Маша Трауб - Плюс один стул
– Да ведь мы одинаковое с ним ели и пили!
– Сравнили! Он еще ребенок! – прокричала возмущенно Роза Герасимовна.
– Да я ж и траву ему заваривала, и марганцовкой желудок промывала! – оправдывалась Евдокия Степановна.
– Опять вы самолечением занимались! – еще больше возмутилась Роза Герасимовна.
Петя, страдая в туалете, слышал, как ругаются бабушки, и ему становилось только хуже. Он-то прекрасно знал, отчего у него случился приступ с животом – он стал вором, украл деньги. И теперь ему никогда не будет веры. Лучше уж из туалета совсем не выходить.
Роза Герасимовна устроила внуку полную диспансеризацию. У Пети не нашли никаких проблем с желудочно-кишечным трактом, зато обнаружили низкий гемоглобин, повышенную тревожность, красное горло и кариес. Пока он сдавал анализы, терпеливо сидел в очереди к зубному, полоскал горло и ковырял гранатовые зерна – гранат он терпеть не мог, но баба Роза заставляла есть, – диарея отступила. Новый страх, нахлынувший на него, затмил предыдущий. К тому же прошел уже почти месяц, но ни баба Роза, ни баба Дуся не заметили недостачи в алиментах.
Пришло время получения нового конверта – на сей раз он оказался самым обычным, белым, с почты. Петя решил, что это кара ему за воровство, но в то же время хотел посоветоваться с Сашкой. Деньги, кстати, он так и не потратил, а положил в коробку с коллекцией, на самое дно.
– Что делать? – спросил Петя друга.
– Как хочешь, – пожал плечами Сашка, имея в виду, что Петя – дурак, потому что отказывается от халявных денег. Не поймали же! А не пойман – не вор.
Петя сделал над собой неимоверное усилие и во второй раз вытащил из конверта мелкую купюру. Очередной приступ диареи не заставил себя ждать. Поскольку он находился у Розы Герасимовны, которая выдавала ему таблетки строго по рекомендациям врачей и следила за диетой, то нельзя было списать понос ни на сливы, ни на воду, ни даже на бабу Дусю. Роза Герасимовна заламывала руки и звонила сватье с теми же причитаниями, что та ей месяц назад. Слово в слово:
– Да я ж следила. Да мы едим одно и то же. Да что ж это такое?
Как ни странно, верный диагноз поставила баба Дуся:
– Это все от нервов.
Но Роза Герасимовна с ней категорически не согласилась:
– Какие нервы? Отчего? Все же спокойно! Никаких внешних раздражителей! Исключительно благоприятная атмосфера! Я даже исключила просмотр телевизора!
– Мальчик с бабками престарелыми живет. Кидают его туда-сюда, как мячик, вот откуда нервы, – отрезала Евдокия Степановна.
Поскольку Евдокия Степановна оказалась не виновата в желудочных проблемах внука, Роза Герасимовна приняла решение вернуть внука в деревню. В городе стало слишком душно и летел тополиный пух, на который у Пети была аллергия. Пух лежал на полу ровным слоем, как снег, залетая с балкона. И баба Роза мыла полы по нескольку раз в день, что было бессмысленно – пух летел и летел. Закрыть балкон не представлялось возможным – комната немедленно раскалялась. И все усилия бабы Розы – натянуть марлю на окно, развесить мокрые полотенца – оказывались бесплодными. Петя чихал и кашлял. Но, наверное, дело было не только в тополях, которые тем летом плодоносили, цвели пышным цветом и застилали белым пухом буквально все – детские площадки, тротуары, машины на обочинах и паркеты в квартирах. Роза Герасимовна просто устала, очень устала – не физически, морально. От переживаний, от ответственности, от того, что официальный диагноз Пете так и не поставили и ей оставалось только гадать – с чего внука мучает понос?
И во второй раз бабушки не заметили недостачу в конверте – на дне Петиной коробки, которую он возил из города в деревню и из деревни в город, появилась еще одна купюра.
Баба Дуся не стала донимать внука расспросами, только внимательно его разглядывала из-под очков. Но молчала. Петя же делал вид, что все хорошо. Диарея и вправду отступила – благодаря, опять же, Сашке, которому он рассказал про удавшуюся уже дважды кражу.
– Дурак, – повторил Сашка, внимательно, не перебивая, выслушав друга. Это было одно из его ценнейших качеств, которое так привлекало Петю. Сашка никогда не перебивал, не задавал наводящих вопросов, не вставлял комментарии. Он дожидался, пока Петя выговорится, и лишь после этого подводил лаконичный итог.
Петя обиделся – он-то рассчитывал на похвалу.
– Легкие деньги нужно сразу тратить. Так дядька говорит. Как легко пришли, так и уйти должны. Поэтому у тебя и понос. Надо было потратить на ерунду. Спустить сразу. Иначе невезуха наступит.
– На что спустить? – Петя смотрел на Сашку, как на целителя, который предложил ему простой и очевидный рецепт избавления от неизлечимой хвори.
