Феликс Шведовский - По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха
И наконец, мы увидели постоянную обитель Ганди с 1936 года – Севаграм-ашрам, прославившийся как центр движения за независимость Индии. По сути же, это был центр духовного совершенствования, или Садханы, принципы которой таковы:
– обретать свободу, не прибегая к оружию, посредством Правды и Ненасилия;
– личную Садхану святых, совершенствующихся в стремлении к Правде и Ненасилию, превратить в общественное действие, массовую Сатьяграху (упорство в Истине);
– соблюдать Заповеди (по-индийски – «Врата») не только для собственного спасения, но и ради общественного служения;
– возрождать у бедных чувство самоуважения посредством добровольной бедности и желания быть простым настолько, чтобы силой, поддерживающей нашу жизнь, стали лучшие качества нашей души;
– цель и средства одинаково важны.
Ашрам состоит из нескольких хижин, сооруженных из бамбука и глины, которые сгруппированы вокруг широкой каменной площадки для молитв под открытым небом. Помещения возникали постепенно. Вначале Махатма Ганди и его община жили в одном доме, напротив которого, на песчаной площадке под открытым небом, ежедневно совершались утренние и вечерние молитвы различных религий. Впоследствии, когда построили хижину лично для Ганди, утренние молитвы стали проводиться на ее веранде.
Сейчас ашрам превратился в музей, в нем никто не живет, но говорят, что традиция межрелигиозных служб поддерживается тут и по сей день. Есть также отдельный дом жены Ганди и дом, служивший больницей для жителей деревни Севаграм, рядом с которой расположен ашрам. Здесь Ганди сам ухаживал за прокаженными. Прямо из больницы он уехал в Ноакхили и больше никогда не возвращался в ашрам, поэтому больница называется Акхири Нинас (Последнее Пристанище).
В домике Махатмы, называемом Бапу Кути (Бапу значит Отец), меня озадачил выставленный в качестве экспоната унитаз Ганди, который он лично вычищал. Но прочитав его биографию, я все понял. Индия испытывала и испытывает до сих пор серьезные проблемы с устройством туалетов, или, как их здесь называют, «латрин». Индусы привыкли делать свои дела прямо на улице, и никакой полицейский никогда их за это не оштрафует. Туалеты же во дворах практически не выгребались. Такая антисанитария вызывает эпидемии, особенно дизентерию. И Махатма Ганди боролся с этим злом, создавая специальные инспекции, в составе которых ходил по частным домам и выгребал «латрины». Зачастую он сталкивался с отнюдь не дружелюбным отношением людей, в чью личную жизнь он таким образом вторгался.
Другой необычный экспонат в домике Ганди – клетка и деревянная рогатка. С их помощью Ганди ловил змей, но не убивал, а относил в лес.
Лишь один экспонат напоминает о Фудзии-гурудзи – сделанный им подарок Ганди: три фарфоровые обезьянки, одна закрыла уши, другая – глаза, третья – рот. Они символизируют святость, которая не видит и не слышат зла, а также никогда не произносит оскорбительных слов. Пока мне этого не объяснили индусы, я чисто по-русски думал, что фарфоровое трио высмеивает, в духе басен Крылова, нежелание видеть, слышать и говорить правду.
На прощание нам рассказали о «деревенской программе» Ганди, которую воплощал в жизнь и Веноба-джи. Он разъезжал по стране, выискивал богатых людей, готовых безвозмездно поделиться излишком земли с неимущими крестьянами. Таких крестьян, все имущество которых умещается в узелке на голове, в Индии и по сей день тысячи.
4 ноября 1996 г. Из Варды мы направились дальше на юг, в город Мадурай штата Тамил-Наду, где состоится открытие храма нашего ордена. Сначала мы добрались до Секундарабада, откуда через Хайдарабад доехали до Мадраса – столицы штата. Там пересели на мадурайский экспресс, он шел по узкоколейке, похожей на детскую железную дорогу. В нем мы впервые за время нашего пребывания в Индии ехали «как белые люди».
Мадурай – очень чистый город. Вообще, юг выглядит культурнее севера. Возможно, причина в том, что Индийский субконтинент сужается к югу, а значит, и людей здесь меньше. Другое кардинальное отличие от севера в том, что чай тут не пьют вообще, предпочитая крепкий кофе, заваренный прямо в молоке. А еще здесь повсюду расклеены плакаты, предупреждающие об опасности СПИДа, яркие живые картинки о шприцах и о знакомстве мужчин с женщинами.
