Олег Агранянц - Все женщины немного Афродиты
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ (развеселился). Видите, как дело оборачивается. Шпион!
ИНДЕЙКИН. Двадцатого она встретилась с Таганкиным М.С.
ТАГАНКИН отвечает на вопросы следователя, которого не видно.
ТАГАНКИН (рассматривает фотографию). Я с ней встречался. Она меня спросила, где Ржавцев. Я ответил: «В бегах». Она не поняла, решила, что он на ипподроме. Спросила, на каком ипподроме. Я сказал, что на том ипподроме, где он сейчас, не он смотрит, как бегут лошади, а на него смотрят, когда он бежит. Она удивилась, стала очень нервной, а потом спросила меня, на каком ипподроме бегу я, и посоветовала участвовать в собачьих бегах. А когда я ей втолковал, где он на самом деле, она стала еще более нервной, сказала, что много где побывала, но чтобы в одном месте встретить вместе столько кретинов, так это в первый раз. Я с ней согласился и, чтобы ее не расстраивать, охотно причислил к кретинам себя.
Это на нее произвело гнетущее впечатление, и она начала рассказывать, что Ржавцев взял у нее деньги и обещал привезти сувениры. Когда я высказал предположение, что кретины бывают не только у нас, она согласилась, на что я не рассчитывал, и начала спрашивать про какой-то голубой камень. А потом стала угрожать, говорила, что если я взял себе этот камень, то она оторвет мне, сами догадываетесь что, да еще на Лобном месте, после чего я стану голубым, как тот камень. Я в шутку посоветовал ей поехать к нему туда, где он, и обещал довезти на своем автомобиле при условии, если она даст мне слово сделать с ним то же, что намеревалась сделать со мной на Лобном месте… Простите я неудачно пошутил…
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. Миша Таганкин – мастер шутить. Однажды он сказал Барсуку, что День Парижской коммуны объявлен нерабочим днем, так тот на следующий день с утра пошел в кино сразу на три сеанса. Потом директор сказал Таганкину, что еще одна такая шутка, и он, Таганкин, может не ходить на работу по случаю восстания сикхов, Варфоломеевской ночи, весеннего равноденствия, дня рождения писателя Новикова-Прибоя и вообще не ходить на работу все триста шестьдесят пять дней в году. Правда, смешно?
ИНДЕЙКИН. Смешно. И, тем не менее, как вы могли бы объяснить поездку Зайчиковой в Москву?
РЖАВЦЕВ. После беседы со следователем она решила узнать, что приключилось со мной.
ИНДЕЙКИН. Если бы это было так, то, узнав, что вы в бегах, поторопилась бы восвояси. Однако после бесед с вашими сослуживцами она посетила небезызвестную вам Константинопольскую Зою Ильиничну.
РЖАВЦЕВ. Вот ведь дела!
ИНДЕЙКИН. Дела, говорите? Я вас познакомлю с показаниями.
КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ отвечает на вопросы следователя, которого не видно.
КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Как это прекрасно! Народ ищет своих учителей. (Рассматривает фотографию.) Правильно сказал Достоевский: «Красота спасет мир». Да, эта дама больше похожа на девиц из голубого периода Пикассо. Но как стала говорить о том, что ищет учителей, сразу стала милой, прямо кухарка Веласкеса, которая жарит яичницу… Простите, я отвлеклась. Это характерно для научных работников.
Да, адрес Крышкиной я ей дала. Нет, мне не показалось, что она интересуется именно ею… А теперь лично вам, товарищ капитан. Из-за любви каких-то в общем-то порядочных людей к школьному вальсу я зачастила в МУР как профессиональный карманник. А я кандидат филологических наук. Я самый крупный специалист по кельтским наречиям. Так что, если что-то нужно, милости прошу ко мне в институт. К вам я больше ни ногой. Привыкать не хочется. Знаете, Гарсия Лорка как-то сказал: «И когда…»…
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
ИНДЕЙКИН. Трудно отделаться от мысли, что именно Крышкина интересовала сначала вас, потом Зайчикову. Потому что после беседы с Константинопольской Зайчикова сразу же отправилась в Канузино.
РЖАВЦЕВ. Но к тому времени Крышкиной уже не было в живых.
ИНДЕЙКИН. Совершенно справедливо. В Канузино она встретилась с той же Кутафиной Варварой Митрофановной.
РЖАВЦЕВ. Показания?
ИНДЕЙКИН. На месте.
КУТАФИНА отвечает на вопросы следователя, которого не видно.
