Зоя Грэй - Эдичка
«О боже, – подумал я, – это не меньше чем на час».
Мы вежливо поздоровались, и Ахмед назвал мою маму и бабушку «мадам».
– Мадам Барбара, – обратился он к бабушке, – я знаю, что вы очень любите животных. Не могли бы вы помочь нам провести собеседование с персоналом, который будет смотреть за моими воспитанниками – терьерами?
– Конечно, Ахмед, обязательно помогу, – согласилась бабушка. Было видно, как глаза ее смеются.
– Ахмед очень серьезно подходит к этому вопросу, – сказала мама Ахмеда.
– Пожалуйста, пойдемте сейчас, – попросил Ахмед, – вам принесут кофе в мой кабинет.
– Пойдем, Ахмед, ведь кадры решают все, – с серьезным видом ответила ему бабушка.
В кабинете уже стоял поднос с кофе в серебряном кофейнике и сок в высоких стаканах. Кабинетом эту комнату назвать было трудно, больше она походила на детскую, но здесь имелся письменный стол с компьютером, на котором мы играли в компьютерные игры.
Ахмед, когда бывал у себя в комнате, всегда очень важничал. Однажды после моего замечания о том, что в кабинете должны быть книги, здесь появилось много книг на красивых полках. Как ни странно, Ахмед даже увлекся чтением. Но я опять ушел в сторону.
Мы расселись возле письменного стола, бабушку посадили в большое кресло. Ахмед позвонил в колокольчик, и вошел его личный слуга по имени Мансур.
– Так, позови первую кандидатку, – обратился Ахмед к Мансуру.
– Сию минуту, господин, – ответил Мансур, согнувшись в поклоне.
Только он закрыл за собой дверь, как в кабинет вошла молоденькая филиппинка, похожая на маленькую обезьянку. На ней были белые брюки и красная майка.
– Как тебя зовут? – обратился к ней Ахмед.
– Глория, сэр, – ответила первая кандидатка.
– Ну, расскажи, почему ты думаешь, что будешь хорошо смотреть за моими щенками?
– Я очень люблю животных, сэр. Дома у нас были три кошки и две собаки и еще вьетнамская свинья.
– А чем вы их кормили? – вмешалась бабушка.
– Всем, что оставалось после стола, но, кроме того, папа варил кошкам и собакам курятину, а свинье – овощи.
– Ты знаешь, что терьеров нужно выгуливать? Это очень подвижные собаки.
– Да знаю, они охотятся на крыс, а ваши терьеры были выведены в Шотландии еще при принце Бонни Чарли. Порода была выведена от черных терьеров.
У меня прямо рот открылся от удивления. Да уж, подготовилась она основательно. Ахмед тоже удивился, сам он ничего такого не знал.
– Ну ладно, иди, ты свободна, мы сообщим тебе о своем решении.
Мы провели собеседование еще с двумя девушками, но нам всем понравилась только Глория. Она и получила эту работу.
Мы с Ахмедом помогали в приюте. Папа Ахмеда выделил на приют хорошие средства, и условия там стали заметно лучше. Собак хорошо кормили, выгуливали, и в приюте теперь работал ветеринар. И все равно собак было жалко. Попробуйте целый день просидеть в клетке!
Щенки Ахмеда выросли и превратились в настоящих красавцев. Глория заботливо ухаживала за ними, и от них всегда вкусно пахло. Она их так воспитала, что они быстро научились ходить в туалет на улице. Щенки бегали по всему дому и были всеобщими любимцами, даже папа Ахмеда их обожал, особенно Гришку, а Валид неотступно ходил за Ахмедом. Бьюти, будучи девочкой, пропадала на женской половине и всегда была вся в бантах.
Вот так мы ввели в Кувейте новую моду. Люди стали брать в приюте собак, и мы очень этим гордились.
Глава пятая Базар
Прошло два месяца, жара в Кувейте стала просто невыносимой. Бабушка Варя засобиралась домой в Петербург. Но до этого она непременно должна была посетить базар, который здесь назывался сук.
– Эдичка, ты пойдешь со мной, – сказала она в пятницу.
– Но я хочу плавать, зачем мне базар?
– В целях страноведения.
Спорить с бабушкой было бесполезно, и мы отправились на базар. Мама вела машину. Мы долго искали парковочное место в тени. Несмотря на ранний час, машин было очень много. Базар-сук занимал огромную территорию. Это был целый город! Чего тут только не было, и все пестрело от красок.
Я сразу же забыл про жару и во все глаза глядел на это незабываемое зрелище. Сначала мы попали в ряды со специями: целые пахучие горы лежали на прилавках и источали потрясающий аромат. А какое здесь было разнообразие цветов и оттенков: ярко-красные, темно-коричневые, желтые. Бабушка остановилась у одного из прилавков и принялась выбирать шафран, который, как она выразилась, был на вес золота. Шафран бабушка добавляла в куличи, в большом количестве выпекавшимися на Пасху. Продавцы с бабушкой торговались долго. Мешала мама. Она привлекала к себе внимание, торговцы ворковали маме что-то низкими голосами, цокали языком и ели ее глазами. Усы их при этом шевелились и глаза горели огнем. Мама была одета скромно, в длинное арабское платье и черный плащ-покрывало из тех, что назывались абаями, – чтобы не смущать местное население. Но оно все равно смущалось.