В экспрессе мы познакомились с адвокатом. По его словам, большинство индусов сожалеют о распаде СССР, который очень помогал Индии, имевшей слабую армию «из-за идеи ненасилия» (так к этому относятся теперь здесь многие). Интересно, что вместе с тем Махатма Ганди до сих пор почитается как отец индийской нации, а его биография и принципы заучиваются со школьной скамьи. Адвокат похвастался прекрасно отлаженной законодательной системой Индии. Потом Сэнсэй подтвердил это: ведь Ганди получил юридическое образование в Великобритании и долгое время практиковал как юрист, не говоря о том, что Англия, пока Индия была ее колонией, привнесла сюда и свою законодательную систему – едва ли не лучшую в мире.
6 ноября 1996 г. В Мадурае Махатму Ганди помнят по-особому. Приехав сюда в 1921 году, он увидел, что мадурайская беднота носит чуть ли не одни только юбки, без тюрбанов и прочего. С тех пор Ганди снял тюрбан, брюки, длинную рубаху «дохи» и одевался, как тамильская беднота. Это сделало его очень популярным.
Именно мадурайский индуистский храм, благодаря влиянию Махатмы Ганди на здешних священников, стал первым в Индии храмом, открытым для неприкасаемых. Сам Ганди был из высшей касты брахманов[72], но побывав в Мадурае, начал говорить, что в следующей жизни хотел бы родиться неприкасаемым, чтобы пережить все их беды.
Другой такой храм мы видели в Варде, его построил Баджадж. И снаружи, и внутри он весь облеплен раскрашенными фигурками божков. Над дверью висит колокольчик, издающий громкий резкий звон, когда случайно задеваешь его.
Иностранцы в Индии, согласно кастовой системе, считаются неприкасаемыми. Поэтому они стремятся попасть в такие редкие храмы, открытые для этой «касты вне каст»[73]. Вот и почти вся наша группа направилась туда сегодня. Тэрасава-сэнсэй предупредил, что в индуистский храм мужчинам полагается приходить в юбке. Сам же он не пошел вместе со всеми, оставшись сидеть возле Сергея, которого с температурой 38 градусов положили вчера в больницу. Я тоже не пошел, может быть из-за привычки к брюкам, которая, однако, мешает здесь, на юге, ибо при такой жаре ноги устают гораздо меньше, если ты в юбке. В конце концов, это ведь не женская юбка, а просто кусок материи, особым образом обертывающийся вокруг талии! Но все равно мне трудно победить стереотип…
Некоторые другие стереотипы у меня уже разбиты. Например, едят здесь руками, а вместо тарелок – пальмовые листья. Сладкое принято есть не в конце, а когда угодно, причем зачастую в сочетании с острым.
Слушая собеседника, индус качает головой из стороны в сторону, как бы сокрушаясь «ай-яй-яй». На самом же деле это означает: «Да-да, хорошо». Индус говорит при этом: «Ача-ача».
Как бы то ни было, освобождение от стереотипов и комплексов – штука замечательная, хотя поначалу, как правило, шокирующая.
Храм Ниппондзан Мёходзи, на открытие которого мы приехали в Мадурай, расположен во дворе музея, посвященного Махатме Ганди. Двор этот точнее назвать большим садом, так что никому не тесно. Музей – один из фундаментальных, подробно повествует об истории борьбы за независимость Индии, с самого начала английской колонизации во второй половине ХVIII в. Столь же крупные музеи есть еще только в Варде, Калькутте и Бомбее. Само здание музея очень древнее. Его центральная часть когда-то была театром, в котором властители наслаждались жестокими зрелищами.
А храм расположен в совсем простом здании. Возможно, раньше оно служило каким-то подсобным помещением. Оно не идет ни в какое сравнение с храмом Накамуры-сёнина в Нью-Дели. Тем не менее Иситани-сёнин, практикующий в Мадурае уже пять лет и ставший хорошим другом для многих мадурайцев, сумел со вкусом обустроить эту отнюдь не роскошную постройку.
Алтарь расположен на втором этаже, являющемся скорее террасой, так как стен нет, их заменяет невысокое ограждение и колонны. Да стены и не нужны, поскольку здесь всегда тепло.
На первом этаже того же помещения – издательство «Сарводая», с которым мы уже познакомились в Японии. Недавно оно опубликовало биографию преподобного Нитидацу Фудзии на хинди[74].
Вчера состоялась официальная церемония открытия храма. Было приятно, что в празднике участвовало местное население. Пришла и слониха. Она кричала, как кит (по утверждению тех, кто слышал, как он кричит), когда хозяин бил ее по ногтю, шла, когда он цеплял ее крюком за уши и зажимал за ними пятками. В общем, поначалу у нее был жалкий, потертый вид, так что вызывало сострадание даже одно то, что слониха принуждена все время стоять, держа такое большое свое тело. Но потом ее нарядили, она трогала хоботом голову каждого монаха, как бы благословляя, и надевала ему при этом на шею ожерелье из больших оранжевых цветов. Тут же нас окропляли водой, осыпали лепестками и обносили подносами с зажженными свечами. А в праздничную церемонию перед алтарем вошли молитвы местных религий, и христианская, и мусульманская.