КУТАФИНА (рассматривает фотографию). Эта, милок, эта. Я хоть и старая, а на такие рожи, поди, хваткая. Подходит ко мне и: «Как мне тетю Крышкину повидать?» А я ей: «Не торопись, далече она». – «А где?» – «А так, – говорю, – ежели ты крещеная, то на том свете твоя тетя. А ежели нет, то, стало быть, и никто не знает. Словом, господь прибрал». – «А как, – спрашивает, – прибрал он ее, господь-то?» – «А так, – отвечаю, – разбойника послал. Тот ее по голове. Много ли старухе надо! Тебе, – говорю, – при твоей комплекции, и рельсом ежели по голове – все ничего. А нашу сестру и колбасой чахлой краковской насмерть зашибить можно». – «А не забрал ли он у нее чего? – спрашивает. – Может, драгоценности какие старинные». «А что у нее брать, у Матвевны? Ложка какая-то старинная да стекляшка, что на шее болталась, голубая. Стекляшку голубую сорвал, видать, по злобе, что денег не нашел. А ложку не взял». «А как, – спрашивает, – разбойника не изловили?» – «Нет, – отвечаю, – небось, за другими старухами охотится. Так что, если ты ей родня, могу показать, как на кладбище идти. А если разбойником интересуешься – иди в милицию». А она меня не слушает, повернулась – и стрекоча. Ты уж, милок, позаботься, чтобы такие ко мне более не наведывались.
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ (размышляя). Да, дело зашло далеко… Бывает так, хочешь скрыть малое, ан начинают подозревать в большом… А тут даже убийство. (После паузы.) Сидел как-то я преспокойненько в нашей институтской столовой, а напротив у соседа за столиком, уж не знаю откуда взялась, ленинградская газета. Я начал подсматривать. Там фельетон. И в фельетоне мимоходом упоминается Зайчикова Е.В. На следующий день восьмое марта – нерабочий день, и я махнул в Питер. Нашел ее быстро… Это была уже не та Лена. Белокурая голубоглазая умненькая девчушка в платьице в горошек исчезла навсегда… Она все поняла. Мне ее стало жалко, очень жалко. И я захотел вернуть старое, хоть не все, а чуть-чуть. Хоть как-то напомнить ей если не прежнюю ее жизнь, то хоть прежнее восприятие жизни… Но между нами не было ничего общего. И вдруг – мысль. Я решил устроить встречу с учителями, друзьями ее отца. Дальше вы знаете… Константинопольская, Крышкина. Кстати, Антонина Матвеевна охотно согласилась участвовать во встрече, предложила свои услуги в поиске других учителей. А потом… Такой уж мы народ. Загораемся быстро и быстро гаснем. Недолго я носился с этой идеей. Понял: что свершилось, не переделаешь. И так мне стало противно… Я уехал. Навсегда. Не только из-за этого. Но и из-за этого тоже. Должен вас разочаровать, о кончине Антонины Матвеевны я узнал только от вас. И уж, конечно, не имею к этому печальному событию ни малейшего отношения.
ИНДЕЙКИН. Как, в таком случае, вы объясните дальнейшие поступки Зайчиковой? Отправилась в Москву. Нашла Барсукова, Таганкина, Константинопольскую. Зачем?
РЖАВЦЕВ. Попытаюсь объяснить. Ее вызывают к следователю. Из беседы она понимает, дело вертится вокруг меня. Со мной что-то приключилось. Льщу себя надеждой, что на какое-то время она стала похожей на прежнюю Лену, умную, деятельную, добрую. И она начинает искать. Разочарование. Потом узнает про Антонину Матвеевну – трагедия… Словом, грустная история. Все в миноре…
ИНДЕЙКИН. В миноре… Вернемся, однако, к инциденту в Канузино. Как консул я считаю своевременным напомнить вам несколько юридических положений. Во-первых, между Российской Федерацией и страной, где вы сейчас проживаете, нет соглашения о выдаче преступников. Во-вторых, по нашим законам, признания подозреваемого для составления обвинения недостаточно. Необходимо расследование, что в условиях этой страны невозможно. Следовательно, любое ваше заявление никак не отразится на содержании вашей жизни.
РЖАВЦЕВ. Хоть на этом спасибо.
ИНДЕЙКИН (размышляя). Что-то произошло во время вашей встречи с Зайчиковой в марте. Она сообщила вам нечто особенное. Иначе не стала бы так волноваться потом. Но вот что? Вы не хотите помочь?
РЖАВЦЕВ. Та Лена, которую я увидел тогда… Это было отвратительно. Мы долго сидели в каком-то кафе. Сначала разговор не клеился, потом как-то разговорились… И вдруг замолчали оба. И тогда я ее спросил…
РЖАВЦЕВ и ЗАЙЧИКОВА.
РЖАВЦЕВ. У тебя есть платье в горошек?
ЗАЙЧИКОВА. Сошел с ума! В горошек! В таком в деревню на принудительную картошку ехать… А платьев у меня много. И наших, и заграничных. И две шубы! Если захочу, на каждый палец по два кольца золотых надену. Хочешь, подарю золотые часы? По всему видно, с деньгами у тебя, как на полустанке с паровозами.
РЖАВЦЕВ. А на полустанках плохо с паровозами?
ЗАЙЧИКОВА. Как у тебя с деньгами! (Хохочет.) А вот я, если захочу, «Волгу» купить могу. Боюсь только. Сама разобьюсь, людей покалечу. При твоей работенке о машине не замечтаешь! Хочешь, я тебе «Волгу» подарю? (Смеется.) Да не бойся, не подарю.