– На что хочешь. Доставай, пойдем, – велел Сашка.
Петя дрожащими руками вытащил из коробки деньги и протянул другу.
– Не, ты сам должен. Иначе кайфа не будет, – отмахнулся Сашка.
Этот вечер был одним из самых счастливых в жизни Пети. Они с Сашкой пошли в кино, потом купили пачку сигарет и бутылку пива, потом съели по сосиске в тесте, потом… Петя плохо помнил. От сигарет и пива его вырвало два раза, но он все равно был счастлив. Помнил только, что остался ночевать у Сашки, а уж что тот наплел бабе Дусе – не знал и знать не хотел. Петя был счастлив, он мог позволить себе любые удовольствия, у него была своя жизнь! Он мог купить себе все, что захочет, и оказалось, что деньги дают такую свободу, которая ему и не снилась.
В следующий раз, когда Петя вытащил из алиментного конверта купюру мелкого достоинства, он ждал нового приступа поноса. Но не случилось. Петя искусственно пытался вызвать в душе чувство вины, но оно не вызывалось. Ощущался только адреналин и предвкушение – они пойдут с Сашкой и прогуляют все деньги!
На следующем конверте – красивом, привезенном отцом из Болгарии, – Петина коллекция закончилась. Он потерял интерес к конвертам, поскольку начал интересоваться их содержимым. Он тщательно пересчитал деньги и понял, что отец его не балует. Благодаря вылазкам с Сашкой в магазины, кино и кафе он теперь знал, что сколько стоит, и неплохо ориентировался в ценах. Сашка завел его и в магазин, где Петя купил себе красивую бейсболку. Бабе Дусе он соврал, что кепку подарил Сашка. Но теперь Петя знал, сколько стоят вещи. Алиментов едва хватало на питание, и он обиделся на отца сильно и зло – стало понятно, откуда появлялись новые кроссовки или модная футболка. Не от отца, как он считал раньше, – бабушки «выгадывали» из своих пенсий и тратили со сберкнижек отложенные заначки.
Петин интерес к конвертам, к оболочке, сменился живым и острым интересом к монетам и банкнотам. Имея по математике тройку, он научился считать в уме. От бабы Розы ему передалась бережливость. Потратив первые легкие деньги, он, вопреки Сашкиному совету, стал копить и откладывать, и новое увлечение доставляло ему удовольствие и радость. Петя даже начал под одобрительным взглядом Сашки торговаться на базаре, покупая семечки или кулек черешни.
– Растешь! – сказал однажды друг. И для Пети такая похвала была лучшим комплиментом.
Узнав и оценив размеры алиментов, Петя перестал испытывать стыд и страх перед воровством, ставшим регулярным. Его злило только то, что бабушки, которым он передавал конверты, делали вид, что все в порядке, и не спрашивали, почему вдруг денег стало меньше. Петя очень хотел, чтобы они устроили отцу скандал и упрекнули его в том, что тот стал меньше выделять на сына, но бабушки как воды в рот набрали. Хотя Петя жаждал мести. Он хотел, чтобы баба Дуся наорала на отца и потребовала на содержание Пети больше. Он хотел, чтобы баба Роза поджала губы и скорбным молчанием припечатала отца к позорному столбу. Из соображений мести Петя даже решил вытащить купюру побольше, но решил посоветоваться.
– Даже не думай, – неожиданно строго ответил Сашка, которого Петя посвятил в свой план. – Тебе что, мало? Нормально. Хватает. Возьмешь больше, лишишься и этого. Баба Дуся и баба Роза на что жить будут? А не хватает – пойдем заработаем.
– Как заработаем? – не понял Петя.
– В магазине потаскаем ящики с пивом – и нормально. Там грузчик опять в запое, с дядькой пьет. Так мы за них и поработаем.
Петя целую неделю таскал ящики. На заработанные деньги он купил себе эспандер и две гантели, которые оставил на хранение у Сашки, чтобы не заметили бабушки. И тягал их по вечерам, пока приятель дул из бутылки пиво. Сашка-то был крепкий, сбитый, с кривыми мощными ногами, бычьей шеей и накачанными руками, а Петя даже подтянуться на турнике не мог. И ему было невыносимо стыдно, когда он упал под ящиком с пивом и лежал, ожидая вызволения. Сашка хохотал, и даже продавщица засмеялась и посоветовала Сашке позвать другого помощника.
Заработанные тяжким трудом три копейки произвели в голове у Пети переоценку ценностей. Да такой мощи, что оставалось только удивляться. Он понял, что физический труд оплачивается всегда меньше, чем умственный. Но, разглядывая себя в трюмо бабы Дуси, не мог не признать – нагрузка пошла ему на пользу: он загорел, на руках появились видимые бугорки мышц, даже плечи, казалось, стали шире. И на него стала поглядывать соседская Наташа, которая до этого безуспешно «бегала» за Сашкой. Его друг мог выбирать себе подружек, в отличие от Пети. Наташу он считал страшной. Пете же Наташа казалась красавицей, о которой он даже мечтать не мог.
