками, которым в руки попало некое вещество, о котором пишет автор. Вот он-то стопудово был врачом, скорее всего, психиатром. Он называет это вещество «cor bissu» – «сердце биссу». И, насколько я понял, введение его вызывает у человека приступ гендерной дисфории.
– Но зачем им это?! – со злостью выкрикнула Лиза. – Зачем им такие приступы у людей вызывать?! Из любви к искусству?! Или из человеконенавистничества?! Из человеконенавистничества в какой-то извращенной форме?!
– Думаю, тут все гораздо проще и грубее, – проговорил Артем. – Иначе все кончилось бы простым уколом. И они могли бы наслаждаться мучениями жертвы… Но ведь вслед за уколом появляются эти двое – появляются у человека, которого они же и укололи…
– А как они, кстати, о нем узнают? Где он… она… живет, как зовут?
– Наверное, следят за ним… за ней… Выясняют точный адрес, имя… Это сложно, но возможно. Думаю, в этом им помогала Вика: она ходила по квартирам со своими «соцопросами» и уточняла: тот ли человек там живет, не ошиблась ли она адресом? К тебе, кстати, никто в последнее время не приходил?
– Ко мне – нет. Но Стариковы – они напротив живут – говорили, что появлялась у них какая-то девушка, предлагала продукцию завода по производству моющих средств по заводской цене… Они даже купили что-то и очень жалели, что меня дома не было, потому что очень дешево, а продукция хорошая.
– Ну вот, – упавшим голосом проговорил Артем. – Вот тебе! Вика работала в лаборатории завода этих моющих средств, когда мы познакомились! Потом она ушла оттуда, какое-то время сидела дома, не работала, ну а примерно в сентябре занялась этой своей так называемой статистикой! Если у твоих соседей все как следует выспросить, точно окажется, что эта девушка интересовалась, кто в твоей квартире живет.
– Ну и что? – продолжала выспрашивать Лиза. – Ну и что, ну и зачем?!
– Конечно, может быть, это сущий бред, – задумчиво сказал Артем, – но… мне кажется, дело тут не в злобе, а в деньгах! Ты по себе можешь судить, какой это кошмар – эта самая дисфория! Но ты еще туда-сюда, ты сейчас одна, ты сама себе хозяйка, хоть и не знаешь, что тебе делать. А если бы рядом оказались родные, которые сходили бы с ума вместе с тобой? Разве вы все вместе не схватились бы за любое средство, которое помогло бы тебе вылечиться? Разве не заплатили бы любые деньги? Разве не потащили бы к целительнице все, что у вас есть?!
– Но ведь может быть и так, что все это лажа? – насупилась Лиза. – И ничего не происходит, никакого улучшения?
– Ну, думаю, что-то все же происходит, – пожал плечами Артем. – Иначе эту Оксану уже прикончили бы разъяренные клиенты! Ее координаты многим известны, более того, они широко рекламируются, если судить по рекламкам. Значит, ей и в самом деле удается лечение. Лиз… то есть, это… короче, слушай: постарайся вспомнить, что тебе говорили те врачи, что именно они говорили о целительнице! Постарайся вспомнить! Это важно!
– Хорошо, – сказала Лиза. – Я попробую. Только ты перед глазами не маячь, а то, когда я на тебя смотрю, у меня как-то мысли путаются!
– Странно, у меня они тоже путаются, когда я на тебя смотрю! – радостно признался Артем. – Интересно – почему?
– Это потому, что ты – гомик и ко мне клеишься, – совершенно серьезно сказала Лиза. – Ты поел? Ну и иди отсюда! Кстати, можешь включить комп, там пароля нет, и в Инет выйди. Вдруг есть соединение? Ты хотел про этих бусси спросить, я так понимаю?