– Настя, – сказала бабушка, – ну отойди же, они ничего не слышат.
– Зачем? – возразила мама. – Я сама тебе сейчас все куплю, лучше ты отойди.
Мама заняла место бабушки, продавец за полцены продал ей шафран и нисколько при этом не торговался. Лишь попросил заходить почаще. Потом мы пошли к рядам, где высились горы фиников, абрикосов, инжира и еще чего-то такого, о чем я раньше не знал. Там же мы купили халву и двинулись к свежим фруктам и овощам. К маме подлетел человек с тележкой и предложил свои услуги. Мы с радостью погрузили все покупки в тележку, потому что самое интересное только начиналось.
Во фруктовых и овощных рядах творилось что-то несусветное. Людей было немыслимое количество, все что-то орали, перебегая от прилавка к прилавку. Продавцы вдруг срывались с мест и тоже начинали кричать, хватая покупателей за одежду.
– Мама, а что они делают?
– Торгуются, – ответила мама.
– А зачем?
– Так положено, нельзя соглашаться с первой предложенной тебе ценой, нужно торговаться, иначе пропадает весь смысл и удовольствие от процесса.
– Но почему?
– Традиция такая!
– А-а-а… – протянул я в ответ.
Мама сказала бабушке, что при этом они обзывают друг друга сыновьями ослиц и собак и разными другими непристойными именами, но никто всерьез не обижается – это ведь часть процесса.
Мама приценивалась к товару, ей быстро уступали и просили приходить еще. Тележка наша наполнялась стремительно, но наш извозчик бодро ее катил и не жаловался. Овощи и фрукты паковались в контейнеры: и крупный черный виноград, и клубника, и вишня, и маленькие хрустящие огурчики, и помидоры, которые бабушка почему-то назвала дамскими пальчиками, и огромная дыня, и немыслимых размеров арбуз. Сверху лежала зелень – петрушка, укроп, что-то еще, какие-то огромные листья, похожие на лопухи у нас на даче, здесь их называли салат.
Примерно через час мы попали в ряды с коврами. Среди ковров было сумрачно и прохладно, они лежали прямо на земле, по ним ходили, и это, по словам мамы, улучшало их качество. Мы остановились у одной лавки, чтобы выбрать ковер для бабушки. Хозяин предложил нам сесть и угостил нас холодной водой. От чая и кофе, что были предложены после этого, мы вежливо отказались. Среди ковров мы провели еще час, в результате бабушка выбрала себе какую-то «бухару». Я, пока они выбирали, даже малость заснул.
Дальше мы переместились в золотые ряды. Это была целая улица, по обеим ее сторонам располагались ювелирные магазины. Выставленные в витринах товары были подсвечены, сиянье золота так слепило глаза, что приходилось жмуриться. Вокруг было много женщин, и все покупали золото. Оказывается, в случае развода единственное, что они могли взять из дома мужа, – это золото. Даже дети оставались с мужем. Предполагалось, что чем больше у женщины золотых украшений, тем легче будет ее жизнь после развода. В золотых рядах мы застряли надолго. Я опять заснул на маленьком диванчике в ювелирной лавке, где бабушка и мама покупали себе украшения. Когда меня разбудили, я посмотрел на часы. Оказывается, я проспал целый час!
Потом мы отправились к сувенирным лавкам, где продавали кофейники, лампы, арабские подушки, что-то еще. После сувенирных лавок мы оказались в женском ряду, где торговали женщины-бедуинки. Одеты они были в абаи, черные плащи-покрывала, а их лица скрывали маски, из-под которых блестели глаза. Руки одних торговок прятались целиком в перчатки, у других оставались открытыми кисти рук. Кожу кистей украшали причудливые орнаменты ярко-рыжего цвета. Здесь бабушка чего только не накупила: каких-то снадобий, баночек непонятно с чем, какого-то желтого порошка, который называется хной, именно им и были раскрашены кисти рук бедуинок.
– А почему они бедуинки? – спросил я маму, которая в этот момент нюхала что-то из высокого флакона.
– «Бедуин» значит «кочевник». Женщины эти живут в пустыне, в палатках, в ужасно примитивных условиях, но так арабы жили всегда. Они кочуют по пустыне, разводят овец и верблюдов, тут же в пустыне они рожают детей. Днем они спасаются от жары в палатках, спят, а вечером ведут активный образ жизни, делают все свои дела. Мы скоро поедем в пустыню на пикник, и ты увидишь все своими глазами.
